Сотворение миров (сборник) - Страница 170

Но сегодня Полубояринов, все последнее время нудно пристававший к Рычину с какой-то суперталантливой биологиней, имел в виду совершенно другое:

— Исходя из того, что вам, возможно, придется эвакуировать с Камарги все сто шестьдесят человек экспедиционного корпуса, на «Молинеле» идти бессмысленно. Возьмете «Трех богатырей».

Рычин скривился — вышепоименованный космолет имел в ходу странноватую кличку «Три святителя» и, несмотря на звучность своего официального названия, был всего-навсего тихоходной баржой, сверх всякой меры перегруженной различными защитными средствами. Мечта перестраховщика.

Уловив тягостную паузу, Полубояринов вскинул голову:

— Ну что, что тебе еще, Михайла?

— А, — махнул рукой Рычин, — еще и планета с женским именем…

Полубояринов искренне изумился:

— Я, знаешь ли, был лично знаком с Сэмюэлем Ли Камарго — здоровенный сенегалец так под два двадцать, и у меня никогда не закрадывалось подозрения, что это — дама.

— Я не о нем. Просто припоминаю, что у одного из тех Людовиков, что любили позировать в пудовых париках, имелась придворная танцовщица под тою же фамилией — редкостных достоинств девица… Одним словом, не к добру.

— Эрудит ты, Рычин, — один в тебе недостаток…

Так и расстались, недовольные друг другом.

А когда в коридоре к Рычину присоединились остальные члены экипажа — неизменно элегантный Темир Кузюмов и постоянно кудлатый Стефан Левандовский, — кибервахтер, выпуская их на бетонное поле, к кораблям, констатировал вслед с той степенью унылой флегматичности, которая людям уже недоступна:

— Три… богатыря…

Этому уже насплетничали.

До Камарги допрыгали за шесть дней, ловко минуя все зоны дальности и ни разу не ошибившись при выходе из подпространства. Первое «чп» возникло на самом непредвиденном месте — при попытке установить с планетой радиосвязь.

Космолет «Три богатыря» только-только благополучно вылез из последнего нырка и теперь обычным, даже не форсированным маршем приближался к месту своего назначения, так что связь, по всем данным, должна была быть просто идеальной. Тем не менее, на первые три запроса планетная база просто давала бессмысленный сигнал «занято», а на четвертый включился автоматический ответчик, или, как его было принято называть на космофлоте, «кибербрехун»:

«На базе все спокойно, — констатировал он миланским драматическим тенором и не без напевности. — За последние двадцать четыре часа на Большую Землю отгружено 1653,83 тонны органически обогащенного концентрата руды. Персонал базы отдыхает, самочувствие удовлетворительное, психофизиологические параметры в пределах нормы».

— «В Багдаде все спокойно», — передразнил его Рычин. — Если не считать того, что автоматический ответ «персонал базы отдыхает» дается уже в течение… уже в течение шестнадцати суток. Без нескольких минут. А? Мнение экипажа?

— Двигатели на полную мощность, посадка как можно ближе к этому дому отдыха, — предложил Темир.

— Естественно. А еще?

— Знаешь, Михайла, — замялся Стефан, — мне помнится, что у всех инопланетных «брехунов» один и тот же голос. Я как-то привык. А этот что, новой конструкции?

— Да нет, в каталоге значится, что типовой. И в этом что-то есть…

Командир наклонился над плошкой микрофона:

— Доложите, кто на связи?

«Главврач санэпидслужбы и госпитально-профилактического стационара экспедиционной группы на Земле Ли Камарго».

— А почему не координатор базового космодрома?

«Космодромный вычислительный центр, подключен к госпитальному в качестве вспомогательной ступени».

Командир вырубил тумблер связи и потрясенно икнул.

— Кто-нибудь из присутствующих сталкивался с чем-то подобным? — отдышавшись, спросил он.

Вопрос был риторический — ни один экипаж космофлота ни с чем подобным никогда не сталкивался. Кибермедики, конечно, самовольничали, особенно на необитаемых планетах, на то им и Первый Закон робототехники намертво впаян. Но не до такой же степени!

— Представляю, как этот Гиппократ, помесь клизмы с компьютером, будет координировать нашу посадку! — ужаснулся Стефан. — Может, проверим?..

