Созданные магией (СИ) - Страница 50

Я вспомнил, как она заставляла меня ходить с ней по музеям, как порой замирала перед какой-нибудь картиной, статуей или фреской минут на десять, не меньше. Я смотрел на нее и не мог не наслаждаться видом ее горящих глаз, но хватало меня ненадолго. Почему же я не проявил больше терпения?

Я принимал как должное то, что она рядом со мной. И я ее потерял.

Мила достала телефон из маленькой белой сумки. Я хотел посмотреть, носит ли она еще мое кольцо, но с такого расстояния я не смог этого разглядеть.

Я обещал себе дождаться ее, но за это время может произойти все, что угодно. Я даже не могу желать Антону смерти.

Но пока я чувствую ее биополе, пока я ощущаю ее присутствие, сохраняется иллюзия, что она рядом, что она со мной.

У меня зазвонил телефон. Неужели это она?

―Алло?..

―Андрей… ты что, следишь за мной?

Как я рад слышать ее голос!

―Мила! Вернись ко мне!.. ―слова вырываются помимо моей воли.

Где мои добрые намерения?!

Она взглянула прямо на меня, а потом отвернулась.

―Андрей, зачем ты продолжаешь себя мучить? ―ее голос звучит тонко, печально. ―Почему ты все еще не уехал?

―Мила… ―выдыхаю я.

Я не могу уехать. Это правильно, это разумно, но я не могу!..

―Мила, прошу, позволь мне… ―как тяжело говорить. ―Позволь любить тебя издалека!..

Я увидел, как она сгорбилась, сжалась. Нет, я не могу так с ней поступать!

―Я уеду. Мила, прости меня, я скоро уеду! ―я сумел выдавить из себя эти слова.

Снова прощание, снова передо мной приоткрылась темная пропасть.

Почему мое сердце все еще бьется?!

Боль достигла пика, на один безумно долгий миг стала всепоглощающей, а после на меня навалилась глухая отчужденность. Ни боли, ни тоски.

Я вообще ничего не чувствую.

Собирая чемоданы, я тянул с этим, как мог. Состояние отчужденности, апатии, в котором я пребывал со вчерашнего дня — ничуть не лучше боли. Она хотя бы напоминала мне о том, что я жив, а теперь… теперь единственное, что я могу сделать — не отравлять жизнь ей, прекратить терзать ее сердце своей магией.

Мила заслуживает счастья. Я уеду, исчезну из ее жизни. Наши судьбы никак не связаны. Но я не забуду ее, даже если захочу.

Что случилось с моей жизнью? Как за такое короткое время Мила смогла стать для меня всем, абсолютно всем моим миром? Поцелуй сирены… Я не думал, что такое может произойти со мной.

Настоящая любовь — всегда палка о двух концах. Она всегда взаимна, без исключений. Неужели я и вправду наказан какой-то высшей силой?

Но думаю, это тут ни при чем. Просто причинно-следственные связи, как обычно. Просто последствия моих же поступков.

Я вспоминаю самое начало наших отношений, уже тогда я совершил непростительную ошибку, не рассказав ей, что Антон не мог не полюбить ее со временем. Знал это, но промолчал.

Единственное, на что меня хватило — обронить ничего не значащую фразу, что она «может остаться со своим одноклассником, если захочет». Я и этого не смог бы ей сказать, если бы думал, что она меня послушает.

Эгоист!.. Я хотел сохранить ее для себя. Хотел, чтобы она полюбила меня, это я тоже считал неизбежным. И кто же виноват, что она так и не смогла остаться со мной, а я… я теперь не представляю жизни без нее?

Куда я поеду? Что буду делать? Я покачал головой. Вернуться домой, к маме? Нет, это чересчур. Поеду в Казань, в Рим, во Флоренцию… в любое место, где воспоминания о ней станут реальнее.

Я старательно гоню от себя мысли о самоубийстве. Нет, это жалкая, презренная смерть. Я вспоминаю своих подружек, угрожавших убить себя, если я не вернусь к ним. Нет, так низко я не паду хотя бы из уважения к себе. Оно все еще что-то значит для меня.

Лучше не думать о смерти. Умереть… Эта мысль становится навязчивой мечтой. Если жизнь причиняет одни страдания… наверное, человек имеет право оформить возврат, как после совершения невыгодной покупки?

