Современная история Красной Шапочки (СИ) - Страница 21

Тарья пичкает меня афродизиаками, верные мыши нейтрализуют потенцию, тягая соевые батончики и колу из вегги-бара «Беззубый пенсионер», что в Старом Городе, мысли мои в итоге путаются, поминутно забываю о самом важном. Например, рассказать об этих своих новых сообщниках.

Я подружился с мышиной гвардией, потому что Тарья визжит от них, как свинья на кардиотренажёре, всячески травит, безуспешно ловит, а избавиться не может, потому что стены дворца прошпаклёваны вкусной рисовой мукой. Короче, я её несчастная жертва и главная «любовь» всей жизни, поэтому, едва меня схватили и заперли, мышиный король явился на разведку, разнюхал обстановку, заметил, что я собрался вскрыть вены, тут же признал меня своим вернейшим другом и обещал всяческое содействие и помощь. Если я правильно понял, в любой момент по условному сигналу они добудут тебе ключи, и не только от темницы, так что в ночное время, пока Тарья сотрясает фундамент храпом, ты сможешь разгуливать по всем хоромам и искать ответ на вопрос «как». Вопрос «где» с повестки снят: калькулятор мирно лежит на колонне-ловушке в её спальне, но стоит его оттуда забрать – колонна прячется в пол, раздаётся страшный грохот, Кхмерская просыпается и обращает всех, кто не успевает скрыться из поля зрения, в вонючую синюю пыль. Знаю – пробовали. Мышей-домушников она в пыль, правда, не обратила, только орала до взрыва оконного стекла, но ограбление позорно провалилось. Поэтому забирать калькулятор не вариант, задачу решить нужно прямо там, на месте, и там же загадать шёпотом первое желание. Учитывая, что все Джинны родились с дефектом нелепого альтруизма, требовать от него смерти твоей липовой крёстной – пустая трата времени и голосовых связок. Но ты же изловчишься убрать её другим способом? Ты мальчик-красавчик не промах.

Перехожу к самой неприятной части письма. Когда нас поймали перед тронным залом, Тарья намеревалась: тебя – морально и физически уничтожить голыми руками, нечаянно подвернувшегося хорошо знакомого Джинна – аннигилировать в антиматерию (но сначала закатить вечеринку и отпраздновать такую жирную удачу), а нечаянно подвернувшегося неизвестного меня – придержать для скучающего палача и повесить на главной площади на потеху подданных.

К счастью для вас, она захотела рассмотреть поближе наши бездыханные тушки, к несчастью для меня – она что-то разглядела. Я пришёл в чувство, привязанный толстыми ремнями к какой-то кровати, Тарья слоном сидела сверху в розовом неглиже, от этого зрелища (и веса) я чуть снова не потерял сознание, но тут прилетели первые ласточки шантажа. Ты был подвешен под потолком, как освежёванный барашек на рынке, Дэз составлял тебе компанию, правда, укутанный в прочный кокон (только красная башка торчала, по ней и идентифицировал). Тарья елейно подсказала, что я должен выбрать одного из вас, кто останется жить. И если не выберу – умрёте оба. Адреналин чуть не разнёс мне ушные раковины и череп. Спасаясь от приступа жалости к себе, я решил не торговаться и не выяснять, что получу взамен, и выбрал Джинна. Но не спеши в гневе рвать моё письмо на части и обидно обзываться.

