Спасатель - Страница 3

— Да ладно уж, выкладывай, времени у нас полно, — ехид­но бросил Микки. — Что там у нас осталось на сегодня? Так, пустяки, всего-то одно дельце на пять миллионов.

Он вытащил из черной холщовой сумки пять конвертов.

— Как ты думаешь, будет она любить тебя по-прежнему, ес­ли ты принесешь ей миллиончик?

Все собрались около стола. Нынче вечером у нас должна бы­ла начаться новая жизнь. И мы пребывали в сладостном пред­вкушении. Но прежде нужно было сделать дело.

Микки раздал нам конверты. План разработал он.

Роскошная вилла на бульваре Саут-Оушен, «Каса дель океано», Дом у океана. На улице миллиардеров Палм-Бич.

А в нем — картин миллионов на пятьдесят-шестьдесят. Пи­кассо. Сезанн. Джексон Поллок. И еще кое-кто. Но Микки дал четкие указания: взять только эти три картины.

Всей операцией руководил какой-то доктор Гаше. Кто это, Микки нам не рассказал. Заботиться о том, куда пристроить добычу, было не надо. Задача у нас была простая — от сих до сих. И за это мы должны получить десять процентов, наличны­ми. Пять миллионов! На следующий день.

— Внутрь пойдут трое — Бобби, Барни и я, — объяснил Микки. — Ди будет снаружи, с рацией. Нед, а тебе досталось самое легкое.

Мне надо было всего-то помотаться по Палм-Бич и сделать так, чтобы в нескольких богатеньких домах сработала сигнали­зация. Все владельцы отправятся на какой-то там благотвори­тельный бал в «Брикерз». Меня снабдили фотографиями домов и списком адресов. Полицейских здесь раз-два и обчелся, и, когда повсюду включится сигнализация, дежурным придется мчаться в пятнадцать разных мест. А как отключить сигнализа­цию в нужном доме, Микки знал.

Я просмотрел список адресов. Эль-Браво, Сибриз, Уэллс-роуд. Самые фешенебельные места в Палм-Бич.

— Сюда возвращаемся в девять тридцать, — сказал Мик­ки. — Деньги на наши счета поступят завтра. Вопросы есть?

Микки обвел взглядом собравшихся. Этих людей я знал всю свою жизнь, это были мои лучшие друзья.

— Это оно. Сделаем дело, и свободны. Ди, вы с Бобби смо­жете купить тот ресторанчик. Барни откроет автосалон в Натике. А ты, Недди, купишь хоккейную команду или еще что. Нам улыбнулась удача. Вот она. Пять миллионов. Давайте ру­ки. — Он посмотрел в глаза каждому. — Если кто решил отка­заться, еще есть время. Недди, мы как, вместе?

У меня сосало под ложечкой. Второго такого шанса и не представится.

— Вместе, — сказали Бобби, Барни и Ди.

Я понимал, что сейчас перейду Рубикон. Но я хотел этого. Тесс же сказала, что удача повернется ко мне лицом. Нахлыну­ли мечты, а на миллион можно много чего намечтать.

Я положил ладонь на ладони моих друзей и сказал:

— Вместе!

Через полтора часа я припарковал «бонневиль» неподалеку от внушительного особняка на Уэллс-роуд, укрытого за высо­кой оградой. На мне были бейсболка, джинсы и темная фут­болка.

«Райденуэр», — гласила надпись на почтовом ящике. Я осто­рожно прокрался за дом, надеясь, что внутри никого нет и сиг­нализация включена. Свет не горел. Райденуэры наверняка от­правились на благотворительный прием.

Я взглянул на часы. Девятнадцать сорок. Команда должна быть на месте. Ди было поручено прослушивать радио на поли­цейских частотах.

Я подобрался к задним раздвижным дверям. Замок самый примитивный.

Вскоре тишину пронзили завывания сирены. Зажегся свет, и у меня замерло сердце. Я посмотрел через стекло, но никого не увидел.

Я сделал то, зачем пришел! Все получилось!

В мгновение ока я оказался в «бонневиле». На улицу никто не выскочил. Но я знал, что полиция уже мчится сюда.

Один есть!

Далее мой путь лежал на юг, на Сибриз, улицу, обрамлен­ную живыми изгородями. Дом тридцатых годов в колониаль­ном стиле. Машину я оставил метрах в ста от дома и пошел пешком. Девятнадцать пятьдесят восемь. Все тихо. Я подобрал с земли камень и со всего размаху швырнул его в окно. Завиз­жала сигнализация, автоматически включился уличный фо­нарь. Я отошел в тень. Номер два есть!