Страдая, люди думают о смерти, как об избавлении. Считают, что исчезнут вместе со всеми своими бедами и переживаниями. Но я никогда в это не верил. В нашем мире магии энергий такие вещи не исчезают окончательно. Никогда. Ведьмы могут кое-что об этом рассказать. Смерть не станет избавлением, нет смысла мечтать о ней.

Я в ловушке. Мне придется быть сильным, как советовала мне Велия, другого выхода у меня нет. Сильным или слабым, жить все равно придется. Бессмертие обернулось проклятием, очередная ирония жизни.

Я вижу перед собой безбрежный океан… Я могу погрузиться в него, но переплыть не смогу никогда. Бесконечный, бессмысленный, не имеющий ни конца ни края, лишенный надежды. Я потеряю рассудок или привыкну плыть по этой темной воде?

Я снова задаю тот же самый вопрос: «Мила, что ты сделала со мной?», она не отвечает.

Магия сирен способна сотворить такую любовь, которой никто не может себе даже вообразить. Она лишена эгоизма. Самое сильное заклятие дарит человеку счастье, блаженство, невообразимую гармонию с окружающим миром.

Любовь, лишенная эгоизма, это рай. Не в метафизическом смысле, конечно. Но я не человек. На самой границе райского блаженства находится ад: эгоистичная любовь, требовательная, жадная.

Мне этой границы не пересечь, как бы я ни старался.

Раздавшийся звонок телефона прервал мои бессмысленные рассуждения.

―Мила?..

―Андрей, мне нужно с тобой поговорить, ―говорит она напряженным тоном, ―ты можешь заехать ко мне домой?

―Конечно. Сейчас подъеду.

Мучительно ощущаю пустоту там, где должны были быть эмоции: надежда, радость, боль, тоска. Отвратительная черная дыра на месте сердца. Апатия сведет меня с ума, я знаю это.

Сиреневый дом Милы. Еще один разговор с ней.

Она ждала меня во дворе, как когда-то давно. Очень красивая в простом белом платье, ее золотистые кудри развевал легкий ветерок.

―Привет, ―мой голос спокоен.

―Привет! ―а вот в ее голосе по-прежнему напряжение и будто даже злость. ―Зайдешь в дом?

―Конечно, как скажешь.

Мы поднялись наверх, она провела меня на кухню, предложила сесть на табуретку, а сама встала напротив, сложив руки на груди. Что я сделал не так на этот раз? Она молчала, ее лицо выражало обиду, страх. Ей полагалось быть счастливой, она сама обещала мне это.

―Что случилось? ―спрашиваю я.

―Я беременна.

У меня от удивления приоткрылся рот, и я выпустил весь воздух из легких. Я был оглушен, ошеломлен… это… это я почувствовал!

―Что?.. ―переспрашиваю я.

―Я беременна, мать твою! Ты говорил, что сделал операцию, говорил, что у тебя не может быть детей! Так это правда, или ты мне лапшу на уши вешал? ―кричит она.

―Это правда. А ты уверена, что… от меня? ―я все еще не могу прийти в себя, но в глубине моего сердца забрезжили нежность и надежда.

Так я все еще способен чувствовать!..

―Я тебе сейчас сковородой по голове тресну! Я не была ни с кем, кроме тебя, конечно уверена! Из-за тебя я беременна в восемнадцать! ―в ее глазах стоят слезы.

Я захотел подойти к ней, обнять, но не решился.

―И… что ты собираешься делать? ―надежда росла во мне с каждой секундой.

―Если ты намекаешь на аборт… ―с угрозой проговорила она, сверкая глазами.

―Я не намекаю, я спрашиваю, ―перебиваю я.

―Я не стану делать аборт!

На миг я захлебнулся от счастья, от дикой, безумной радости. Ребенок!.. Мой и Милы!

Невероятно!

Но в следующую секунду стакан для меня уже был наполовину пуст. Мой ребенок, которого будет воспитывать… кто? Антон?

Она отвернулась от меня, из ее голубых глаз лились слезы. Я все-таки подошел к ней, обнял, прижал к груди. Сердце мое… Я закрыл глаза. Не важно, что со мной будет потом. Сейчас она моя.

―Мила, ничего не бойся! Ты ни в чем не будешь нуждаться! Все будет хорошо!

Она подняла взгляд на меня. Чудесные голубые глаза, в которые невозможно не влюбиться, розовые губы, так близко от моих… А ведь она тоже любит меня, пусть и не по-настоящему. Не может не любить.