Сотворение. Роман-реконструкция славянской мифологии - Страница 2

– Я Солнцу прикажу: пусть с Хорсом светят днём, а ночью отдыхают и чередуют свет и тьму.

– Любимый Род, я счастлива, что ты меня с полслова понимаешь.

– Могу я то, что мне велит Всевышний. Его душа и дух во мне, руководят моим решеньем каждым. Но не всегда могу Его постигнуть мудрость. Я чувствую: мир жаждет перемен. Но надо осторожно подходить ко всяким изменениям, чтоб не нарушить гармонию и лад.

Ночь опустилась непроглядной тьмой. Взглянула Лада в черноту слепую, сказала с грустью:

– Не нравится мне этот мрак. Не видно абсолютно ничего. Мой светлый Род, я и тебя не вижу.

– Мы для того и создавали ночь, чтоб сумерки ко сну клонили.

– Но не такую же, что никакого цвета в ней, одна лишь чернота. Мне кажется, что и сама я такой же чёрной стану за ночь, и ты меня наутро не узнаешь.

– Любимая, тебя всегда узнаю, во чтобы ты ни воплотилась!

– Спасибо, Род, но не об этом речь. Ночь надо бы нам как-то подсветить.

– Давай отложим разговор до завтра. Устал я…

– Ты отдыхай, всё сделаю сама. Представь, что теплится во тьме светило тускло, лишь так, чтобы тебя мне видеть. Если покажется свет ярким, его я притушу наполовину, а может быть, на четверть, как угодно.

– Придумала! Что ж, зажигай. Я погляжу!

– Смотри! Уже сияет в небесах Додола, наша дочь. Ночь с ней светла. Такое счастье, что могу я видеть твои глаза, любимый Род.

– Прекрасна дочь, луны богиня! Её холодноватый свет отражают волны, листья, травы. И множество оттенков всевозможных чернота приобрела мгновенно. Земля даже в покое сонном полна энергии и жизни.

С любовью Род и Лада наблюдали за дочерью Додолой, светившею с небес.

– Пожалуй, одиноко будет ей среди ночного неба, – заметил Род.

– Ты прав, – сказала Лада. – Рассыплем звёзды на полночном своде, как лепестки цветов, пусть помогают дочери светить.

И в тот же миг звёзд мириады зажглись на бархате ночных небес, таинственно сверкая и лучась.

– Какая красота! – вздохнула Лада. – Ты сделал небо лучше во сто крат, чем я могла себе представить!

– Ну, уж теперь я отдых заслужил?

– Конечно, отдыхай. Вот только…

– Опять идея? – удивился Род.

– Ночь постепенно днем должна сменяться, поэтому рожу я, Род, еще три дочери: Вечерницу, Купальницу и Заряницу. Они неспешно будут к ночи день вести, от белизны до синевы ночной меняя цвет небес, гореть, сиять, подсвечивая тучи. Вечерница осмотрит землю перед сном, разбудит Заряница сонный мир, Купальница его умоет в росах.

Легко рукой взмахнула Лада – три дочери возникли в лунном свете. От красоты их неземной на небе разлилось ярчайшее сиянье.

– Они прекрасны, – Род сказал с восторгом. – Спасибо, Лада, за подарок.

Ночь стала днём сменяться на Земле. За порядком теченья лет и суток следил Сварог, рождённый Родом. В честь бога нового назвали остров Сваргой. Пусть властвует, хозяином ей будет, заботливым и мудрым! Свет солнечных лучей и благодатность ливней оплодотворяли землю, она благоуханно зацветала и приносила дивные плоды.

Небо звёздное, как колесо Сварога, вращалось вкруг оси с центром у Седава-звезды. Зодиакальные созвездия сменялись в нем поочередно, на двенадцать делясь эпох. Идя по солнцепутью, Хорс и Солнце в созвездиях перемещались.

Эпох зодиакальных вереница исподволь стремилась в новый знак. Для точного подсчёта всех мгновений, для измеренья продолжительности суток явился Числобог двуликий. Одним лицом следил за сменой дня, обращено другое было к ночи. Он цифры изобрёл, придумал способ счёта, запоминая миллионы чисел. Он их делил и умножал, слагал и отнимал, а заодно и за Землёю наблюдал, чтоб отдыхала по ночам, а днём цвела и хорошела.

