Спартак. Гладиатор - Страница 4

Облегченно кивнув, мальчик погнал стадо дальше. Путник подождал, пока тот отойдет, и закрыл глаза. Его грызла вина. «Если бы только я был здесь, все могло пойти иначе». Но он не дал волю чувствам. «А может, и нет. Они бы и меня убили. Отец был прав, когда решил отослать меня». Отчего-то он был уверен, что Ситалк не стал бы ничего менять. Как бы то ни было, весть об убийстве отца ввергла его в печаль. Он вспомнил Ситалка таким, каким видел его в последний раз: сильного, стройного, здорового. «Покойся с миром». Он хотел лишь одного – попасть домой. Ведь его служба у ненавистных врагов закончилась. Узнать о смерти отца само по себе достаточно плохо, но, если Ситалка действительно убили, теплый прием его не ждет. Да и отдых тоже. Но все же ему даже в голову не пришло развернуться и отправиться обратно. Придется мстить. Этого требовала честь. И, кроме того, куда ему идти? Снова на службу, в легион? «Конечно нет». Настало время вернуться, какой бы прием его ни ждал. «Великий Всадник, я не сомневаюсь в твоей воле. А взамен я прошу защитить меня, как ты делал всегда, и помочь мне покарать убийцу моего отца». То, что для этого требовалось убить царя, нисколько не ослабило его решимости.

– Пойдем, – сказал он жеребцу. – Отыщем тебе какой-нибудь закуток и немного еды.

Ариадна медленно повернулась:

– Поллес? Какая неожиданность. – Она даже не пыталась скрыть ледяного тона. Может, Поллес и воин Котиса, но прежде всего он – заносчивый громила, злоупотребляющий властью.

– Царь желает говорить с тобой, – растягивая слова, произнес Поллес.

Несмотря на видимость вежливости, это был приказ. «Да как он смеет?!» Ариадна заставила себя сохранять невозмутимое выражение лица.

– Мы разговаривали не далее как вчера.

Тонкие губы Поллеса изогнулись в жалком подобии улыбки. Все в нем, от поразительно красивого лица до длинных черных волос и умащенных маслом мускулов, отдавало больным самолюбием.

– И тем не менее он желает… снова насладиться твоим обществом.

Ариадна уловила короткую, но явно намеренную паузу в его речи. Судя по смешкам других воинов – они тоже. «Грязный подонок, – подумала она. – В точности как его хозяин».

– Когда?

– Ну, сейчас, – удивленно ответил громила.

– И где он?

Поллес лениво махнул куда-то за спину:

– На центральной площади.

«Там, где все могут его видеть».

– Я скоро подойду.

– Котис послал нас сопроводить тебя к нему. Немедленно, – нахмурившись, проговорил Поллес.

– Может, он вас и послал, но я сейчас занята. – Ариадна указала на лебезящую старуху. – Ты что, не видишь?

Поллес покраснел от раздражения:

– Я…

– Или желания царя важнее трудов в честь бога Диониса? – поинтересовалась Ариадна, приподнимая крышку корзины.

– Нет. Конечно нет, – пятясь, отозвался Поллес.

– Вот и хорошо. – Ариадна повернулась к нему спиной.

Позади раздалось гневное бормотание:

– Не знаю я, что тебе сказать царю. Скажи, что мы ее не нашли. Скажи, что она в трансе… Сделай что-нибудь! – рявкнул Поллес.

Ариадна услышала удаляющийся топот и позволила себе слегка улыбнуться. Однако же ее разговор со старухой вскоре заглох. Неудивительно. Если в нескольких шагах от тебя стоит царский охранник и злобно на тебя таращится, кто угодно испугается. Благословив старуху, Ариадна взглянула на Поллеса:

– Я готова.

Тот неуклюже кивнул. Воины окружили жрицу, умело сомкнув ряды, и Поллес повел их вперед, рявкая на всякого, кому хватало глупости оказаться у него на пути. Вскоре они добрались до большой круглой площади в окружении десятка хижин. Женщины несли выстиранное белье с реки, сплетничая по пути. Дети разного возраста играли или дрались в грязи, а тощие дворняги в возбуждении прыгали вокруг них, оглашая воздух пронзительным лаем. Над крышей кузницы поднимался дым. Изнутри доносился стук молота по наковальне. Несколько мужчин ждали снаружи с поврежденным оружием в руках. На площади стояли деревянные прилавки: здесь торговали изделиями из металла, шкурами и самым необходимым вроде зерна, горшков и соли. Здесь же располагались жалкий постоялый двор и три храма, посвященные Дионису, богу-всаднику и богине-матери. Вот и все.

