Сотканный мир - Страница 121

— Нечего тут смотреть, — сказал он.

Сюзанна не могла понять, почему на его лице застыло отвращение.

— Здесь стоял дом номер семьдесят два? — спросила она.

— Хотя по виду вы не похожи, — отозвался рабочий.

— Простите, я не…

— Не похожи на тех, кто ходит поглазеть.

Она покачала головой. Он, кажется, понял, что допустил какую-то ошибку, и выражение его лица смягчилось.

— Вы пришли не для того, чтобы посмотреть на дом, где произошло убийство? — спросил он.

— Убийство?

— Один негодяй убил здесь троих детей. Всю неделю ходят какие-то люди, берут на память кирпичи…

— Я не знала.

Она смутно помнила мрачные заголовки в газетах: предположительно сумасшедший — при этом любящий отец — убил всех своих детей, пока они спали, потом убил себя.

— Простите, ошибся, — признал рабочий. — Просто не могу поверить, что люди гоняются за такими сувенирами. Они ненормальные.

Он хмуро поглядел на нее, развернулся и пошел обратно к костру.

Ненормальные. Именно таким словом охарактеризовала Виолетта Памфри дом Мими на Рю-стрит. Сюзанна не забыла это выражение. «Некоторые дома, — сказала Виолетта, — они как бы не совсем нормальные». Она была права. Наверное, здешние дети стали жертвами того же самого беспричинного страха, а убийца хотел раз и навсегда оградить их от тех сил, которые, как он чувствовал, живут рядом с ними, либо утопить в их крови собственные страхи. В любом случае, раз она не умеет читать знамения по дыму пожарища или кучам мусора, нет смысла тут задерживаться.

Второй адрес в центре города оказался не домом и не кучей развалин, а церковью во имя святой Филомены и святого Калликста. Сюзанне никогда прежде не встречались эти святые. Наверное, какие-то малоизвестные мученики. Церковь представляла собой простую постройку из красного кирпича, облицованную камнем и со всех сторон осажденную новыми офисными кварталами. Небольшое кладбище при ней было заросшим и заброшенным. В некотором смысле церковь выглядела такой же безнадежной, как развалины дома убийцы.

Но не успела Сюзанна перешагнуть порог, как менструум подсказал ей, что это как раз нужное место. Внутри все подтвердилось: она зашла с холодной улицы в настоящий рай для тайн. Не нужно было веровать, чтобы счесть свет свечей и запах ладана вдохновляющими, а вид Мадонны с Младенцем — умиротворяющим. Реальность они или миф, пусть разбираются ученые мужи; этому научила Сюзанну Фуга. Значение имели только говорящие образы, и сегодня Сюзанна нашла в них надежду на возрождение и перевоплощение, которой так не хватало ее душе.

На скамьях сидело с полдюжины прихожан, они молились или просто отдыхали. Сюзанна с уважением отнеслась к их медитациям и как можно тише прошла по гулкому каменному полу к алтарю. Когда она приближалась к алтарному ограждению, ощущение здешней силы стало настойчивее. У Сюзанны появилось такое чувство, будто на нее кто-то смотрит. Она огляделась. Никто из прихожан не глядел в ее сторону. Но когда она снова повернулась к алтарю, пол под ногами вдруг истончился, затем исчез совсем, и она повисла в воздухе, глядя на лабиринт в недрах Святой Филомены. Там, внизу, были катакомбы; источник силы тоже помещался там.

Видение длилось две-три секунды. Потом оно пропало, и Сюзанна схватилась за ограждение, дожидаясь, пока пройдет головокружение. Затем она огляделась в поисках двери, ведущей в крипту.

Единственная дверь, которую она сочла подходящей, располагалась слева от алтаря. Сюзанна поднялась по ступенькам и направилась туда, когда дверь открылась и навстречу ей вышел священник.

— Могу ли я чем-то помочь вам? — спросил он, выдавив из себя тонкую, как облатка, улыбку.

— Мне хотелось бы осмотреть крипту, — сказала она.

Улыбка исчезла.

— В храме нет крипты, — ответил он.

— Но я ее видела, — возразила Сюзанна несколько грубо; менструум, поднявшийся внутри, пока она стояла под взглядом Христа, пугал ее своей живостью.

