Spandau ballet (или о чем не сказал в своих мемуарах Альберт Шпеер) (СИ) - Страница 8

- Бальдур, - сказал я насколько мог тихо, - Мне это надоело.

- Что именно?

- Мне надоело, что вы липнете ко мне. Это непристойно и неумно, в конце концов. Я тоже человек, если вам это неизвестно, и у меня не железные нервы.

- Безусловно. Но разве я делал что-то такое, о чем нельзя просто, с обычной брезгливостью, позабыть?.. Если вы помните об этом, проблема не во мне, Альберт.

- Я – не – гомосексуалист. Забудьте об этом.

- Множество мужчин, не являясь, по сути, гомосексуалистами, переживали это – эротическое влечение к существу своего пола, которое чем-либо их зацепило. Благоприятные условия для этого – армия, монастырь, тюрьма, так как они являются замкнутыми сообществами людей одного пола. Ну, в монастыре я не был, а вот с армией у меня связаны определенные воспоминания…

- Да, да, я слушаю.

Пусть говорит, лишь бы ничего не делал.

- Когда я находился на обучении, дабы пойти служить в дивизию «Великая Германия», одним из инструкторов по артиллерийской подготовке у нас был некто N , так будем его называть. Так вот, этот во всех остальных отношениях достойный офицер прямо-таки изводил меня, словно стараясь свести на нет. Я был совсем не худшим из всех, но он старался убедить и меня, и остальных парней именно в этом. Старался неудачно, потому что постоянно переходил грань. Совершенно естественно хлестнуть стеком парня, который замешкался, но совершенно странно выглядит, когда ты ставишь этого парня во фрунт перед строем и заставляешь громко повторять: «Я – мудак». И так далее. Я сразу понял, что дело тут нечисто. И в последний день, когда нам позволили отметить окончание обучения, я с ним поговорил.

- И что?

- И кончился этот разговор в темной канцелярии. Для меня – на столе, для него – над столом. И он был очень ласков, Альберт. Я не ожидал.

- Вы это придумали?..

- Клянусь, что нет.

Я верил ему. Еще одна поразительная его черта – ему невозможно было не верить, если он того хотел. И для каждого он, должно быть, находил определенный нужный тон. Для меня. Для Гесса. И вот потому его речи тогда, в 35-м, не произвели на меня впечатления – я уже не был подростком, а он говорил именно с ними, для них.

- Послушайте, Альберт, - сказал он, - а ведь вы все еще видите сны, правда?

- Правда. И что с того?

- И вас это мучает. Вот и все, что вы хотели мне сказать. Но я не волхв и не Морфей, я не насылаю на вас эти сны. Они порождены хаосом в вашей душе. Вы уже знаете, чего хотите, но не хотите этого хотеть.

- Замолчите, а то, как обычно, далеко зайдете.

- Не огрызайтесь, в данный момент это бессмысленно. Вы пришли узнать правду об этом – или что?

- Я не хочу этого, Бальдур. Я не желаю позволять себе это.

- Ну так и ступайте к себе, и мучайтесь от своих злосчастных сновидений. Я не против, - тихо усмехнулся он.

- Господи. Какой кошмар, - сказал я, я уже почти не владел собой, хоть и знал, что не нужно так распускаться – особенно в его присутствии, под его плохо видящими, но почему-то все замечающими глазами…

Вспыхнуло окошко, широкая полоса света упала на пол, мы зажмурились.

- Пятый, - услышал я голос Эла, - все в порядке?

- Да, абсолютно. Мы просто разговариваем… и это надолго. Спасибо вам.

- Мы никуда не ушли. Сидим здесь и играем в шахматы. Первый, имейте это в виду.

Свет померк.

- Ваш охранник очень заботится о вашей безопасности, - язвительно прошептал Ширах, - он что, боится, что я вас изнасилую?..

- Видимо, ваше поведение позволяет ему допускать и такую мысль.

- Альберт.

- Да.

- Хотите избавиться от снов?..

- Каким образом? Или все же это вы их насылаете, и я должен месяц полоть ваши грядки, чтоб вы сжалились надо мной и перестали этим заниматься?..

- Вы шутите, значит, все не так плохо… Нет, я не намерен полоть ваши грядки. Я собираюсь просто проделать то, что вам снится, в действительности. И тогда снов таких больше не будет. Соглашайтесь, Альберт, я знаю, о чем говорю.

