Советские космонавты - Страница 80

Человек он пытливый. Общей фразой, «круглым» словом его не удовлетворишь. Прутковское «зри в корень» — его своеобразное кредо, от которого, вероятно, и идут его обширные знания, разносторонность интересов, увлеченность. Да и суждения у него свои — строгие, придирчивые, но в сущности своей добрые.

Сейчас признается, что, когда слушал сообщения о первых стартах, вдруг подумалось, почему же так неравномерно распределяется меж людьми то, что зовется бременем славы? Одним она вроде бы достается легко — стоит только промелькнуть в телевизионной передаче, а другие, те, что изобретали, строили, добывали руду, лечили, готовили, несправедливо остались «за кадром». Потом понял, что и полет — не прогулка, что существует твердая традиция отмечать успехи технической и научной мысли. Каждый знает сегодня имена Главного конструктора и Главного теоретика, ученых, которые трудятся на космическом поприще, инструкторов, врачей.

Человеку свойственно стремление оставить свой след на земле. Расписаться на том, во что вложил он труд и мастерство. Правда, космическая техника эпохи уже сама по себе является памятником монолитности человеческого упорства, устремленности в будущее. Ведь история пишется не только чернилами, но и, по выражению одного из крупнейших советских гидростроителей Г. Графтио, «железом и бетоном».

Нет, такие мысли приходили к Леониду вовсе не потому, что судьба обошла его славою. Так бывает: на переднем ли крае науки, на передовой ли фронта рядом с громким и ярким подвигом существуют иной раз тоже подвиг, тоже героизм, тоже воля, только менее броские, заметные. Жизнь и труд тех многих, кто связан с космосом, можно сравнить, наверное, с биографией иного ученого: вроде и нет каких-то особо ярких страниц, все работа, а вся жизнь, выходит, — подвиг!

Трудно писать портрет человека. Суметь увидеть главное в его характере, понять суть его поступков, разглядеть их первооснову. Еще труднее написать портрет космического экипажа. Найти те черты, что определяют лицо единого, пусть маленького, но коллектива. Леонид Кизим соглашается, по тут же высказывает свой довод:

— Главное в нашей работе — понимание ее важности: каждым и всеми. Промах одного может свести на нет усилия всех. И это не просто преемственность в делах, а постоянно усиливающаяся страсть быть готовым помочь товарищу, попять его с полуслова, не сплоховать в том, за что ты отвечаешь сам. И еще очень важно видеть в товарищах не «механических работников», не производственную единицу, а человека, личность. В этом смысл понятия «экипаж».

Он был командиром космического экипажа, стартовавшего на «Союзе Т-3». Работа, которую выполнили они втроем, характеризуется скупыми словами: испытания и восстановительный ремонт. И то, и другое требовало высокого профессионализма. Впрочем, работа эта началась еще задолго до старта.

— Самое удивительное, — рассказывает Леонид, — что мы во время подготовки забываем про усталость. Она куда-то исчезает, пропадает. Днем мы работаем, как и всегда: тренажер, физкультура, гидробассейн, классы, документация... А ночью ты «летишь» и «проделываешь» все, что требуется там, на «Салюте». Утром — опять подготовка.

Субботы и воскресенья проводили за разбором технической документации, втягивались с трудом, через «не могу». А сколько времени провели в тренажере! Шлифовали навыки, подгоняли себя друг к другу. С двойной, тройной нагрузкой отрабатывали каждый этап полета, каждое задание, которое предстояло выполнить на борту, копили запас прочности. Вот что такое экипаж.

Наверное, у специалистов есть объяснение этому явлению. Может быть, многие из одержимых знакомы с ним. Может быть. Но вот особое состояние души — как объяснить его? Да и нужно ли?..

Всякому свойственно остановить взгляд на красивом раздолье. Но один для этого выйдет на пологий берег реки, а другой поднимется на снежную вершину. Леонид Кизим — за вершины!

