Созидатель Кудрявцев - Страница 1

Перетекая сквозь «черную дыру», когда впереди рождается, а позади гаснет целая вселенная, Кудрявцев в который раз пережил восторг от этого ни с чем не сравнимого зрелища.

Кудрявцев бы ни за что никому не сознался, что он, опытнейший Созидатель, может, как школьник, восторгаться этой, говоря его же словами, «лубочной картинкой мирозданья».

И тем не менее каждый раз, погружаясь в непроглядную, стремительную накатывающуюся тьму, он с волнением и трепетом ждал, когда эта тьма вокруг взорвется мириадами веселых звезд новой вселенной. Ждал этого момента так, словно могло быть по-другому, и когда звезды открывались перед ним, чувствовал могучий прилив радости и необъяснимой гордости, будто эту молодую улыбающуюся вселенную он только что родил лично.

Черный пузырь тьмы лопнул, и на многие световые годы вокруг вспыхнул битком набитый звездами родной и уютный космос. Кудрявцев, сжавшийся перед прохождением «черной дыры» до размеров нейтрино, вольготно растекся по пространству, обдуваемый легким световым ветерком миллиардов солнц. Спустя один оборот вселенной вокруг ее оси, Кудрявцев почувствовал себя вполне отдохнувшим и готовым к работе, ради которой забрался так далеко.

Уже несколько тысячелетий люди мечтали встретить себе подобных в других мирах. Сотни раз им казалось, что эта так долго не сбывающаяся мечта вот-вот сбудется. И каждый раз наступало разочарование. Сперва, овладев расточительной химической энергией, люди пытались найти братьев по разуму или хотя бы их следы на ближайших планетах. Как выяснилось, то была наивная детская надежда. Атомная энергия дала возможность ценой жизни нескольких поколений добраться до ближайших звезд. Там тоже не оказалось никого. Энергия антивещества и искривление пространства заставили убедиться в том, что земная цивилизация — явление скорее невозможное, чем заурядное.

Рисунок О. Шапкина

— А вообще-то для чего вам братья по разуму? — задай кто-нибудь посторонний людям такой вопрос, те вряд ли бы на него ответили.

Собственно, один партнер у людей уже был.

Искусственный разум был создан легко, но он оказался закомплексованным своей искусственностью, отказывался от самостоятельности и был, вообще говоря, грустным. «Люди из пробирки» старались любым путем раствориться среди обычных людей. И это им легко удавалось, поскольку ни один закон не мог запретить им так поступать. Благодаря этому, а также другим достижениям науки, человечество продолжало оставаться в своей массе однородным и потому, пожалуй, малоинтересным для самого себя.

Кровосмешением с искусственным интеллектом дело не ограничилось. Обновленное человечество, заполучив в свой актив быстродействие и неуязвимость машины, в буквальном смысле потеряло человеческий облик. Со временем забылось даже то, как выглядел человек разумный когда-то. Дальнейшая разработка теорий пространства, гравитации и других бесчисленных идей привела к тому, что человек смог сколь угодно долгое время существовать в виде волны, элементарной частицы. В общем, в виде чего угодно материального — но, увы, не в изначальном своем облике.

В те времена и появилось повальное увлечение так называемой Первичной Формой — той схемой, что определяла человека на заре времен.

Кудрявцева, отыскивая Первичную Форму, создал когда-то старый чудак Эльчен.

— Кем же он мне приходится? — думал время от времени Кудрявцев. — Отцом или матерью? Что за странное допотопное имя он мне выкопал?

Ответы на эти вопросы все было недосуг разыскать в Древнейшей Истории…

Кудрявцев настроил органы чувств на голос вселенной. Радиоактивный фон был обычным, ко, воспринимая его и привычно разделяя на потоки и отдельные частицы, Созидатель явственно различал эхо многочисленных катаклизмов, происходящих в далеких мирах, отчетливо слышал термоядерные взрывы звезд, видел медленную смерть «красных гигантов», рождение сверхновых, ощущал колебания гравитационных волн двойных систем. Его разум был как бы растворен по всей необъятной вселенной, и поэтому информация, которую осмысливал Кудрявцев, не зависела от скорости света и давала истинную картину происходящего.