Командир кивнул. Стефан вышел на связь:

— База Камарго, доложите о своей готовности к приему грузопассажирского нетипового корабля космоизмещением… с посадочной скоростью… и минимальной мощностью горизонтальных двигателей…

«Гиппократ», против ожидания, доложил о готовности строго по уставу.

— Садимся, — сказал Рычин.

Сели.

— А вот будем ли вылезать? — После приземления это был первый и отнюдь не праздный вопрос.

Кузюмов и Левандовский молчали, упершись лбами в иллюминаторы.

Земля Ли Камарго отнюдь не располагала к пребыванию на ней высших представителей животного мира. Прижилась тут одна микрофауна, да и то напрасно. Космоэкологи высказывали предположение, что она была занесена сюда извне. Во всяком случае, даже в экваториальной зоне относительное тепло наступало всего на шесть-семь месяцев после семилетней зимы со стапятидесятиградусными морозами. Короткое летечко было гнилым и пасмурным, но даже первых двух недель его хватало на то, чтобы Камарга покрывалась щетиной эвкалиптовых хвощей, тянущихся ввысь прямо на глазах. Лазерные тесаки валили кольчатые стволы, под хилыми корнями которых залегал биоактивный концентрат — симбиоз живой и неживой материи, образующий гигантские псевдокристаллы камаргита. При первых же холодах, когда температура достигала минус девяносто шесть градусов, вирусоподобные организмы впадали в спячку и псевдокристаллы рассыпались до следующего тепла, поэтому добыть их и отправить на Землю можно было только раз в семь лет.

Вот и сейчас сто шестьдесят лучших специалистов работали здесь, а вернее, наблюдали за работой киберустановок самых различных экстерьеров и спецификаций. Конечно, База могла бы прислать сюда и сто шестьдесят тысяч добровольцев, но они только мешали бы машинам. Люди наблюдали, направляли, исследовали — и все это, по возможности, не выходя из гигантского жилого комплекса, вмещавшего в себя все мыслимые сооружения, от подземного ангара до лабораторий и спортивно-оздоровительного стационара.

Естественно, сюда входил и Большой Интеграционный Мозг — БИМ, вычислительная, с позволения сказать, машина, руководящая всеми работами на Земле Ли Камарго. Эрудированные инженеры звали его Бим-Черное-Ухо, а когда машина давала нежелательные результаты или ахинейные рекомендации, то — Черный Потрох. Почему — об этом не знал никто, а уж особенно историки галактической классической литературы.

И вот сейчас этот самый БИМ оказался в подчинении у крошечного кибердиагноста госпитального отсека — сущей козявки по сравнению с ним самим.

Было над чем задуматься.

— Ну, так как насчет выхода на пляж? — повторил Рычин.

— Что-то не располагает, — признался Стефан.

— Чем ты это мотивируешь?

— Предчувствия… — стыдливо промямлил второй пилот.

— Предчувствия — это исключительно моя стихия, — поставил его на место командир.

— Постой, Михайла, — вмешался рассудительный Темир. — Если, как ты подсчитал, коллектив экспедиции находится в состоянии незапрограммированного отдыха уже шестнадцать суток, то несколько часов промедления с нашей стороны ничего существенно не изменят. Попытаемся вынудить силу, действующую на Камарге, как-то проявить себя, определить свою программу.

— И ты предлагаешь?..

— Запросить у этого Гиппократа рекомендации на предмет нашего выхода из корабля. Сразу станет ясно, что и почему он сделал со своими людьми.

— Резонно. Тем более что никто не принудит нас этим рекомендациям следовать.

Темир запросил. Главкиберврач поспешно и даже как-то обрадованно предложил вновь прибывшим немедленно пройти полное медицинское обследование в госпитальном стационаре.

— Хм, — усомнился командир, — а с чего бы это? У нас на корабле за экипажем осуществляется постоянный бесконтактный меднадзор, как и положено по уставу космофлота. Если бы наблюдались отклонения от психофизических норм, корабельный кибермед тут же поднял бы тревогу. Но все спокойно. Как, впрочем, и на Камарге. К чему же такая перестраховка?