Геннадий Михайлович Стрекалов

Летчик-космонавт СССР, Герой Советского Союза, инженер Геннадий Михайлович Стрекалов. Родился в 1940 году в городе Мытищи Московской области. Член КПСС. Совершил полет в космос в 1980 году.

Когда слушаешь суждения Геннадия Стрекалова о работе, о его товарищах, о нравственных нормах жизни, вроде бы входишь в обычную жизнь, которая окружает его. Но когда он расставляет «свои акценты», выстраивает свои образные сравнения, откровенно говорит о своих промахах, то она, эта жизнь, приобретает иные грани, иное звучание и бытие. Геннадий старается следовать завету С. П. Королева: «Жить просто — нельзя! Жить надо с увлечением!» А это значит, что «холостых» дней быть не должно. Каждый день должен давать что-то новое. Должен!

Сама по себе биография бортинженера Геннадия Стрекалова не насыщена событиями, которые позволили бы удивляться и восхищенно повторять: «Вот это да!» На вопросы он отвечает односложно: рабочий, студент, инженер, старший инженер, испытатель... «Детали» из него надо вытягивать.

Откровенно говоря, он расположил к себе с первой встречи. Привлекли подтянутость, сдержанность, строгость к себе, изысканная вежливость и внимательность к людям. В конструкторском бюро, где он работает, его характеризуют теми же мерками: грамотный, инициативный инженер, имеет два авторских свидетельства на изобретения, исключительно добросовестен, скромен...

Слова? Бумажная писанина? И да, и нет. Служебная бумага должна быть лаконичной. Но разве то, что о нем сказано, не дает права утверждать: дельный человек!

Он вполне земной, со своими человеческими слабостями, недостатками, как и все, иногда ошибается, порою не сразу находит верное решение. Но он никогда не пойдет на нечестный поступок, не будет лгать, не уступит грубому давлению.

Василий Лазарев — герой космонавт, с которым они долгое время работали в дублирующем экипаже, на вопрос: «Что главное в Стрекалове?» — ответил: «Понять. Вникнуть. Помочь». И добавил: «Упрямый парень. По-хорошему упрямый. Любит точность. Точность в главном и точность в мелочах. В цифрах и словах. Во всем. Как бы это лучше объяснить?..»

...испытание снаряжения на плавучесть. В. Г. Лазарев и О. Г. Макаров

Более близкое знакомство прояснило эту мысль. Мечтать и страстно осуществлять эту мечту — для Геннадия понятия неделимые. И еще открылось, что многое можно узнать о человеке из того, как и что говорит он о других.

Во время одной из бесед он рассказывал о конструкторском бюро, испытаниях, о подготовке к полету. Не о технических моментах — о товарищах, с которыми сводила его судьба. Говорил уважительно, с верой в способности каждого и нескрываемо гордясь дружбой с ними. И не было в его рассказе ни малейшей попытки хоть как-то возвыситься над теми, с кем он привык постоянно делить труд и заботы, огорчения и радости, поражения и успехи.

Его участие в разработке проектно-конструкторской документации «Союзов», в стендовых испытаниях, в экспедициях на научно-исследовательских судах Академии наук СССР, с которых ведется управление космическими полетами, — это интерес к делу и стремление к знаниям: «Знать, знать, знать...» Но ведь тяга к знаниям не может возникнуть вдруг, на пустом месте. Наверное, всегда она осознается человеком как потребность разобраться, понять, дойти до сути и то, что узнал, обязательно передать другим. Передать с достаточной точностью. Любовь его к точности не раз еще будут отмечать его коллеги по теперешней работе и бывшие сокурсники и преподаватели... Словом, точность для него потребность. Быть может, еще и потому, что без нее космическая работа просто немыслима.

Математика — его призвание и страсть. Она верная спутница всех инженерных проблем, она учила рассуждать. Рассуждать не только над возникающими задачами, но и переносить затем ту же логику рассуждений в жизнь. Человек, который любит математику, умеет мыслить, как говорят, реальными цифрами, безусловно, более логичен в своих поступках и действиях. Ведь математика — логика нашего технического мира. Она логика и космоса.