Советские асы пилоты истребителей Як - Страница 6

Неизвестный летчик-истребитель позирует в кабине Яка подаренного колхозниками Саратовской области.

Поначалу 296 ИАП летал на Як-1, оборудованных лыжными шасси. Ерёмин вспоминал, что лётные характеристики этих самолётов были ниже, чем у истребителей с обычными шасси из-за увеличившегося веса и сопротивления. Сами лыжи часто ломались, доставляя много проблем техникам. Имелись случаи, когда они выпадали в полёте из своих ниш (причиной мог быть отказ механизма уборки, боевое повреждение или даже резкий манёвр), что сильно затрудняло управление самолётом. Особенно осторожным следовало быть пилоту при посадке, поскольку лыжное шасси требовало точного выдерживания посадочного угла. Тем не менее, именно на таком самолёте Ерёмин одержал одну из самых известных своих побед.

Морозным утром 9 марта 1942 года Ерёмин со своей эскадрильей из семи Як-1 отправился на патрулирование, Около линии фронта Ерёмин обнаружил справа шесть Bf 109, летящих на одной с ними высоте. Немного ниже их шла группа из семи Ju 88, которых сопровождали ещё 12 Bf 109Е с подвешенными бомбами.

Чтобы использовать элемент неожиданности, Ерёмин отводить свою группу на юго-запад, одновременно набирая высоту.

Затем он повернул вправо и атаковал противника с пикирования. В первом заходе советским пилотам удалось сбить два Ju 88 и два Bf 109. После второй атаки на землю упали ещё три Bf 109. Поскольку немцы сбросили бомбы и бежали, Ерёмин перегруппировал свою эскадрилью и вышел из боя. Самолёты двух его пилотов, Скотного и Саломатина, получили повреждения, но смогли продолжить бой. Ни один из советских пилотов не был ранен, а немцы потеряли семь самолётов. Ерёмин записал на свой счёт два Bf 109. Обратно на свой аэродром эскадрилья Ерёмина вернулась в парадном строю.

Об этой победе, получившей название «семь против 25», стало широко известно в Советском Союзе благодаря газетам, поскольку советское командование решило использовать этот бой в пропагандистских целях. Все пилоты получили награды, им шли письма с благодарностью со всех концов СССР. Ерёмин говорил, что на его памяти это был первый случай, когда советекие истребители нанесли такой ущерб численно превосходящему противнику. Действительно, это был один из немногих успехов наших лётчиков в 1942 году.

К середине мая немцы нанесли Советской Армии удар под Харьковом – в окружение попал почти миллион человек. Ерёмин и другие уцелевшие пилоты сумели вырваться из котла на своих Як-1, чего не скажешь о большинстве наземного персонала полка. Остатки 296 ИАП снова отправили в тыл. Отчаянная ситуация на фронте не позволяла тратить время на переформирование и обучение молодых пилотов и уже 30 мая полк вернулся на фронт, чтобы защищать железнодорожный узел Купянск.

В первый же день по прибытии станция подверглась налёту бомбардировщиков, и Ерёмин поднялся на перехват. Выбрав Не ] 11, он приблизился к нему и открыл огонь по хвостовой стрелковой установке. Немецкий стрелок пропал, а ствол его пулемёта задрался в небо. Теперь Ерёмин подошел ещё ближе к бомбардировщику, чтобы сбить его. Внезапная очередь попала в носовую часть его самолёта, выведя из строя систему охлаждения – кабина заполнилась паром. Оказалось, что немецкий стрелок притворился мёртвым, ожидая, когда советский истребитель подойдет поближе. Ерёмин совершил вынужденную посадку, а его ведомым всё таки удалось сбить Хейнкель.

В конце июля 296 ИАП вёл бои в предместьях Сталинграда. Его пилоты ежедневно выполняли множество боевых вылетов, но превосходство Люфтваффе в живой силе и технике делало победы редкими. Летом полк часто перебазировался, оставляя аэродромы наступающим немцам.

