Советская цивилизация т.2 - Страница 36

Сейчас уже имеется немало таких примеров, когда акционерные общества из-за тяжелого финансового положения просто вынуждены бросать на произвол судьбы имеющийся жилой фонд. Так получилось в АО «Ивановский хлопчатобумажный комбинат им. Самойлова», где в мае 1996 г. был ликвидирован жилищно-коммунальный отдел предприятия и все жилье (61,0 тыс. кв. м.) осталось вообще без обслуживания (город так и не берет на баланс жилье). В итоге страдают невинные люди.

Критическая ситуация у градообразующих предприятий, где помимо жилого фонда и других объектов социально-культурного назначения «висит» вся коммунальная сфера территорий. Примером служит крупнейшее акционерное общество отрасли «Родники-текстиль», где помимо своей непроизводственной сферы (только жилой фонд составляет 177 тыс. кв. м. полезной площади) приходится содержать за свой счет весь город. Поэтому, неся огромные затраты на всю социальную инфраструктуру и одновременно имея еще большие долги по платежам в бюджет, для акционерного общества было бы хоть каким-то выходом из критической ситуации проведение взаимозачетов, чего не делается».

Здесь надо сделать пояснение. Долг большинства убыточных предприятий в 1996 г. был примерно равен стоимости продукции, которая была поставлена ими государству или другим предприятиям, но не оплачена. Причиной финансового кризиса являлся вытекающий из теории монетаризма (в интерпретации правительства РФ) запрет на взаимное погашение долгов, как это всегда делалось при советской системе. За время реформы такой взаимозачет допускался дважды, когда финансовый кризис достигал катастрофического уровня.

Особенно тяжелое положение с содержанием жилья сложилось у тех предприятий, на средства которых Центральный банк наложил арест. Вот выдержка из письма директора одной фабрики главам областной и районной администрации от 18.12.1996: «В сложившейся экономической обстановке наше предприятие — Закрытое акционерное общество „Юрьевецкая льнофабрика“ — практически не работает с сентября 1995 г. Финансовое состояние предприятия критическое. Не выплачена заработная плата работающим с декабря 1995 г. В этой чрезвычайной обстановке предприятие уже не имеет возможности нормально содержать и производить ремонт промышленных зданий и сооружений, технологического и другого оборудования, жилых домов и инженерных коммуникаций, детского оздоровительного лагеря.

В связи с этим еще раз просим Вас рассмотреть самым внимательным образом вопрос о передаче жилых домов общей площадью 33508 кв. метров и канализационных наружных сетей на баланс Юрьевецкого Отдела жилищно-коммунального хозяйства, а также групповых газовых емкостей и газовых сетей на баланс Юрьевецмежрайгазу и детского оздоровительного лагеря на баланс РайОНО.

В настоящее время фабрика не в состоянии даже произвести небольшой ремонт в отопительных системах жилья, т.к. уволились слесаря-сантехники и электросварщики, и не может приобрести никаких материалов в связи с указанием Центрального банка № 360 от 12.12.1996 о запрещении расходования наличной денежной выручки предприятия как недоимщику по уплате налогов.

На основании Указа Президента РФ № 2284 от 24.12.93 и в связи с тем, что жилье не принадлежит акционерному предприятию, а является собственностью государства, фабрика снимает с себя всю ответственность за содержание и ремонт жилья с 1 января 1997 г. Детский оздоровительный лагерь будет разобран на дрова для рабочих».

Таким образом, даже неустойчивое социальное равновесие в России может поддерживаться только за счет сохранения важных черт советского жизнеустройства — за счет того, что предприятия продолжают оплачивать из своих средств значительную долю расходов на содержание жилья и коммунальной инфраструктуры. Следовательно, одна из главных задач рыночной реформы — разорвать «общинные» связи работников с предприятием и превратить человека в свободного индивида — пока что не может быть реализована. В разрешении проблемы жилья замысел реформы в России пришел в фундаментальное противоречие с жизненной реальностью.

Из всего этого видно, что советский строй породил необычный тип промышленного предприятия, в котором производство было неразрывно (и незаметно!) переплетено с поддержанием важнейших условий жизни работников, членов их семей и вообще «земляков». Это переплетение, идущее от тысячелетней традиции общинной жизни, настолько прочно вошло в коллективную память и массовое сознание, что казалось естественным. На самом деле это — особенность России. Она несовместима с тем новым человеческим общежитием, какое задумали создать в России реформаторы по типу западного капитализма. Эту особенность и стали сразу же искоренять под присмотром западных экспертов. Но искоренить ее непросто.

Наблюдение за попытками разорвать это переплетение, отделить производство от создания условий жизни позволило увидеть исключительно важную вещь, о которой мы не думали при советском строе (и о которой не думают люди Запада при их капитализме). Соединение, кооперация производства с «жизнью» является источником очень большой и не вполне объяснимой экономии. Стоит только передать коммунальные службы из состава предприятия специализированной организации, работающей на рыночных основаниях, как себестоимость жизненных благ возрастает почти в четыре раза.

Почему же мы этого не видели? Потому, что из политэкономии, возникшей как наука о рыночном хозяйстве (и в версии Адама Смита, и в версии Маркса), мы заучили, что специализация и разделение — источник эффективности. Это разумное умозаключение приобрело, к огромному нашему несчастью, характер идеологической догмы, и мы почти забыли о диалектике этой проблемы. А именно: соединение и кооперация — также источник эффективности. Какая комбинация наиболее выгодна, зависит от всей совокупности конкретных условий. И важнейшим фактором здесь является культура людей.

На Западе буржуазные революции сломали общинность и создали «культуру индивидуализма», так что вместо сотрудничества на первое место вышла конкуренция3. В России, напротив, революция лишь усилила «культуру коллективизма». Это и позволило возникнуть в СССР, независимо от теорий (а часто и вопреки им), необычному «хозяйству семейного типа», с переплетением производства и быта». Разрушение этого хозяйства с потерей его «невидимого» и непонятого нами источника эффективности погрузило страну в тяжелейшую разруху, которую теоретики не могут объяснить.

В СССР система здравоохранения была бесплатной и воспринималась в общественном сознании как естественное право. Здравоохранение было даже не правом, а, скорее, обязанностью. Причина в том, что в СССР человек не был собственником тела (индивидом), его тело во многом было «общенародным достоянием», и государство обязано было его хранить.

В западной общественной мысли понятие индивидуума развивалось на протяжении четырех веков философами, а затем самыми разными школами политэкономии, социологии, антропологии, поведенческих наук и даже психоанализа. В России альтернативная антропологическая модель (человек как соборнаяличность) оформилась в четких терминах в конце XIX века. Тело никак не pассматpивалось как частная собственность личности (говорилось: «земля — божья, а люди — цаpевы»). Об этом говоpит и вся концепция здpавоохpанения в социальном поpядке СССР.

В Докладах о состоянии здоровья населения РФ отмечается, что за последние годы, несмотря на рост заболеваемости, значительно снизилось число обращений к врачам. Это объясняют тем, что пресса создала у населения ложное представление о том, будто здравоохранение стало платным. На наш взгляд, дело в другом. Люди в результате либеральной реформы уже освободились от обязанности перед государством — быть здоровым, но еще не осознали себя собственниками своего тела.