Спасатель - Страница 26
Я только ошарашенно глазел по сторонам.
— Помоги-ка мне, — сказал Сол и поднял Ван Гога.
Я помог ему повесить картину между двумя другими. И мы отступили на несколько шагов, чтобы полюбоваться ею.
— Тебе этого не понять, сынок, но для меня это — завершение жизни. Я могу предложить тебе твою прежнюю должность, но подозреваю, с учетом новых обстоятельств ты захочешь заняться чем-то другим. Можно дать тебе один совет?
— Ради бога, — пожал плечами я.
— На твоем месте я бы поехал на Каймановы острова, на курорт Камилла-Бей, где тебя ждет чек на первый миллион долларов. Если эта тайна так и останется тайной, тебе будут поступать новые чеки. По тридцать пять тысяч ежемесячно в течение пяти лет. Я столько не протяну. Разумеется, если ты передумаешь и сюда придет полиция, мы нашу сделку аннулируем.
Мы постояли молча, глядя на пропавший портрет. Мне вдруг показалось, что старый доктор улыбается мне.
— Ну, что скажешь? — спросил Сол, не сводя глаз с Гаше.
— Не знаю… — сказал я. — По-моему, мы криво ее повесили.
— Мне тоже так кажется, — улыбнулся Сол Рот.
Наследующий день я полетел в Джорджтаун. Местное такси доставило меня на курорт Камилла-Бей.
Как Сол и обещал, на мое имя был зарезервирован номер — потрясающее бунгало на берегу.
У портье меня поджидал конверт с чеком Королевского банка Каймана — на миллион долларов.
Я сел и пристально рассмотрел чек. Имя мое. И единичка с шестью чудесными нулями. Я разбогател!
Я вспомнил, как два года назад, после того как сработала сигнализация, я сел в свой старенький «бонневиль». Я тогда надеялся сорвать большой куш. И мечтал о том, как буду на яхте попивать мартини с Тесс. С миллионом долларов на счету.
Теперь у меня был миллион долларов. Даже больше. Неожиданным образом я все-таки вывернул на ту дорогу, к которой всегда стремился.
И тут вдруг на столе, справа, я заметил какой-то предмет.
Оказалось, что это игрушечная машинка. Впрочем, это была не просто машина. Это был мини-фургон «додж».
— Знаешь, как трудно здесь отыскать такой «додж»? — раздался за моей спиной голос Элли.
Я обернулся. Передо мной стояла она — загорелая, в джинсовой мини-юбке и защитного цвета блузке. Мое сердце забилось так, словно в нем был мотор на тысячу лошадиных сил.
— Когда я в последний раз был так счастлив, — сказал я, — ровно через час моя жизнь разбилась вдребезги.
— И моя тоже, — ответила Элли.
— Ты меня не встретила, — обиженно сказал я.
— Я же предупредила, что уеду за границу, — сказала Элли. — И вот я здесь. — Она шагнула ко мне.
Я обнял ее и поцеловал.
— Боюсь, ФБР это не понравится, — сказал я.
— Плевать на ФБР. Я уволилась.
— И что мы теперь будем делать? — спросил я.
— Пойдем гулять по пляжу. Быть может, тебя потянет на романтику и ты сделаешь мне предложение.
И мы пошли гулять по пляжу. И я сделал ей предложение. И она сказала «да».
А потом мы долго ничего не говорили. Просто шли по берегу и смотрели на самый красивый закат в нашей жизни.
ЭПИЛОГ
Два года спустя…
Телефонный звонок настиг меня, когда я уже стоял в дверях.
На руках у меня был десятимесячный Дейви, которого я как раз собирался передать на руки няни Бет.
Элли была на работе. Она открыла галерею в Делрее — именно там мы и поселились, в бунгало на берегу. Она занимается французскими художниками XIX века и продает их картины в Нью-Йорке и в Палм-Бич. У нас в гостиной висит работа Анри Гома.
Я по-прежнему занимаюсь бассейнами. Только теперь я — владелец компании «Тропические бассейны».
— Нед Келли слушает, — сказал я.
— Мистер Келли, — раздался незнакомый голос, — с вами говорит Донна Джордан Каллити из юридической фирмы «Раст, Симмонс и Каллити».
— Слушаю вас…
— Вы знакомы с мистером Солом Ротом?