Последним был громадный особняк на Эль-Браво, за пере­крестком с Уорт-авеню. Время — двадцать ноль пять. В график я укладывался.

За тяжелыми коваными воротами протянулась аллея из сам­шита. Я прикинул, что в таком домике наверняка море прислу­ги. Машину я оставил в квартале от особняка и пошел пешком. Раздвинув живую изгородь, я осмотрелся. Стеклянные двери были двойные. Такие камнем не разобьешь.

Обойдя дом, я подошел к обычной двери, которая, по-видимому, вела на кухню, и заглянул внутрь. Свет не горел.

Обернув кулак тряпкой, я пробил стекло. Тишина….

Я просунул руку, повернул ручку изнутри и вошел.

Это было что-то типа кладовки, за ней располагалась столо­вая с высоченными потолками и гобеленами по стенам.

Я точно знал, что дом поставлен на сигнализацию. Видимо, хозяева или слуги забыли ее включить. Я решил попробовать найти между оконными рамами контакты. Двадцать десять. Мои напарники должны с минуты на минуту приступить к сво­ему заданию. И мне нужно было успеть выполнить свое.

Вдруг я услышал шаги и застыл на месте. К кухне шла чер­нокожая женщина в белом халате. Должно быть, горничная. Она подняла голову и увидела меня. Было ясно, что напугана она не меньше моего.

Она не кричала, просто стояла, выпучив глаза. Мое лицо бы­ло прикрыто козырьком бейсболки.

— Извините, мадам, — пробормотал я и выскочил вон.

По моим расчетам через пару секунд она должна была прий­ти в себя и позвонить в полицию.

Я кинулся к «бонневилю». Было двадцать пятнадцать. Поли­цейские, наверное, уже колесили туда-сюда, пытаясь понять, что происходит.

Что-то было не так. Микки почувствовал это, как только они вошли в ворота.

Огромный особняк, в стиле итальянского палаццо. Остро­верхие венецианские окна, каменные балконы. Подъездная ал­лея метров в сто. Одеты они были в ворованную полицейскую форму. Так что их ни в чем не должны заподозрить.

И все же его не покидало дурное предчувствие.

Он посмотрел на Бобби и Барни. Они тоже нервничали. Ни­когда еще такого крупного дела они не проворачивали.

«Каса дель океано». Дом у океана.

Об этом месте Микки знал все. Знал расположение комнат, знал, где установлена сигнализация. Ему было известно, как попасть в дом, где искать картины.

Так почему же так неспокойно на душе?

Часы Микки показывали двадцать пятнадцать. Ди уже по­звонила. Нед со своим заданием справился. Перед входом он бросил последний взгляд на Бобби и Барни. Те были готовы.

Микки позвонил в дверь, через пару минут им открыла эко­номка-мексиканка. Микки знал, что в доме больше никого нет. Он объяснил, что сработала сигнализация и их послали проверить, в чем дело. В следующее мгновение Бобби стукнул ее по голове фонарем и оттащил в чулан.

Первым делом нужно было отключить внутреннюю сигнали­зацию. Микки достал из кармана листок бумаги.

На панели он набрал цифры 10-02-85.

Загорелся зеленый огонек. Система отключилась. Микки вздохнул с облегчением. И подмигнул Бобби и Барни.

— Ну, парни, весь дом в нашем распоряжении.

Перед ними был вход в гостиную со сводчатым потолком. Старинная мебель, на стенах — картины. Над камином висел венецианский пейзаж. Каналетто, но ему велели его не трогать.

Он знал, куда идти. Сезанн — натюрморт с яблоками и гру­шами — висел в столовой. На правой стене.

Он взглянул туда и похолодел.

Никакой картины на стене не было!

Несколько секунд все трое молча пялились на стену. А затем Микки кинулся в библиотеку.

Картина Пикассо должна была висеть над камином. Все бы­ло отмечено на его схеме. Микки ворвался в заставленную стеллажами комнату.

То же. Над камином пусто. К горлу подкатила тошнота.

— Какого черта…

Микки сломя голову понесся к лестнице на второй этаж. Это был последний шанс. В спальне должна быть картина Джек­сона Поллока.

Микки ворвался в спальню первым, Бобби с Барни — сле­дом за ним. И с тоской уставились на стену.