Созвездие химеры (СИ) - Страница 46

   - Ты, глупец.

   Голос вибрировал, словно кто-то разговаривал с ним через скрученную, как в детстве, картонную трубку.

   - Глупец...глупец...глупец.

   Голос уходил, потом возвращался. Его вибрация то стихала, становясь едва слышимой для человеческого слуха, то возрастала до таких высот, что беглецу пришлось бросить свое орудие и закрыть уши руками.

   Наконец, все стихло окончательно и вдалеке, в том самом месте откуда пришел он сам, появилась человеческая фигура. Сложенная как и та, первая, из множества мелких существ, он шагал к нему вытянув руки и зазывая к себе.

   - Ты и правда хотел зарубить меня?

   Она была далеко, но слова звучали так, будто незнакомец стоял прямо здесь, перед ним всего в нескольких шагах.

   - И рука твоя не дрогнула бы? Хотя может ли она чувствовать подобное, когда много лет только и делала, что рубила головы другим.

   Мужчина поднял взгляд и чуть не потерял дар речи. Перед ним стояла она. Оливия. Точно такая же как и в тот проклятый вечер, когда он, подкравшись сзади, задушил ее своими руками. Он помнил ее последний всхлип, как она выдохнула остатки кислорода из своей женской груди, а вместе с ним и жизнь, помнил ее закатившиеся глаза, бросившие на него укоризненный взгляд .когда он в спешке покидал то место. Горг помнил все. Эти воспоминания вдруг возникли перед ним и несмотря на все усилия не хотели уходить.

   - Ты и правда хотел меня зарубить? - существо повторило вопрос.

   - Ты не она. Мне это просто кажется. Здесь никого не может быть.

   - Почему ты так думаешь?

   - Это все из-за недостатка нормального кислорода. Вен...вент..., - он начал задыхаться, - вентиляция не работала уже много лет. Я дышу не понятно чем, вот мне и кажется все это.

   Существо сжалось и приблизилось еще ближе.

   - Твое стремление просто поражает. Ты так сильно хочешь попасть в эдем, но на своем пути только удаляешься от него. Чем сильнее и тверже твой шаг, тем дальше дорога убегает вперед.

   - Я не понимаю

   Мужчина опустился на одно колено и поднял лежавший у ног пожарный топор.

   - Ты знаешь, что сейчас творится на верху?

   - Нет.

   - А хочешь?

   - Нет. Мне все равно.

   Существо слилось в небольшой сгусток и отпрыгнуло назад. Тысячи мелких частичек разлетелись в стороны и соприкоснувшись с поверхностью земли, отскочили вверх, образовав в воздухе большую экранированную плоскость. Через секунд на ее поверхности начали проявляться изображения. Мегаполис, знакомые улицы и кварталы, тысячи людей, бежавших по ним и искавшим убежища. Всюду царил хаос и страх, виновником которого был он сам.

   Затем крошечные точки сжались - экран растворился во тьме, и существо вновь приняло свой прежний вид.

   Оливия стояла в полный рост и разговаривала с ним так, будто ничего и не произошло. Словно не было той роковой встрече в Подземелье, где один из них перестал дышать. Говорила обо всем. О жизни до и после смерти, о том как ей сейчас приходится смотреть на этот мир с нескрываемым удивлением и каждый раз поражаться тому, как сильно один человек и его решение может повлиять на ход глобальных событий.

   - Ты думаешь, что там, в конце этого темного тоннеля, выбравшись на поверхность, ты найдешь то что ищешь?

   - Да, я твердо в это верю. - глотая воздух мелкими порциями, отвечал Горг. - Иначе я бы не пошел на этот шаг.

   - А Марта?

   - Что с ней не так?

   - Ты знаешь кто она?

   - Пророк? Мессия? Спаситель?

   Он перечислял все возможные имена, которыми одарил народ этого маленького ребенка, когда слава о ее сверхестественных способностях вышла за пределы закрытого портового бокса.

   - Эти прозвища не дают ответа на поставленный вопрос. Она больше чем просто пророк, чей дар выходит за признанные рамки возможностей обычного человека. И появилась Марта не просто так.

   - Зачем же? - громко спросил мужчина, все сильнее прижимаясь к стенке вагона, стараясь держаться подальше от призрачного образа убитой женщины.