— Да, — ответил я.
— Увы, я должна вам сообщить печальное известие. Мистер Рот скончался.
У меня подкосились ноги. Я сел. Для меня это был такой же удар, как смерть отца.
— Когда это случилось?
— Неделю назад, — сказала мисс Каллити. — Он давно знал, что у него рак. Он умер без мучений, во сне.
— Спасибо, что позвонили, — ответил я. И вспомнил, как мы с Солом стояли вдвоем в его потайной комнате и любовались картинами.
— Собственно говоря, мистер Келли, я звоню не поэтому. Нам поручено исполнить последнюю волю умершего. Он вам кое-что завещал.
Пару лет назад я назвал это большим кушем.
Но это не просто большой куш. Это все равно что выиграть в лотерею, старичок, как сказал бы Джеф.
Что ты делаешь, если вдруг становишься обладателем бесценной картины?
Сначала ты любуешься ею бессчетное количество раз. Смотришь на мужчину с грустными глазами.
Наконец ты наизусть запоминаешь каждый мазок, каждую морщинку на усталом лице. И пытаешься понять, что тогда в этой работе особенного. И почему она оказалась у тебя.
И еще думаешь, зачем тебе такая куча денег.
Юристы оценили ее где-то в сто миллионов долларов.
Затем ты рассказываешь все своей жене. Все, что ты поклялся хранить в тайне. Все равно у Сола больше тайн нет.
А потом, когда она перестает наконец ругаться, ты впервые показываешь ей картину. И видишь, с каким благоговением она смотрит на нее.
— Господи, Недди… — Она говорит голосом слепого, который впервые в жизни увидел свет.
И ты спрашиваешь себя: а кому на самом деле принадлежит этот портрет? Страттону? Солли? Лиз?
Уж точно не тебе. Ты ведь всего-навсего спасатель.
На следующий год…
— Готов? — Мы с Элли взяли Дейви за руки и повели его к морю. Оно в тот день было на удивление спокойным.
— Готов! — решительно ответил наш сын и тряхнул пшеничной шевелюрой.
— Вот, смотри, как это делается. — Я свернул лист бумаги трубочкой и засунул его в бутылку. А потом заткнул бутылку пробкой. — По-моему, крепко, — улыбнулся я Элли.
— Нед, я с ним никогда не встречалась, но думаю, Дейву это понравится, — улыбнулась Элли.
Я подмигнул ей.
— Держи! — Я отдал бутылку Дейви. Мы подошли к линии прибоя. — Дождись, когда волна станет откатываться назад. — Я показал на полоску пены. — Видишь?
Дейви кивнул.
— Ну, — я подтолкнул его к воде, — кидай!
Наш двухлетний сын забежал в воду и, размахнувшись, швырнул бутылку в море. Через несколько секунд она уже плыла к горизонту.
— Куда она? — спросил Дейви.
— Быть может, на небеса, — задумчиво ответила Элли.
— А внутри что?
Я хотел ответить, но у меня перехватило дыхание.
— Это подарок твоему дяде Дейву, — ответила Элли.
Это была статья из «Нью-Йорк таймс».
Мир искусства потрясен! Во вторник днем стало известно, что картина, переданная на благотворительный аукцион, проходивший в Палм-Бич, штат Флорида, оказалась не копией работы Ван Гога, а подлинником.
Группа экспертов признала, что это портрет доктора Гаше кисти Ван Гога, написанный за несколько недель до смерти художника и ранее считавшийся пропавшим. Сто двадцать лет никто не знал, где эта работа.
Картина таинственным образом объявилась и была передана в Фонд Лиз Страттон, организованный в помощь детям, пострадавшим от насилия. Пейдж Ли Хафти, председатель Фонда, сообщила, что картина передана анонимным дарителем. К дару прилагалась записка. «Для Лиз. Быть может, теперь это послужит во благо». Подписана записка именем Неда Келли. Так звали знаменитого австралийского бандита XIX века, известного своими благодеяниями.
— Все это выглядит как розыгрыш, — сказала Хафти. — Но кем бы ни был этот человек, его дар очень поддержит наш Фонд.
— Небеса там? — спросил Дейв, показав на горизонт.
— Не знаю, — ответил я, глядя на блестевшую в лучах солнца бутылку. — Думаю, где-то там…