Сова - Страница 16

Не успев закрыть за собой дверь, она увидела цветок, лежащий на полу на пороге. Белая лилия? Почему перед ее дверью лежит белая лилия? Она подняла ее с пола, секунду рассматривала, и вдруг заметила записку на двери.

Ты мне нравишься.

Изабелла Юнг быстро оглянулась по сторонам в коридоре, почувствовав, как жар приливает к щекам.

Кто-то положил ей под дверь цветок. Прикрепил записку на дверь. Стоял здесь, не смея постучаться, просто оставив цветок на полу, записку на двери и убежал.

Ты мне нравишься.

На записке был какой-то рисунок. Своеобразная подпись. Тот, кто оставил цветок, такой скромный, что не посмел даже написать свое имя, вместо этого нарисовав что-то. Сначала она не могла разобрать, что это, но потом рассмотрела. Какая-то птица, рисунок точно похож на птицу с большими глазами, может быть, на сову? Изабелла понюхала цветок, оглядевшись вокруг, и почувствовала, как быстро забилось сердце.

Я ему нравлюсь?

Тайный поклонник.

Изабелла Юнг зашла обратно к себе в комнату, аккуратно положила цветок и записку под подушку, вышла, закрыла за собой дверь и легкой походкой спустилась по лестнице.

Дойдя до угла корпуса, она поняла: что-то случилось.

Сесилие, одна из девочек, которые больше всего ей нравились, стояла там, со слезами в глазах, обнимая Сюнне, еще одну любимицу Изабеллы.

– Что такое?

– Ты не слышала? – всхлипнула Сесилие, почти не в силах говорить.

– Нет, что такое? Говори же?

– Они нашли Камиллу.

– Камиллу Грин?

Сесилие кивнула.

– Она мертва. Кто-то ее убил. Они нашли ее в лесу.

– Боже мой, – запинаясь, пробормотала Изабелла.

– Хелене собирает всех в классной комнате, – сквозь слезы сказала Сесилие.

– Боже мой. Но?.. Как?..

Их прервал Паулус, позвавший их с другого конца двора.

– Хелене ждет вас, девочки. Вы идете?

Парень с темными кудрями казался ужасно расстроенным. У него почти пропал голос.

Изабелла Юнг крепко обняла Сесилие и осторожно погладила ее по голове, и три девочки, поддерживая друг друга, медленно пошли к главному корпусу.

Пробило шесть часов, и тьма окутала столицу тяжелой пеленой, когда Мунк и Миа сели в черный «Ауди» и отправились в «Садоводство Хурумланне». Если бы решала Миа, они бы выехали намного раньше, сразу после брифинга, ведь именно отсюда нужно начинать, с этой Хелене Эриксен, получить представление о жизни Камиллы Грин, но Мунк сказал «нет», не раньше шести.

Сначала Хелене Эриксен должна была всех проинформировать, поэтому им пришлось ждать. Передать всем, кто знал Камиллу Грин, трагическую новость прежде, чем к ним ворвется полиция. По этой же причине они поехали вдвоем, чтобы не приезжала вся грохочущая орда разом, как выразился Мунк. С этим Миа согласилась. Группа подростков с трудным прошлым, неудивительно, что у них сложное отношение к полиции и к властям вообще. Целая полицейская группа с воющими сиренами могла бы принести больше вреда, чем пользы, в сборе необходимой информации, но если бы это зависело от Мии, они бы выехали раньше. Потому что она чувствовала, что что-то упустила. Есть что-то, чего она не увидела. На фотографиях. Миа не могла указать на что-то конкретное, но знала одно: у них много дел. Что нельзя терять ни минуты.

Слишком нетерпеливая.

Наверное, такой она и была. Мунк намного тверже, спокойнее. И хотя сегодня он вел себя странно, после того, как Людвиг Грёнли показал Мии список, она знала, в чем причина такого поведения.

Она достала пастилку из кармана куртки и опустила стекло в машине, когда Мунк закурил новую сигарету и свернул на E18. Стемнело уже в пять часов, тяжелая затмевающая все чернота, Мии это не нравилось. Это время года. Никогда не нравилось. Холод. Постоянный черный полог вокруг, как будто мир недостаточно бесчеловечен, и они вынуждены ко всему прочему месяцами жить без света. Тепло из сна о Сигрид в поле постепенно просачивалось в нее, но она отмахнулась от него, вздрогнув от мысли, что меньше чем двадцать четыре часа назад она открыла первый пузырек и проглотила все таблетки.

