Сошествие Ангелов - Страница 74

Захариэль заранее знал, что должен делать, и теперь напряг всю волю до последней капли, овладел потоком электропсионической мощи и направил ее на достижение своей цели, используя силу пульсатора, как механикум использует плазменный резак. Он мгновенно ощутил, как крепнет и нарастает в нем могучая сила, и тогда обратил бушевавшую в его венах силу наружу. Его глаза вспыхнули ослепительным огнем, и стоило ему взглянуть на светящиеся прорехи в воздухе, из которых появлялись щупальца, как они мгновенно закрывались.

Пещера огласилась пронзительными воплями, но Захариэль и брат Исрафаэль, окруженные сиянием миллионов солнц, подчиненным их воле, распространяли ослепительно-белый свет. Они, словно легендарные огнеборцы, окатывали потоками только что приобретенной силы своих товарищей, уничтожали извивающиеся щупальца и наглухо запечатывали разрывы границы реальности, откуда они появлялись.

Спустя несколько мгновений, показавшихся Захариэлю целой вечностью, в пещере снова стало тихо, ангел Сароша исчез, сражение было закончено.

Энергия пульсатора иссякла, и Захариэль, совершенно обессилевший, со стоном упал на пол. Так он неподвижно лежал, пока после яростной схватки не восстановилось дыхание и не улеглось волнение, вызванное мощным потоком энергии.

Затем он поднял голову и слабо улыбнулся брату Исрафаэлю.

— Все кончено? — спросил Лев.

Брат Исрафаэль кивнул:

— Все кончено, мой лорд.

Темные Ангелы подобрали тела погибших братьев и по узким переходам, через пещеру мертвых, а потом по тоннелю шахты отправились в обратный путь к поверхности планеты.

Полдень уже сменился ночью, и стало прохладнее. Приятный ветерок ласкал обнаженную кожу, поскольку все сняли свои шлемы, и натруженные легкие жадно вбирали свежий воздух.

Вскоре приземлившиеся «Грозовые птицы» забрали с планеты Астартес, а на их месте оставили отряды Имперской Армии, предназначенные для охраны тоннелей под комплексом Один-Зета-Пять, хотя теперь, после устранения ангела Сароша, никто больше не ожидал проявления враждебных сил.

Захариэль бесконечно устал, все тело болело от старых и новых ран, но мысли были ясными и отчетливыми, мучительное эхо жертв и прикосновение злобного существа с другой стороны реальности не оставили никаких следов.

За всю дорогу к поверхности Лев не произнес ни слова, он был погружен в свои думы и даже не похвалил воинов.

Уже на борту Захариэля охватило странное ощущение скованности, распространившееся по спине, и он обернулся, чтобы установить источник беспокойства.

На него в упор смотрел Лион Эль-Джонсон.

Захариэль наблюдал, как уменьшается «Непобедимый разум» в иллюминаторе штурмкатера, уносившего его навстречу «Ярости Калибана» и безвестности.

После победы в шахте Один-Зета-Пять прошло не более шести часов, и после их возращения в экспедиционную флотилию события стали разворачиваться с такой быстротой, что он едва верил в реальность происходящего.

Как только рота Захариэля вернулась на борт «Непобедимого разума», был получен приказ о новом назначении.

В сообщении Льва говорилось, что поток новых рекрутов с Калибана поступает не так быстро, как он надеялся. А потому опытные Астартес должны как можно скорее вернуться в родной мир и навести порядок.

Великий Крестовый Поход вступает в новую интенсивную стадию, и Темным Ангелам нужны свежие силы, чтобы нести далеким мирам свет Империума.

Что касается умиротворения Сароша, то новость об уничтожении ангела мщения в подземелье комплекса Один-Зета-Пять распространилась по всему миру с той же скоростью, с какой она разошлась по Имперской флотилии, и борьба обитателей планеты тотчас прекратилась.

Для подавления последних очагов сопротивления и последующего приведения к Согласию на поверхности были оставлены армейские подразделения и половина титанов из Легиона Огненных Ос.

Захариэль внимательно изучил приказ о назначении, чтобы узнать, кто должен отправиться на Калибан. Он увидел, что Немиэль остается в экспедиции, и решил в оставшееся до отправки время разыскать брата.

Но Немиэля нигде не было видно, и Захариэль, как и было приказано, явился на пусковую палубу вместе со всеми воинами, возвращающимися в родной мир.

Всеми овладело чувство полного уныния. Хотя их отправка из флотилии не несла никаких внешних признаков немилости, каждый воин в своем сердце знал истину.

Лев не хотел видеть их рядом с собой — и это было худшим из всех несчастий.

Возвращение предстояло и брату Исрафаэлю, и Элиату, и раненому Аттиасу, и многим сотням других преданных воинов.

Их вклад в дело Великого Крестового Похода был настолько ничтожным, настолько незначительным в масштабе грядущих деяний, что Захариэль сомневался, станут ли летописцы вообще упоминать о короткой войне на Сароше.

Великий Крестовый Поход будет продолжаться, но он будет продолжаться без Захариэля.

Более того, он будет продолжаться и без того человека, который сейчас сидел в дальнем кресле штурмкатера.

Поход будет продолжаться без Лютера.