   - Ты скоро узнаешь. Она сама тебе все расскажет и ты поймешь, как близко ты находился все это время на краю пропасти, даже не подозревая об этом.

   Существо вдруг быстро замигало. Тысячи мелких светящихся частичек рассыпались в стороны и как мелкий дождь, несомый внезапно набросившимся порывом ветра, умчались далеко вперед, оставив после себя широкий голубой шлейф, пропавший через несколько секунд.

   Дышать стало легче.

   Горг еще несколько минут не мог пошевелиться и молча, почти не отрывая глаз от того места куда унеслась фигура женщины, стоял на своем месте.

   Рука устало опустилась, не способная больше держать тяжелый топор. Индикаторы на приборной панели вспыхнули и планка энергетического узла, наполнившись до самого конца, коротким писком известила от готовности тронуться в путь.

   Все было готово.

   Перераспределив часть энергии переносной батареи на четыре выпуклых стационарных фары, висевших как толстые налившиеся виноградины по краям старого поезда, он "влил" остатки мощностей на движущиеся механизмы. Свет тут же ударил вдаль. Куполообразная форма тоннеля показала себя во всей красе. Лучи проснувшихся желтых фар скользнули по ее поверхности.

   На минуту Горг вышел из кабины и встал посреди этой тьмы. Даже сейчас, когда глаза его видели все то, что открылось ему в эту секунду, он не мог себе даже представить какой огромной и масштабной может быть эта конструкция. Строители заложили сюда не просто фундамент для будущего метро, но и все самое лучшее, что могло позволить будущим поколениям пережить любую катастрофу, любой катаклизм на поверхности и быть уверенным в том, что даже война, вгрызавшаяся в землю голодный клыками зверя, не смогла бы добраться сюда при всем ее желании. Дорога, как огромная анаконда уходила вперед. Она была не единственной здесь. Разделенные пути шли и по другой стороне этого величественного тоннеля. Здесь было создано нечто вроде магистрали, способной пропускать едва ли не целый поток автомобилей и железнодорожного транспорта. Кое-где вдали его глаза уловили подобие остановки, магазинных ларьков и продуктовых лотков. Все это стояло здесь еще с тех давних времен и было брошено, законсервировано, чтобы никто больше не смог сюда попасть.

   Вернувшись обратно, он еще раз проверил состояние механизма. Затем, схватив рукой широкий конец торчащего рядом рычага, дернул его вперед. Колеса заскрипели. Пыль, осевшая здесь много лет назад, вдруг всколыхнулась и от нарастающей вибрацией по всему корпусу, поползла вниз. Движение началось.

   На всем пути он видел жизнь, замершую на месте, словно время остановилось и решило больше не продолжать идти, заставив каждую деталь в тоннеле, каждый предмет мебели или кусок мусора, оставленный здесь, подчиниться ее воле и застыть в восковом онемении.

   Горг смотрел вперед и боялся даже пошевелиться, чтобы не спугнуть эту завораживающую красоту смерти. Не той, что обычно является к людям и в одно мгновение забирает все не спросив мнения других. Здесь смерть была иной. Она ничего не забрала с собой. Даже наоборот, сжалившись над всем, что еще имело для людей значение, она оставила все на своих местах, не предав всепоглощающему огню или водной стихии это забытое и стертое в памяти людей место. Как музей, здесь все было подчинено лишь ей и наблюдать, не прикасаясь к этому, было единственное, что она позволяла делать сейчас.

   Так прошло около полутора часов. Скорость поезда едва ли превышала пяти-шести километров в час, но и этого было достаточно, чтобы львиная доля пути сквозь тьму и мрак была преодолена. Батарея постепенно истощалась. Каждая секунда была на вес золота и, когда последние ватты, испарившись внутри замысловатых переплетениях проводов и токопроводящих элементов, выпорхнули наружу, железные пути уперлись в развалины.

   Горы камней, песка и строительного мусора были сложены на путях и препятствовали дальнейшему продвижению. Где-то впереди, попав под луч локомотивной фары, его глаза выхватили стоявшую на заднем плане, аккурат за горой грязи и застывшего цементного раствора, "металлическую пробку". Строители того времени так называли консервационную заглушку, которую они ставили на главных входах и выходах, прежде чем покинуть заброшенную площадку.