24 августа 1942 года 296 ИАП посетил командующий 8-й Воздушной Армией генерал Хрюкин. После краткого разговора с командиром полка он вызвал Ерёмина и сообщил ему, что нуждается в точных сведениях о расположении передовых немецких танковых частей. Вместе с ведомым Каретиным Ерёмин должен был провести разведку в районе хутора Вертячий. Сопровождать их должны были ещё шесть Яков. Хрюкин закончил свой разговор словами: «Один из вас должен вернуться!». Советские пилоты пересекли Волгу на высоте 5900 м и вскоре были перехвачены шестёркой Bf 109, к которым тут же присоединились ещё четыре вражеских истребителя. Хотя Ерёмин помнил о том, что он должен уклоняться от боя, ему не удалось удержаться, когда один Bf 109 сел на хвост Яка из группы прикрытия. Сделав разворот, он выпустил очередь, заставившую немца прекратить атаку. Но теперь разгорелся ожесточённый воздушный бой.

Ряд Як-1, построенных на средства населения предназначался защитникам Сталинградского Фронта. Делегация колхоза им. Ворошилова Балаковского района Саратовской области передает истребитель ВВС.

На борту этого Як-1Б надпись «Защитникам Сталинградского Фронта от колхозников колхоза «Большевик» Хвалынского района Сар.(атовскои) области».

При первой же возможности Ерёмин и Каретин вышли из него, спикировав почти до земли. Уклоняясь от атак врага они шли так низко, что иногда пролетали под телеграфными проводами. Разведчики неоднократно подвергались обстрелу с земли, но из- за малой высоты полёта немцы не успевали точно прицелиться. В конце концов они обнаружили передовые танковые части противника, отметили их расположение и повернули назад, на свою территорию. Оба пилота приземлились на первом же аэродроме, практически не имея в баках горючего. Ерёмин по телефону передал полученные сведения Хрюкину, который поблагодарил его.

В середине сентября один из соседних полков был отправлен в тыл на переформирование, передав оставшиеся Як-7 296 ИАП. Ерёмин получил один из этих самолётов. Он считал, что между новым истребителем и Як-1 было мало различий, но все таки предпочитал старую машину. На Як-7 имелась приёмно-передающая радиостанция, что, по мнению Ерёмина, давало большие преимущества в бою.

20 сентября, во время полёта с неопытным ведомым, его самолёт был подбит, и Ерёмину пришлось воспользоваться парашютом. Он получил ранения в лицо, руку и ногу. После непродолжительной госпитализации он вернулся в 296 ИАП для окончательной поправки здоровья.

В начале октября генерал Хрюкин решил сформировать 9 ГИАП под командованием Льва Шестокова (15 личных и 11 групповых побед) как элитное подразделение, собрав там лучших лётчиков-истребителей из своей Воздушной Армии. Хрюкин лично выбрал Ерёмина, хотя тот ещё ходил с палкой, не оправившись после ранения. Увидев его в таком виде, Шестаков задал всего два вопроса: «Заживает? Летать будешь?». Ерёмин ответил утвердительно и был назначен командиром 2-ой эскадрильи. Но внезапно его назначили на место погибшего командира 31 ГИАП.

Этот полк занимался тактической разведкой в интересах 8-ой Воздушной Армии. Его пилоты обычно летали парами, хотя время от времени их использовали в качестве «чистых» истребителей. У них было мало шансов одержать воздушную победу, поскольку вступать в бой им разрешалось только в том случае, если это необходимо для возвращения с важной информацией. Когда Ерёмин прибыл в часть, он обнаружил, что морально-психологическое состояние пилотов крайне низкое и полк практически дезорганизован. Каждый летчик летал и сражался в соответствии со своими собственными представлениями, что вредило дисциплине.

Ерёмин получил ценное подкрепление в виде группы опытных пилотов из недавно расформированного полка, некоторые из которых были представлены к званию Героя Советского Союза. 1 декабря, в дополнение к основным задачам, полку поручили блокировать воздушное снабжение немецких войск под Сталинградом.

Позднее в тот же месяц Ерёмин получил неожиданный приказ от Хрюкина – лично отправиться на завод в Саратов, чтобы получить новый самолёт. Это происходило во время крупного наступления советских войск, когда на счету был каждый пилот. Кроме того, Ерёмин ещё не успел освоиться с новым полком. Но для Хрюкина это не имело значения, поскольку это был специально подаренный самолёт и Ерёмин должен был обязательно присутствовать на церемонии передачи. Як был построен на средства Ферапонта Петровича Головатого, это был первый из двух самолётов, переданных фронту во время войны колхозником из Саратовской области. Головатый просил, чтобы его подарок попал на Сталинградский фронт, и выбор пал на Ерёмина благодаря его боевым успехам, широкой известности после боя «семь против 25», а также тому, что он был родом из того же района, что и даритель.