Сотворение. Роман-реконструкция славянской мифологии - Страница 12
– Зачем жениться надо было мне? Ленивый, сонный я, лишь сплю и ем, а стрелы молний скоро поржавеют без употребления. О такой ли я судьбе мечтал? – с сожалением подумал он, позвал Чурилу, брата Дивы. – Иди сюда! Чего грустишь один?
Чурила сел на лавку рядом с Перуном, повесив голову.
– Ну, что с тобой такое происходит? Давай померяемся силой, – предложил Перун.
– Я не могу. Любовь съедает силы.
– Кого же любишь ты, что так устал?
– Любовь свою держать обязан в тайне.
– Женись! Жена, посмотришь, скоро надоест! Опять захочешь вольной воли!
– Она принадлежит другому.
– Ищи свою – таков Закон извечный Сварги.
– Она одна – моя…
– Богини все похожи друг на друга: щебечут, плачут, жалят и смеются… Пожалуй, всё равно, на ком жениться. А лучше не жениться вовсе! С кем силой бы помериться теперь, чтобы проверить не потерял ли я с женитьбой мощь былую?
– Со Святогором, – подсказал Чурила. – Он самый сильный в Яви.
– Согну его в дугу, посмотришь. Неповоротлив он, словно гора.
– Удачи и победы, – Чурила пожелал.
Перун его уже не слышал. Летел к горам – внизу вершины леса наклонялись и стонали. Он представлял, как свалит Святогора, положит на лопатки одним махом.
По саду Дива шла, с улыбкою Велеса вспоминала:
– Он мне сказал, будет сынок Ярило. Обманщик! Где же ты, моё дитя?
Она свернула на тропинку, где ландышами перед нею предстал Велес намедни, увидела Ярилу, рожденного из воспоминаний. Он лежал на травке, что-то лепетал.
– Сыночек мой! Родился! Наконец! А я не знала, солнышко, прости!
Ярило сел, потом на ножки встал, пошёл навстречу матери, и за три шага так вырос на глазах, что перед Дивою предстал он юношей прекрасным.
– Зачем, сынок, так быстро повзрослел? Нарадоваться не успела даже…
– Ну, что за радость малыша лелеять, когда земля ждёт пахаря? Её надо любить, ухаживать за ней.
– Сварожичи всё сделают, а ты бы отдохнул…
– Здесь каждый должен сеять за себя, своё предназначение исполнить…
– Как мудро ты, сыночек, говоришь…
– Я только за Всевышним повторяю. Прости, пора мне, матушка, пора… Где взять бы лошадь, сбрую, плуг?
– Всё это ты найдёшь в сарае деда Дыя.
Вошёл в сарай Ярило, как хозяин, увидел лошадь – засветился счастьем, плуг осмотрел – сказал:
– Спасибо деду!
Запряг коня Ярило в воз, взял плуг, поехал со двора. Дива проводила сына в поле. Велес из рощи им навстречу вышел, воскликнул радостно:
– Сынок! Ярило! Здравствуй! Я твой отец!
– Отец? Рад встрече! Здравствуй! Прости, я еду в поле. Ты куда?
– Я – из лесу, да в лес. Всегда меня там можешь отыскать, если захочешь.
Услышав это, Дива разозлилась на Велеса. Обманщик этот набивается в отцы, а сам не стоит добрых слов и чувств. Сказала сыну:
– Сынок, не слушай ты Велеса. Перун – отец твой, а это – только бог звериный.
– Не понимаю. Папа – самозванец? – спросил Ярило удивлённо.
– Ты от моей любви родился! Тебя буду любить, чтоб мать ни говорила, – сказал Велес упрямо.
– Иди, Велес, своей дорогой, сыну моему не нужен ты, – зло отвернулась Дива.
– Сердиться, матушка, не стоит, – Ярило засмеялся. – Какое счастье – двух иметь отцов! Не каждому, наверно, так везёт! Я вас люблю! До встречи, дорогие!
Кнутом Ярило подхлестнул коня, поехал быстро по дороге. Велес и Дива мрачно разошлись.
Дед Житень и Ржаная Баба – духи поля, радушно встретили Ярилу. Они молитвы пошептали на добрый урожай. Земля вздохнула девственно, светло, когда её святую целину плуг тронул. Пахал и сеял молодой Ярило. Над ним звенела жаворонка песня, плескалась речка в берегах покатых, шумела роща, затаённо, тихо. Все звуки, краски, ароматы являли красоту любимой Сварги.
Таких полей, какие были у Ярилы, никто не видел. Рожь и ячмень – стеной; лён – словно синь озёр: душистым, знойным лесом – конопля. Кармин и золото плодов в садах манили сладостью и ароматом и благодарно падали в ладони.