И в этот момент Кудрявцев явственно услышал то, о чем тайно мечтал всю жизнь, о чем с давних пор мечтало человечество. Он уловил слабую волну разума, пришедшую с самой окраины мирозданья. Волна была такой слабой, что только тренированный супермозг опытнейшего Созидателя смог отделить ее от посторонней космической шелухи и заставил звучать более или менее отчетливо.

Кудрявцев моментально сконцентрировался в нескольких парсеках от источника волн разума. При этом освободилась уйма энергии, которую Созидатель, чтобы добро не пропадало и не засоряло пространство, использовал для оживления нескольких умирающих светил, успев предварительно прикинуть, не повлияет ли это отрицательно на стабильность звездных систем.

Разум обнаружился на небольшой, чуть меньше Земли, планете, вращавшейся вокруг желтого карлика. «Почти как у нас», — тепло подумал Кудрявцев. Он давным-давно не бывал на Земле, повидал в пространстве немало планетных систем, похожих на Солнечную, но еще ни одна из них не казалась Созидателю такой родной.

— Наши знания всегда будут представлять собой только частный случай истины, когда много, ну, по крайней мере, несколько величин равны нулю, — вспомнились Кудрявцеву слова одного из учителей. И действительно, за свою долгую жизнь Созидатель встречал множество самых причудливых форм существования материй. Часто эта материя была живой. Но разумной она оказалась в первый раз! И притом — похожей на земную. Существовавшие теории не давали Земле права на какой бы то ни было абсолют, но, вероятно, это было все же так — несмотря на всеобщую относительность.

Энергия, которой обладал Созидатель, могла многократно испарить планету, и ее пришлось рассеять в пространстве, прежде чем войти в атмосферу. И тем не менее прибытие Кудрявцева сопровождалось небывалыми сполохами на полюсах, а вокруг его шарообразного тела дико ветвились мегавольтные молнии.

Малочисленное племя ютилось в небольшой пещере. Других источников волн разума не прослушивалось. И Кудрявцев понял, что, опоздай он на несколько часов, все его скитания по вселенным были бы напрасны.

Молодая планета пучилась бесчисленными вулканами, которые непрерывно извергались. Огромный, цвета входящего в атмосферу метеорита, раздвоенный язык лавы медленно сползал со склона, охватывая пещеру с трех сторон. С четвертой стороны плескалось море, и было видно, что освоить эту стихию дикари пока не удосужились.

Заплесневелый постулат о невмешательстве был моментально забыт.

Кудрявцев заткнул горло вулкана, срезав несколько окрестных поросших лесом вершин, подлатал слабые участки по склонам, чтобы лава не прорвалась в каком другом месте, укрепил силовым полем растрескавшийся свод пещеры, а другое, более мощное поле поставил заслоном перед потоком неостывшей лавы.

Почва сотрясалась все сильнее, огромные глыбы, срываясь, катились с грохотом, сокрушая на пути вековые деревья. Люди, сбившись в кучу в углу пещеры, покорно ждали смерти.

Наконец, лава затвердела, стало возможным снять поле.

Вид убитого стихией зверя, упавшего прямо возле пещеры, заставил голодных людей покинуть свое укрытие, и свод тотчас рухнул, едва Кудрявцев перестал поддерживать его.

Однако колебания почвы не стихли, а продолжали усиливаться. Энергии у Кудрявцева оставалось в обрез для того, чтобы можно было покинуть планету и отойти на достаточное расстояние для восполнения запасов. И тут страшной силы взрыв потряс окрестности. Раскаленный базальт нашел себе выход далеко в море. Вал воды, закрывающий само солнце, стремительно приближался к истерзанной земле. Люди стояли к нему лицом.