Он опять спас ее. По воле случая. Если бы Мунк не постучал в дверь в этот момент, ее бы здесь уже не было. Она засунула два пальца в рот и вытошнила все таблетки. Мие стало стыдно. Ведь она пообещала себе попытаться – и так быстро сдалась.

Миа наклонилась вперед и, нажав на кнопку на приборной панели, включила печку на полную. Секунду поколебавшись, она решила, что другого пути нет и нет никакого смысла притворяться, будто она ничего не знает.

– Так когда ты собирался рассказать мне об этом? – спросила она.

– О чем? – отреагировал Мунк.

– Хватит, Холгер, я видела список, мы все его видели, я не понимаю, как, по-твоему, это будет происходить?

– О чем ты? – повторил Мунк, хотя Миа знала, что он прекрасно понял, о чем она говорит.

– Рольф. Рольф работает там учителем.

Мунк подумал, не закурить ли еще сигарету, но не стал, продолжая смотреть на дорогу.

– Ты ведь знаешь, что это значит? Ты не можешь работать над этим делом. Если Миккельсон узнает, он тебя отстранит, я не понимаю, Холгер, о чем ты вообще думал? Ты же непригоден, черт возьми, и ничего не говоришь всей команде, и…

– Ладно, ладно.

Он прервал ее раздраженным жестом, не отрывая глаз от дороги:

– Они собираются пожениться, – сказал он, не глядя на Мию.

– Кто?

– Марианне с Рольфом.

Миа помотала головой.

– Какое, к черту, это имеет отношение к делу?

Мунк снова помолчал.

– Ох, да брось, Холгер, ты выше этого, – вздохнула Миа.

– Чего – этого?

– Я должна сказать это вслух?

– Должна сказать что?

Мунк казался раздраженным или даже скорее подавленным. Перестроившись в левый ряд и обогнав трейлер, он вернулся в правый, потянулся за сигаретой и на этот раз прикурил ее.

– Холгер, – вздохнула Миа. – Не нужно быть психологом, чтобы понять, о чем ты думаешь, но это же просто глупо, разве нет?

– Что? – сказал Мунк, хотя и на этот раз прекрасно знал, о чем речь.

– Что если каким-то чудесным образом Рольф Люке окажется замешанным в этом деле, Марианне естественно уйдет от него и тогда откроется путь назад. Да брось ты, Холгер. Голливудский фильм с плохим сценарием и хеппи-эндом? Это на тебя не похоже.

Она слегка улыбнулась ему и обрадовалась, когда он через некоторое время ответил ей улыбкой.

– Иногда ты так меня бесишь, ты знаешь об этом?

– Да-да, знаю. Но кто-то из нас должен был это сказать.

Мунк покачал головой, как бы признавая свое детское поведение.

– Он пришел с большим букетом цветов, – вздохнул он.

– Мне очень жаль, – сказала Миа. – Но, черт побери, десять лет. Десять лет прошло!

– Я знаю, Миа.

– Так что будем делать?

– С чем?

– С тем, что он там работает? С тем, что ты непригоден к этому делу и вообще-то не можешь над ним работать?

Мунк прибавил газу и обогнал еще один трейлер, затем вздохнул и ответил:

– Мы вычеркнем его как можно скорее.

– Это должно сработать, – кивнула Миа. – И так понятно, что он не имеет к этому всему отношения.

– Конечно же, не имеет.

– Но нам нужно подтвердить это и вычеркнуть его из списков.

– Именно так, – сказал Мунк.

– Думаю, должно получиться.

– Ясное дело, что должно.

– Проблема решена, – кивнула Миа.

– Это и не было никакой проблемой.

– Конечно, не было, – улыбнулась Миа.

– Где носит Карри? – сказал Мунк, когда они проехали Аскер и свернули на областную дорогу 167.

Очевидно было, что он хочет сменить тему разговора, и Миа с радостью поддалась ему. Она получила подтверждение и ответ, на который рассчитывала. С ним было что-то не так, по-настоящему. Она знала, что Мунк по-прежнему дорожит Марианне, но что он воспримет это так тяжело, после десяти лет, удивило ее, и не стала продолжать тему.