О пахаре отменном Чернобог прослышал. Подкрался он к Яриле, стал наблюдать насмешливо за ним. Когда ж увидел результат трудов юного бога, так разозлился, что в зайца превратил его, сам обернулся волком злым, голодным.
Ярило-заяц по полям скакал, за ним по следу мчался хищный волк, готовый разорвать и проглотить. Поля раза четыре оббежав, Ярило понял: нет ему спасенья. Помчался заяц в лес отца искать.
В лесу такой поднялся гул и треск, как будто разгулялась буря. На шум Велес явился вездесущий. Едва его увидел злобный волк, с испуга снова в Змея обратился, в норе укрылся под корнями.
В Ярилу зайца превратил Велес, сказал ему:
– Вот меч тебе, чтоб мог ты защититься.
– Отец, я не желаю воевать.
– Сынок, есть Чернобог на свете, который будет нам всегда вредить. Когда мы перестанем думать о себе, возьмёт он души наши в плен, заставит делать чёрные дела.
– Зачем? – спросил Ярило удивлённо.
– Есть в этом тайный замысел Всевышнего. Не нам с тобой разгадывать его. Одно известно мне: хоть мы и боги, но неуклонно дух должны крепить, себя деяньями своими создавая.
Перун стремился к Святогору и никого не замечал вокруг. Купавшиеся в озере русалки окликнули его:
– Перун, куда спешишь?
– Дела не ждут, и времени в обрез.
– Тебе ли, вечному, считать минуты? Перун, со мною в прятки поиграй! – русалка Рось, смеясь, сказала и схоронилась в чутких камышах.
– Насквозь тебя я вижу, – Перун ответил.
За камень спряталась Рось озорная, спросив:
– Теперь где я?
Перун метнул стрелу в большой валун – лишь искры золотые разлетелись. Рось собрала их и к Сварогу побежала, который удил рыбу поблизости и глаз не отводил от поплавка.
– Сварог, покуда искры не потухли, дай им жизнь, – нетерпеливо попросила Рось.
– Не видишь? Занят я!
– Сварог, тебе я, сколько хочешь, рыбы пригоню…
– Я сам могу пригнать косяк лещей! Мне интересно на крючок поймать!
– Скорей! Молю тебя! Всего одна осталась искра! Мне сына подари!
Сварог от поплавка взгляд оторвал, дохнул на искру. Из неё родился сын русалки Роси.
– Тебя благодарю, всесильный бог, что ты меня услышал, одарил. Я назову его Даждьбогом.
Ребёнка Рось к груди прижала, к подругам устремилась, смеясь от радости и повторяя:
– Сыночек мой родной! Даждьбог! Ещё ты мал и слаб пока, но вырастешь могучим богом! Тебя я рыбой плавать научу, и серым волком рыскать по лесам, и соколом летать под облаками. Широкий мир перед тобой открою. Безмерно счастлива, что есть ты у меня!
Святые горы встретили молчаньем Перуна, но так он загремел, что эхо разнеслось, а скалы задрожали:
– Проснись, Хозяин гор! Где ты? Ау!
– Такой прекрасный день, а ты гремишь! – ответил Святогор с упрёком и поднялся до туч над ближнею горой.
– Пришёл помериться с тобою силой.
– Куда тебе? – ответил Святогор, от голоса его обрушился обвал, и долго, гулко падала лавина.
– Что мнишь ты о себе? Да я тебя!..
– Посмотрим…
Окинув взглядами друг друга и рукава повыше закатав, готовы были боги приступить к борьбе.
– Эй, вы! – послышался знакомый голос. – От вашей болтовни мой завалило лес, засыпало цветистый луг камнями.
Перун со Святогором, на возглас обернувшись, увидели Велеса.
– Поспорили мы, кто из нас сильней, – сказал Перун.
– И что?
– Осталось выяснить на деле, – ответил Святогор чуть слышно, чтобы не разрушать Святые горы.
– Ненужная затея! Попробуйте поднять мою котомку, увидим сразу, кто из вас сильнее.
Схватил Перун одной рукой котомку, на облако её хотел забросить, но даже от земли не оторвал, лишь в гравий погрузился по колено.
– Дай мне, – сказал с улыбкой Святогор, едва смог приподнять котомку и опустил её без сил. – Ох, ты! Что ж там такое?
– Лежит там Чёрный камень, вмещающий в себя земную тяжесть. Он мне доверен. Я его храню, чтоб равновесие мир не утратил. Есть в этом камне тяга, которая любовью к Родине зовётся. Где б ни были, она в душе живёт, зовёт вернуться снова в Явь, – Велес ответил.