После того как Дэза размотали из кокона, оскорбили по расовому признаку и посадили в малюсенький калькулятор, а Тарья протянула морщинистые руки к твоей тонкой шее, чтобы сломать – я тихонько подсказал, что в восемнадцать лет при любом раскладе ты умрёшь от деликатной фамильной болезни, то есть нет смысла утруждаться, и почему бы не заставить тебя страдать от несправедливости и обилия разнообразной информации. Например, информации о семье. Фея неожиданно посмотрела на меня с уважением (это было особенно мерзко и унизительно) и распорядилась унести тебя на воссоединение с родичами. Приняла на грудь пол-литра чухонской водки, намеренно порвала неглиже кривыми ногтями, села ещё поближе и разговорилась. От её смрадного дыхания я вспомнил все марки зубной пасты и чуть в третий раз не потерял сознание, однако узнал, что она захватила трон семь лет назад, когда король, твой отец, сильно занемог и послал за ней, чтоб вылечила – поскольку другие врачи феерично запороли лечение пиявками и постоянным кровопусканием. Смекнув об открывающихся возможностях выгодной сделки, она обманом выбила королевский указ о передаче трона, отца твоего исцелила (у него вроде начиналась старческая деменция, без её устранения подпись добыть было трудновато), но вместе с матерью упрятала доживать пенсию в дворцовых подземельях. Приятного мало, но сам факт сделки позволил сохранить им жизнь. У Дримленда начался трудный период, налоги прижали всех, от бомжей до олигархов, честные бюргеры разоряются, стреляются, из окон бросаются – об этом она прихвастнула мне радостно и с ударением, перейдя на новый уровень отвратительности. Финансист из неё, как из меня – менеджер по охране труда, казна пустует, зато полулегальные казино процветают. И её ночной горшок золотыми слитками наполнен. Пометь себе где-нибудь на полях заняться преступностью и коррупцией, когда вернёшь престол. То есть заняться искоренением того и другого, а то я так написал… Но мне одно маленькое казино в Лас-Дрыгасе оставь! Обещаю каждый месяц исправно отдавать пятнадцать процентов выручки. Ладно, двадцать. И официально трудоустроить всех окрестных шлюх.

Закончив рассказ о беззакониях, Тарья сменила гнев на милость, то есть тугие ремни – на длинную цепь с чугунным шаром, позволявшим мне вставать и медленно ходить по комнате, и попыталась… закрой глаза, пропусти это место в воображении. Потому что я заорал, изобразил непуганого дурачка и сказал, что согласно традиции она позволит себе это только после свадьбы. И теперь имеем что имеем – трубные песнопения по всему королевству, сбор дополнительных податей сверх имеющихся непомерных, а портные в поте лица шьют пятислойное свадебное платье из серебряной парчи. Но и ему не скрыть, что Тарья уродливей ослиной жопы. Жирной ослиной жопы.

За хорошее поведение я осторожно задавал ей по одному каверзному вопросу в час, пока не добыл то, что нужно: куда она дела все наши вещи, а конкретнее – мою долю эликсира правды. Преданные мыши обыскали всё и вчера приволокли мне два пузырька из мусорного ведра на кухне: как раз вовремя, перед отправкой всех помоев под мусоропресс. Я по-прежнему хочу плеснуть ей эликсиром в лицо (жаль, что он не жжётся, как соляная кислота), но не знаю, о чём при этом спросить. О чём-то, что помогло бы нам быстро расправиться с ней. Поделишься идеями?

И последнее: я оглупел от тоски, монотонности и бесцельности своего бытия, зачёркивая дни-крестики до проклятой свадьбы, раз не додумался первым прислать тебе письмо. Впредь мыши будут нашими почтальонами, тюремщика-гея соблазнять не вздумай, или я умру раньше времени – от неё, родимой, от ревности.

Твой наркоман в чёрной шапке

P.S. Когда мы выберемся, я буду месяц кормить тебя печёными и копчёными крылышками, пожалеешь, что Господь вообще отстегнул курам крылья».

*

«29 мая 1647 года неважно какой эры

010049 Зловонные Темницы

Лос Парадиз, Дримленд

Ангел,

а тебя совсем не волнуют планы моих свихнувшихся родителей на заморских принцесс? В отличие от Кхмерской, после победы мы не сможем держать их в темнице, совесть не позволит (ну я надеюсь!), поэтому придётся отбиваться от них руками и ногами. Или сбегать вдвоём в ночи. Или тайно венчаться у доверенного священника. Но я обещаю поразмыслить об этом позже.

Судя по всему, Тарью в детстве уронили с пеленального столика, а мстить за синяк она решила всему миру. Раз она так ужасно болтлива и абсолютно уверена в своей неуязвимости, спроси, за что она невзлюбила Джиннов. Ещё можно прямо поинтересоваться, где у неё ахиллесова пята (не верь, что слабостей нет, даже на солнце иногда прыщи), но вдруг ответ будет с подвохом? Я полагаю, у нас лишь один меткий бросок эликсиром ей в лицо, второго шанса не представится. Она не ест и не пьёт при тебе, так ведь? Поэтому подмешать ей в напиток ничего не получится. И я очень боюсь, что после ответа она тебя убьёт. Руки чешутся написать: «Может, не стоит рисковать?» Ой, уже написал. Боюсь, боюсь до колик. Даже сидя по уши в дерьме без надежды когда-нибудь опять тебя увидеть, я не могу тебя потерять.