- Ширах!! Я в любой момент могу позвать охрану…

- Не сомневаюсь. И тогда мне опять влетит, а вы будете невинной жертвой. А до начальства это не дойдет, потому что сами охранники нарушили правила…

Он коснулся моего подбородка, заставляя меня повернуть к нему лицо.

- Вы так и не узнали, как я умею целоваться, Альберт. Тогда это было… грубо…

Я не видел ничего, кроме его широко раскрытых, блестящих глаз…

Он коснулся моих губ своими – совсем не так, как тогда. Скорей так, как в моем сне. Более нежного поцелуя я в своей жизни не переживал, даже с девушками, даже с женой, потому что у этого поцелуя был оттенок робости, Ширах словно каждое мгновение ждал жесткого тычка, который вернет его на землю. Его теплый острый нос касался моей щеки, его язык был не таким нахальным, как тогда, и вообще было полнейшее ощущение, что я целуюсь… ну, не с Ширахом, во всяком случае.

Все его язвительные словечки не оставили горького привкуса у него во рту. Моя рука сама сделала то, что мне обычно нравилось – а именно, обвила его шею и глубоко зарылась ему в волосы. Девушки обычно это не очень любили – я портил им прическу. А вот Маргарет это нравилось, потому что она носила волосы распущенными.

Ему тоже нравилось.

И мне – тоже. Ощущение было совсем другое, что ни говори, его волосы были короче, чем у девушки, да и шея была не хрупкой и тоненькой, не женской.

Он тоже обнял меня. Да, разница… и какая… я ощущал его силу, соизмеримую с моей, его руки, такие длинные, были не слабее моих, но сейчас забыли о своей силе ради нежности.

Он ведь был выше меня, стройнее. Вряд ли сильнее, но уж цыпленком далеко не был.

Я впервые в жизни обнимал мужчину. Наощупь он был жестче, угловатее, чем женщина, но это не делало его менее приятным, даже наоборот, в каком-то смысле обостряло ощущения.

Он вдруг выскользнул из-под моих рук – и дальше я увидел его бледную физиономию с чернеющими в темноте глазами внизу… Он стоял на коленях возле меня.

- Черт, что вы делаете?..

- Альберт, тише. Ничего такого, что бы вам не снилось… и не тяните время, а то у меня к черту замерзнут коленки.

- Что… что?..

- Боже. Дайте мне хотя бы взглянуть на него, - он оттянул резинку моих трусов, отпустил, она щелкнула меня по животу. А потом просто потянул ее вниз. Чертово тюремное белье было не очень по размеру, и ему не составило труда оттянуть его так, чтоб он увидел то, что хотел… и если б только посмотрел, а то ведь…

Мне никто, никогда не делал так. И Маргарет. Я бы сгорел со стыда, если б попросил ее об этом. А услугами проституток я никогда не пользовался.

У меня было такое ощущение, что меня втянули в рай. За член.

Ширах оторвался от него только для того, чтоб сообщить мне:

- Только не дергайте меня за волосы, если что. Это очень неприятно.

Я не собирался ни за что его дергать. Я сидел на кровати и от избытка ощущений комкал простыню и покачивался взад и вперед, как филин, занимающийся гимнастикой… И еще я молил не знаю какого бога, чтоб это не завершалось. Никогда. Ощущения были не острыми, нет, - и оттого казались еще более чудесными. Это было просто очень сладко, очень нежно, упоительно. И когда Ширах бросил это, мне было обидно чуть не до слез… ну зачем?..

- Теперь ваша очередь, - прошептал он, - если вы не сделаете этого сейчас, то не сделаете потом уже никогда

Я не понял. У меня уже не было мозгов.

- То же самое?..

- Дурачок. То же мне не нужно. Мне нужно, чтоб его в меня сунули. Самое время. Он такой мокрый, войдет хорошо… ну пожалуйста, Альберт, ну пожалуйста…

- Бальдур… но… я…

- Черт, трудно с вами… И на кровати мы вдвоем не уместимся, и скрипит она, как…

Он расстелил на полу одеяло.

- Идите сюда.

Я выполнил его просьбу.

- Я бы лег на живот, но с непривычки вам так будет неудобно. Потому уж извините, сделаем так, чтоб вы уж точно не заблудились… - он стянул трусы и лег на спину, я видел, как у него стоит – так же, как и у меня.