Имел часы он лунные и солнечные, высаживал цветник, в котором волшебные цветы указывали время, раскрывая венчики свои от раннего утра до поздней ночи.

Богиню Мокошь Лада создала и ей ключи доверила от Сварги. Рачительно хозяйка молодая дело повела: ткала полотна и богам одежды шила. Доверено ей было также прясть нити судеб, назначенных Всевышним, чем занимается она и по сей день, определяя будущее наше.

Хорс утром Заряницу повстречал и онемел от восхищенья. Когда же, робость одолев, заговорил с ней, тогда уж Заряница удивлённо заслушалась его речами.

– Богиня, за день землю оббегая, я видел много дивного, но ты затмила всё своим блистаньем. Я взгляд не в силах отвести от твоего прекрасного лица.

– Таких высоких слов не стою.

– Страдаю от того, что слов особых не хватает, которыми я мог бы твою воспеть неповторимость.

– Того, что ты успел сказать, хватило, чтобы наполнить мне любовью сердце. Не знала я доселе цели жизни, теперь я жить начну лишь для тебя.

– Хочу всегда твой нежный слушать голос! Так чуден он, что затихает мир, когда ты говоришь, только поёт возвышенно душа. Люблю тебя, богиня!

– Так мил и нежен ты, прекрасный Хорс, что я с тобой хочу быть неразлучной.

Они в обнимку в небеса взлетели. За ними радуга тянулась шлейфом многоцветным. Так разукрасили любовью небо, что Лада, Мокошь, Род смотрели удивленно, с восхищеньем.

– Хорс нашу Заряницу полюбил. Какой венок сплели на небе из лучей, как будто из цветов, – воскликнул Род.

– Быть свадьбе, празднику и счастью, – по-матерински посмотрела Лада вслед влюблённым.

– Они подарят вам внучат, Радуницу и Денницу, – пророчески сказала Мокошь.

– Какую напрядёшь судьбу потомкам? – встревожено спросила Лада.

– Какая б ни была, такую надо принять, – поджала Мокошь тонкие уста.

– Разве нельзя хоть что-то изменить?

– Свободу молодых богов никто не может ограничить. Коль воля есть и выбор, так, значит, будут и характеры и судьбы. И только Световит влиять на них способен.

– Мы существуем рядом с юными богами, чтобы торить дороги и наставлять советом мудрым и своим примером. Разве не сможем оградить детей от бед?

– Ошибки собственные лучше учат, – уклончиво сказала Мокошь.

– Прошу, предупреди меня заранее, когда несчастье будет угрожать моим родным.

– Не всё дано мне знать. А что известно, не всегда могу я разглашать. Таков закон божественной судьбы.

В цветах чудесный остров утопал. Венки плела богиня Лада из лилий и тюльпанов, короновала ими Рода, вдыхала аромат фиалок, ландышей и орхидей, кудрявым хмелем любовалась, от восхищения слагала песни:

– Заслушиваюсь пением твоим! – воскликнул Род. – Сколько ты знаешь песен!

– Их столько, сколько есть мгновений в нашей жизни.

– И ты все помнишь?

– Возможно, что-то забываю, но каждый день приносит вдохновенье, слова, мелодии звучанье! А больше всех меня ты вдохновляешь, мир открываешь нежностью, любовью. В твоих глазах себя лишь только вижу, как будто ты моим стал двойником.

– Любимая, я то же ощущаю.

– Как я хотела бы собрать нектар со всех плодов, цветов и напоить тебя, – сказала Лада. – Как это сделать, чтоб цветы не повредить?

– Нектар нам соберут другие, – ответил Род.

– Кто именно?

– Смотри! Садятся пчёлы на цветы. Они нектар к себе домой несут, а в сотах превратят его в сладчайший мёд.

– Творением чудесным в который раз меня приятно удивляешь.

– Твои желания лишь выполняю, а через них и создаю наш мир.

Запела Лада песню новую о Сварге: