Сосни леденца, или практикум по оральным удовольствиям (СИ) - Страница 44

— Мне не поверят.

— А ты будь поубедительней, а теперь пошли отсюда. Артуру ни слова! Если эта информация просочится куда-то еще, то… — я многозначительно провела пальцем по горлу.

Коля нервно сглотнул и кивнул, и мы под ручку, сверкая натянутыми улыбками вышли из закутка.

— Так вы чего?

— Поссорились на почве нервов, все уже хорошо, — я улыбнулась и отодвинув врача вернулась в палату.

Дальше время полетело невероятно быстро, я не успела оглянуться, как прошел Новый год, Рождество, 8 марта и наступила долгожданная весна. Сына Ленка назвала Ромкой. Несмотря на все наши опасения, он родился обыкновенным, без копыт и хвоста. Мы ждали практически до последнего, но никаких вестей от Логтума не было, поэтому пришлось называть на свой лад, без учета желаний семьи или каких-либо демонических традиций.

Сначала подруга интересовалась, почему Коля так резко пропал из нашей жизни, но я предпочитала отмалчиваться. Он звонил ей, они довольно часто общались по телефону, но даже на выписку из роддома он не пришел.

Я прятала глаза от Ленки, было ужасно стыдно. Мне удалось напугать до смерти даже такого непробиваемого мужика, как Коля. Артур исправно ходил к нам нянькаться с ребенком, дарил цветы и смотрел на меня влюбленными глазами.

А я снова покрывалась пятнами и отводила глаза, ну не могла я. Пока во мне живо ощущение голода и я чувствую эмоции, значит надежда на возвращение Логтума есть!

Коля держал свое слово, и за это время я не увидела ни одного наблюдателя. Видимо начальство решило доверить эту почетную миссию Артуру.

Вот только на работу пришлось вернуться мне, из-за осложнений, Ленка очень плохо ходила. Я каждый день мужественно затаскивала на четвертый этаж детскую коляску, инвалидную коляску и саму подругу.

— Может ты перестанешь уже? Мне стыдно каждый раз, когда ты пыхтя тащишь это все на себе. Почему Коля не появляется?

— Во первых, это мне полезно. Я жру как лошадь и уже скоро перестану помещаться в твои шмотки со времен беременности, — я присела на стульчик в прихожей, стаскивая сапоги, — Во вторых, ты для меня и не такое делала. В третьих, ты уж прости, но Коля скорее всего больше не появится.

— Почему? Что с ним? — подруга выплыла из кухни, в кенгурятнике на ее груди сидел Ромка и весело гукал, сжимая в кулачке пачку от майонеза.

— Напугала я его, тогда в больнице. Почти до смерти. Или ты думаешь нас так просто отпустили? За красивые глаза?

— Ой, да ладно! Напугала, скорее всего осознал, что чужие дети это сильно раздражающий фактор. И пока я еще была беременной, он это мог скрывать, а вот потом понял. Я ему даже кольцо не вернула, надо хоть через Артура передать…

— Кстати про Артура, ты как смотришь на то, чтобы переехать в деревню? Там сейчас красота будет, да и Ромке полезней на свежем воздухе побыть, — я озвучила мысль, которая уже месяц вертелась у меня в голове.

— А работа? — растерянно протянула Ленка.

— Что тут я на рынке вещами торгую, что там. Не пропадем! — я не стала озвучивать, что в крайний момент всегда можно надавить на больших начальников и выбить материальное пособие. Тем более мне положено! Я можно сказать ветеран инопланетных войн! А Ленка так ваще жертва боевых действий!

— Я тоже об этом думала, может и мне полегчает. Повожусь на огороде, расхожусь глядишь, — Ленка привычно загрустила. К началу второго месяца нашей с ней совместной жизни я научилась не только чувствовать эмоции, но и частично их забирать. Поэтому я осторожно подменяла ее грусть и обиду, на надежду. И мысленно материла этих врачей-коновалов.

Ей сделали все обследования, все анализы, но ничего не нашли. Она может нормально ходить, а через минуту пластом упасть на пол. Синдром внезапной парализации, или как-то там еще по научному.

— Ну так что? Переезжаем? — я отобрала у Ромки яркий пластик. Весь в отца пошел, вся упаковка обмусолена.

— Переезжаем! — сверкнула глазами подруга и пошла собирать детские вещи. А я вздохнула и принялась звонить Артуру.

