Спасая Куинтона (ЛП) - Страница 2

Он убивает все.

Я возвращаюсь в свою комнату, наконец, способный заново дышать, мое тело и мозг достигают гармонии, где не имеет значения ничего - ни прошлое, ни настоящее, ни будущее. Сажусь на край постели, отодвигая девчонку к стене, мне нужно пространство. Затем беру свой блокнот для рисования и открываю его на рисунке, над которым работаю уже несколько недель. Это изображение Новы, которое должно заставить меня чувствовать свою вину, но этого не происходит. Это просто линии и штрихи, плавные движения руки, неконтролируемые мыслью. Это просто искусство и это ничего не значит, как и все остальное внутри меня. И когда я заканчиваю его, отбрасываю в сторону, стараясь забыть, как я делаю со всем остальным. Ложусь на своей половине постели, обхватив себя руками, и отпускаю свой разум на волю.

- Ты меня слышишь? - Нежно шепчет мне в ухо Лекси. - Куинтон, открой глаза. 

Я мотаю головой, улыбаясь про себя и не открывая глаз. - Ни за что. Ты должна разбудить меня, если хочешь, чтобы я открыл глаза. 

- Ты и так не спишь, дурачок, - и я чувствую ее касание. - Давай, мы опаздываем на вечеринку. - Ну и хорошо, - говорю ей все еще с закрытыми глазами. - Я не хочу туда идти. 

- Это все потому, что ты замкнутый засранец, - я ощущаю смену ее положения, она закидывает ногу через меня и садится сверху, прижимая тело к кровати. - Ну же, старичок. Давай выйдем и повеселимся этим вечером. 

Мои руки находят ее бедра и крепче прижимают к себе. Я чувствую себя намного лучше, когда она рядом. Мой дом кажется не таким пустым и мне легче справиться с немногословным отцом. Лекси здесь, и она любит меня. 

Она дует на мою щеку, пытаясь заставить открыть глаза, и я, наконец, уступаю ей, поднимая веки. Она улыбается, когда я вижу ее. Лекси наклоняется, длинные волосы спадают, создавая завесу вокруг наших лиц. Ее губы находятся всего в нескольких дюймах от моих, глаза ярко сияют, я чувствую запах ее духов, смешанный с сигаретным дымом. Запах, который поначалу раздражал меня, но теперь я его люблю, потому что он принадлежит ей. 

- Мы не можем просто остаться здесь? - Спрашиваю ее, заправляя прядь волос за ухо. 

Она надувает губы. - У нас осталось несколько недель до окончания школы, и я собираюсь повеселиться как следует. Будь проще, - она слезает с меня, и я чувствую холод. - И еще я сказала Райдер, что мы встретимся сегодня. 

Я вздыхаю. - Это означает, что мне придется провести всю ночь, наблюдая, как вы вдвоем напиваетесь, пока я остаюсь трезвым водителем. 

Ее губы растягиваются в довольной улыбке. - Это потому, что ты единственный... достаточно ответственный, чтобы быть нашим трезвым водителем. 

Я хмурюсь. - Но что, если я не хочу им быть сегодня вечером? Что делать, если я тоже просто хочу повеселиться? 

Она все еще улыбается, зная, что достигла своей цели, хотя я до сих пор спорю. - Мы оба прекрасно знаем, что ты не сможешь напиться, даже если бы захотел. 

- Только потому, что я беспокоюсь о тебе, - говорю я. - Вы всегда съезжаете с катушек, когда напьетесь. 

- Мы просто веселимся, - утверждает она. - А теперь, будь добр, встань и переоденься, нам пора идти. Райдер ждет нас в гостиной. 

Я колеблюсь и, вздохнув, сдаюсь. - Хорошо, но я буду приглядывать за тобой. 

Она улыбается и мягко целует меня в губы. - Спасибо. Ты так заботишься обо мне. 

- Потому что я люблю тебя, - говорю ей, пока она спрыгивает с кровати. 

Ухмыляясь, она подбирает мои джинсы и кидает их в меня. - Если ты меня любишь, поторопись и одевайся. Она выходит из комнаты, так и не сказав в ответ, что любит меня. 

Но я знаю, что она любит меня так же сильно, как я ее, поэтому встаю и одеваюсь, выполняя ее просьбу. Потому что я люблю ее больше всего на свете. 

Она весь мир для меня. Всегда будет. До самой моей смерти.