— Что ж, вниз все равно нельзя. Крипта закрыта.

— Но мне необходимо, — настаивала она.

Священник как будто понял ее горячечное упрямство. Когда он снова заговорил, голос его упал до взволнованного шепота.

— У меня нет никаких прав, — произнес он.

— У меня есть, — сказала она, и этот ответ пришел не из головы, а из живота.

— А подождать никак нельзя? — пробормотал священник.

Это была последняя попытка возразить. Когда Сюзанна не ответила, он отступил в сторону и пропустил ее в комнату за дверью.

— Хотите, чтобы я вас проводил? — предложил он, и голос его звучал еле слышно.

— Да.

Священник отодвинул в сторону занавеску. В замочной скважине торчал ключ. Он повернул его и открыл дверь. Воздух, поднимавшийся из крипты, был сухим и затхлым, лестница крутая, но Сюзанна не испугалась. Снизу доносился призыв, он манил ее, чей-то голос шептал ободряющие слова. Это место не было могилой. А если и было, значит, смерть это не только гниение плоти.

Короткое видение лабиринта под полом церкви не подготовило Сюзанну к тому, насколько глубоко располагалась крипта. Свет из баптистерия[16] быстро померк, а лестница все уходила вниз. Через две дюжины ступеней Сюзанна совершенно перестала видеть своего проводника.

— Далеко еще? — спросила она.

В этот момент он чиркнул спичкой и зажег свечу. Пламя неохотно разгорелось в спертом воздухе, но в этом неверном свете Сюзанна увидела, как священник повернул к ней сморщенное лицо. У него за спиной начинались коридоры, которые она видела сверху, прорезанные рядами ниш.

— Здесь ничего нет, — произнес он с тоской. — Больше нет.

— Все равно покажите мне.

Священник слабо кивнул, как будто совершенно утратил волю и не мог противиться ей. Он повел Сюзанну по одному из коридоров, подняв перед собой свечу. Теперь она видела, что все ниши были заняты, в них от пола до потолка громоздились гробы. Весьма приятный способ разложения, решила Сюзанна; головой к голове товарища. Это усилило впечатление от зрелища, представшего перед ней, когда в конце коридора священник открыл дверь и произнес, пропуская ее вперед:

— Вы ведь хотели увидеть это?

Сюзанна вошла внутрь, он следом. Комната, где они оказались, была так велика, что осветить ее жалким пламенем единственной свечи не представлялось возможным. Однако гробов здесь точно не было. Здесь были только кости. Тысячи костей, забившие каждую нишу до самого потолка.

Священник перекрестил комнату и поднес свою свечу к дюжине других, вставленных в канделябр из берцовой кости и черепа. Когда свечи разгорелись, костяное убранство помещения предстало во всей красе. Останки сотен человеческих существ пошли на создание огромных симметричных орнаментов: барочные узоры из голеней и ребер с горками черепов в центре; поразительные мозаики из ступней и костяшек пальцев с вкраплениями зубов и ногтей. Все это казалось особенно жутким из-за методичности, с какой были выложены узоры: труд некоего зловещего гения.

— Что это за место? — спросила Сюзанна.

Священник нахмурился, сбитый с толку.

— Вы знаете, что это. Усыпальница.

— Усыпальница?..

Он придвинулся к ней:

— Так вы ничего не знаете?

— Нет.

Гнев и страх внезапно исказили его лицо.

— Вы мне солгали! — воскликнул он, и от его голоса пламя свечей покачнулось. — Вы сказали, что знаете… — Он схватил Сюзанну за руку. — Убирайтесь отсюда, — потребовал он и потащил ее обратно к двери. — Вы не имеете права находиться здесь!

Его пальцы больно впивались в руку. Сюзанна пыталась не позволить менструуму напасть на обидчика, однако сдерживать его не требовалось, потому что священник внезапно отвернулся от нее и уставился на свечи. Пламя разгорелось ярче, затрепетало. Рука священника отпустила руку Сюзанны, он поспешил к двери усыпальницы, пока свечи трепетали все сильнее. Его коротко остриженные волосы буквально встали дыбом; язык дрожал в разинутом рту, не в силах вымолвить ни звука.