Уже через неделю мы въезжали в мой домик, отремонтированный экстренной бригадой рабочих. Коля постарался, крыша была перекрыта, внутри косметический ремонт, а клининговая компания вычистила все до состояния стерильности.

Мы с ним после того злополучного разговора в больнице даже словом не обмолвились. Все просьбы и решения передавались через Артура. А вот он был очень доволен возвращением в привычную среду.

На работу я все же устроилась! В тот самый магазин, менеджером по продажам, а по нормальному продавщицей.

Ленка вроде почувствовала себя лучше здесь, все время возилась с цветами и обустраивала сад. Я ей не мешала, только ругала если она слишком долго работала.

Майские праздники мы провели вчетвером, Артур на правах единственного взрослого мужчины заведовал мангалом, обжаривая мясо и овощи. Я уже приготовила несколько ведер шашлыка, зная о своей особенной прожорливости, но что-то пошло не так, после второго куска я перестала хотеть есть.

— Пойду полежу, устала я сильно, — я почти бегом скрылась в спальне и повалилась на кровать неистово рыдая. Последняя ниточка связывающая меня с Логтумом порвалась! Значит это просто был нервный синдром? А приступы гнева и эмоции?

Чуть успокоившись, я потянулась к сидящим во дворе, Артур светился любопытством, а Ленка тревогой. Мне немного полегчало, но беспокойство клубком свернулось в груди.

— Рит, ты как? — Ленка проводила Артура и пришла ко мне.

— Плоховато, видимо перегрелась на солнышке, — после того, как она услышала это, у подруги появился виноватый вид.

— Я хотела завтра в город съездить, питание Ромке купить и еще по мелочи. Артур согласился отвезти… Ну и ладно тогда, хоть с тобой побуду, а он сам там по списку купит.

— Поезжай, я Ромку возьму с собой на работу, — у нас эта схема уже была отработана, я брала его в переноске, сажала за прилавок и спокойно работала. Да и Ромке было веселее, все покупатели обязательно разговаривали с ним, махали руками и умилялись его розовым щечкам.

— Ох, спасибо, чтобы я без тебя делала, — подруга обняла меня и ускакала собирать посуду в саду. А я перевернулась на спину и так и пролежала до самого утра, сон совершенно не шел. Утром я тихонько встала, собрала Ромку и аккуратно прикрыв калитку пошла к магазину.

Как всегда пара местных алкашей уже гипнотизировали дверь, я вздохнула и пристроив переноску на подоконник, открыла дверь, сняла сигнализацию и включила кассу.

— Мне Жигулевского… — проблеял алкаш, но был отодвинут в сторону мощной рукой. Он хотел возмутиться, но когда увидел мужика целиком, заткнулся и свалил в конец очереди.

— Леденцы есть? — у меня дернулся глаз, было что-то в голосе этого незнакомца до боли знакомое.

— Вам какие? — как назло Ромка закашлялся и я повернулась к нему, поправляя ему нитку с погремушками и меняя соску.

— Любые, да побольше. Сколько их у вас всего?

— Пара коробок, но там же больше двадцати килограмм будет…

— Ты чего тут застыл? — на прилавок перед моим лицом опустились десять ведер с майонезом, второй огромный мужик стоял и ухмылялся смотря на меня.

— Ребенок твой? — севшим голосом спросил первый.

— Племянник! — отрезала я, — Вы будете свои леденцы брать или нет?

Мужики переглянулись, а Ромка громко заорал. Я повернулась к нему и с ужасом увидела, как его ножки трансформируются в копыта, комбинезончик рвется на попе и оттуда вылезает маленький хвостик, свернутый колечком.

Алкаши перекрестились и тиканули из магазина, оставив меня один на один с этими пришлыми. Я грудью заслонила Ромку, судорожно ища телефон под прилавком.

— Вышли отсюда и забыли все! — я рыкнула на них, а потом до меня дошло. Я подняла глаза и увидела как личина рассыпается и передо мной появляется мой родной демон! Потрепанный, весь в шрамах, но живой!

— Логтум! — я просто выломала дверку у прилавка, выбегая в зал и хватая эту несносную ящерицу прямо за хвост. Он обхватил меня лапищами, что-то сопя мне в районе уха, но я рыдала и не могла ничего сказать.