10 мая, шесть дней до летних каникул

Нова 

Помню, когда я была маленькой, всё казалось таким простым. Жизнь была полна улыбок и танцев, конфет и нарядов, наполнена счастьем и светом. Темная сторона еще не была мне знакома, пока мне не исполнилось двенадцать лет, и я осознала, что не все так солнечно.

- Бьюсь об заклад, ты не сможешь меня догнать у подножия, - смеется отец, крутя педали велосипеда. 

Я улыбаюсь и кручу педали ещё быстрее. У меня совершенно новый фиолетово-серебристый велосипед, и полоски на педалях отражают солнечный свет. Колеса отбрасывают гравий, вращаясь быстрее, и я, крепко вцепившись в руль, мчусь вниз по склону, пытаясь выиграть. На самом деле, это неважно. Неважно, кто выиграет, мне просто весело кататься на велосипеде со своим отцом. 

Он все еще впереди меня, а я наслаждаюсь скоростью ветра, растущими вокруг деревьями, голубым небом и воздухом, наполненным запахом земли и листьев. На самом деле, я не удивлюсь, если он затормозит у самого подножия и позволит мне выиграть. Обычно так и происходит, при этом он делает вид, что вышло всё совершенно случайно. 

Поэтому, когда он исчезает за поворотом, и я слышу, как замедляются его шины, думаю, - «Ага!», - и налегаю на педали, приближаясь к повороту. Я смеюсь, наполненная азартом гонки, но за поворотом все мое счастье вмиг улетучивается. 

Велосипед отца перевернут посреди дороги, колеса все еще продолжают крутиться, а он лежит спиной на земле. На долю секунды я думаю, что он так неудачно шутит, позволяя мне выиграть. Но потом замечаю, что он хватается за сердце и стонет. 

Резко нажимая на тормоза, замедляюсь, боюсь, он упал с велосипеда и поранился. Поравнявшись, соскакиваю с велосипеда, бросив его на землю и мчусь к папе, падая на колени рядом с ним. Первое, что бросается в глаза, бледная, как полотно, кожа. Затем замечаю страх в его глазах. Ужасное предчувствие охватывает меня. 

- Нова…позови на помощь..., - его голос дрожит. 

Слезы застилают мне глаза. - Папа, что случилось? 

- Просто позови кого-нибудь…, - он снова стонет, сжимая руки. 

Его взгляд заставляет меня бежать обратно к велосипеду. Сажусь на него и поднимаюсь вверх по холму. Склон очень крутой, но что-то делает мои ноги сильнее, и я быстрее, чем когда-либо кручу педали. Достигнув вершины, бегу к кемпингу, надеясь найти кого-нибудь. Увидев за одним из столов для пикника семью, спешу к ним, бросая велосипед у тропы. 

- Мой отец, - задыхаюсь и пытаюсь отдышаться. - Он упал и ему больно. 

Глава семейства встает из-за стола, сказав жене, чтобы та вызвала скорую. Потом он просит меня показать, где отец, и мы бежим с ним вниз по склону. Я не сомневаюсь, что все обойдется. Я не сомневаюсь, потому что веду помощь, я сделала все, как надо, и все будет хорошо, но, когда мы достигаем его, он не двигается. Не дышит. Парень проверяет пульс и не может нащупать его. 

Я не знаю, что делать. Хочу разреветься, но парень смотрит на меня с такой жалостью, и это заставляет меня держаться, только, чтобы доказать ему, что он не прав, и все будет в порядке.

* * *

Воспоминания о смерти отца не раз всплывали в моей голове за последние двадцать четыре часа, как я узнала о прошлом Куинтона.

Я думаю, это отчасти от того, что Леа продолжает смотреть на меня так же, как тот парень, когда понял, что отца уже не спасти. Она жалеет меня, потому что я хочу найти Куинтона и помочь ему. Она думает, у меня не получится, но она ошибается.

По крайней мере, так я твержу в свою камеру, пока делаю запись. - Я повторяю себе снова и снова, что еще есть надежда на то, что Куинтон жив, поэтому не стоит отчаиваться, - говорю я в камеру телефона, пока мигает красный индикатор записи. - Надежда может исчезнуть только тогда, когда сердце перестает биться, когда сделан финальный выдох, когда они уже не возвращаются. - Я лежу на диване в гостиной, упираясь ногами в стенку, и голова на самом краю, так, что волосы спадают до самого пола. Мой телефон над головой и на видео создается впечатление, что я падаю. Не знаю, как долго нахожусь в таком положении, но чувствую прилив крови к голове.