Подобно собратьям-фракийцам, мёзы не склонны зарабатывать на жизнь торговлей. Их земли были бедны природными богатствами. Земледелие лишь позволяло выжить или немногим более, так что мёзы сделались бойцами, чей смысл существования сводился к войне, как на своей земле, так и за ее пределами. И облик местных мужчин это доказывал: в основном то были крепко сбитые воины, смугловатые шатены или рыжие. Возраст самый разный, от юношей до седобородых, но всех отличала уверенность в себе. Носили в этих местах, как правило, складчатые туники с короткими рукавами самых разных цветов – от красного и зеленого до коричневого и кремового, сандалии или кожаные башмаки. Многие надевали вездесущий алопексис, остроконечную шапку из лисьего меха, с длинными ушами. У тех, кто побогаче, на шее красовались бронзовые или золотые гривны. И у каждого на поясе или перевязи висел меч или кинжал, а то и оба сразу.

Поллес со своими людьми привлекали всеобщее внимание. Ариадна чувствовала, как давят на нее взгляды зевак, когда она с сопровождающими шла к храму Диониса. Храм превышал размерами большинство здешних зданий; по обе стороны от входа в него высились квадратные каменные колонны. Она слышала шепотки в толпе. Эти люди были достаточно храбры, чтобы идти в бой, но пасовали выступить против возмущавшего их царя. Девушка ненавидела их. Ариадна чувствовала себя очень одинокой.

Царь ждал у дверей храма. По бокам от него замерли телохранители, а перед ним толпились воины. Смотрелся он весьма внушительно. Котису было около пятидесяти, но выглядел он лет на десять моложе. В волнистых черных волосах не было ни намека на седину, а хитрое лисье лицо почти не тронули морщины. Поверх пурпурной туники длиной по колено на Котисе был железный доспех с золотой отделкой и парными нагрудными украшениями из того же драгоценного металла. Многослойные льняные птериги[6] закрывали пах, а голени защищали наголенники, инкрустированные серебром. На позолоченном поясе, в ножнах, усеянных янтарем, висел меч с рукоятью из слоновой кости. На голове Котиса красовался богато изукрашенный аттический шлем, символизирующий его царскую власть.

Пока воины Поллеса вели Ариадну сквозь толпу, Котис жадно оглядывал девушку.

– Жрица! Наконец-то ты удостоила нас своим присутствием! – воскликнул он.

– Государь, я пришла сразу же, как только смогла. – Вдаваться в дальнейшие объяснения Ариадна не стала.

– Превосходно. – Котис повелительно взмахнул рукой, и воины, сопровождавшие жрицу, отошли в сторону. Девушка неохотно сделала шаг вперед, потом еще несколько. Ариадна спиной чувствовала ухмылку Поллеса. Повернув голову, она свирепо взглянула на наглеца. Это движение не укрылось от внимания Котиса, и тот снова взмахнул руками. Телохранители отступили шагов на двадцать в сторону кузницы.

– Прости Поллесу его невоспитанность, – сказал царь. – Из него неважный мальчик на побегушках.

«Тогда зачем было его посылать?»

– Я понимаю, – пробормотала она, подавляя гнев.

– Хорошо. – Котис достиг предела своей любезности. – Тогда нетрудно будет заключить соглашение, – бесцеремонно заявил он.

Ариадна приподняла брови:

– И какое же?

– Поужинай со мной в моих покоях как-нибудь вечером. Там не нужен будет ни Поллес, ни сопровождение.

– Боюсь, это невозможно, – ледяным тоном ответила Ариадна.

– Ты что, забыла, кто я такой? – сердито зыркнул на нее Котис.

– Конечно же нет, государь. – Ариадна опустила глаза, изображая скромность. – Однако вечер – лучшее время для общения с богом, – солгала она.

– Не может же это происходить каждый вечер! – рявкнул царь.

– Нет, сны приходят лишь иногда. Пути Диониса загадочны.