Сошествие Ангелов - Страница 4

Человек, обладающий этим голосом, все время задавал самые трудные вопросы, но чаще всего он просто бранил Захариэля, словно пытаясь унизить в глазах остальных. Если два других экзаменатора никак не реагировали, когда юноша отвечал не совсем правильно, третий всегда отзывался едкими насмешками и саркастическими замечаниями. Не раз он называл Захариэля «книжником», не способным на активные действия.

Он ставил ему в вину недостаток силы духа и стойкости. Он говорил, что у Захариэля нет внутренней убежденности, необходимой для настоящего рыцаря. Он снова и снова пытался убедить своих товарищей в том, что Захариэль им не подходит.

— Он опозорит наш Орден, — сказал третий экзаменатор во время очередного горячего обсуждения. — Он станет для нас обузой. Он бесполезен. А в этих вопросах мы должны проявлять твердость. Одного слабого камня достаточно, чтобы привести к обрушению всего сооружения. Лучше убить его здесь и сейчас, чем рисковать крепостью всей организации. Его надо было задушить еще при рождении, как неполноценного.

— Это уж слишком, — сказал первый голос — голос того человека, который держал клинок у горла Захариэля. — Ты прекрасно играешь свою роль, брат, но это чересчур. Присутствующий здесь юноша не совершил ничего такого, чтобы заслужить подобное презрение. Ты слишком жесток с ним. Он достоин продолжать обучение в наших рядах.

— Он достоин, — согласился с ним лорд Символ. — Он выдержал испытание. Я голосую в его пользу.

— И я тоже, — сказал первый голос. — А ты, брат? Он убедил тебя? Ты заодно с нами?

— Да, — сказал третий голос после паузы, показавшейся Захариэлю вечностью. — Я сыграл свою роль, но я не сомневался в нем с самого начала. Он достоин. Я голосую в его пользу.

— Решено, — объявил лорд Символ. — Мы примем клятву. Но сначала надо вернуть его к свету, он слишком долго оставался в темноте.

Закрой глаза, — сказал первый голос, и кинжал отодвинулся от его шеи.

Захариэль почувствовал, как с него стягивают капюшон.

— Не торопись открывать глаза, — сказали ему. — После долгого пребывания в темноте свет может показаться тебе ослепительным.

Наконец его голова была освобождена от капюшона, и он смог посмотреть на своих экзаменаторов.

Поначалу яркий свет в комнате больно резанул по глазам, и Захариэль мог различить только смазанные силуэты и размытые пятна лиц.

Но постепенно зрение восстановилось. Пятна обрели резкость и превратились в очертания фигур и людские лица. Захариэля окружали воины в плащах с капюшонами, у многих в руках горели факелы. Как только веревки на его руках были разрезаны, Захариэль поднял голову и посмотрел на участников испытания.

Как он и ожидал, одним из них оказался лорд Символ, пожилой человек, по мнению всех претендентов давно миновавший пору своего расцвета.

Лорд Символ часто моргал и искоса посматривал на него глазами, почти полностью скрытыми развивающейся катарактой. Два других лица принадлежали к гораздо более впечатляющим личностям. С одной стороны от Захариэля стоял cap Лютер, воин с массивной и крепкой фигурой, который дружески улыбнулся ему, словно стараясь ободрить новичка и убедить не придавать слишком большого значения торжественности церемонии.

А с другой стороны стоял человек, уже ставший легендой, и, по слухам, именно он должен был стать следующим гроссмейстером Ордена — Лион Эль-Джонсон.

За все годы, проведенные в Ордене, Захариэль впервые так близко видел Джонсона, и ему показалось, что присутствие невероятно могущественного воина лишило его всех мыслей и чувств. Тот величественно возвышался над Захариэлем, и юный претендент поймал себя на мысли, что взирает на этот образец физического совершенства с благоговейным восторгом.

— Осторожнее, мальчик, — со смехом произнес Лютер, — ты рискуешь совсем потерять свою челюсть!

Захариэль захлопнул рот и постарался освободиться от чар Джонсона, но у него мало что получилось. Лион Эль-Джонсон большую часть времени проводил в лесах, где возглавлял борьбу против великих зверей, и лишь изредка возвращался в крепость Алдарух на более или менее продолжительное время. Захариэлю была оказана великая честь — он оказался удостоен внимания такой значительной личности, более того, легендарный герой сам принял участие в обряде инициации претендента в Орден.

— Пора заканчивать эту церемонию, — сказал cap Лютер. — Я уверен, нашему юному другу не терпится поскорее встать с коленей.

Звучный голос Лютера опять поразил Захариэля и напомнил, что в его власти увлечь людей за собой даже в преисподнюю.

Юноша был настолько поражен видом стоящего рядом Лиона Эль-Джонсона, что совершенно проигнорировал присутствие Лютера. Лишь с запозданием он понял, что был удостоен двойной чести. Обряд его посвящения проводили два величайших человека его времени — Джонсон и Лютер. Последний, безусловно, не мог сравниться с Джонсоном в физической мощи, но он был не менее героической фигурой и заслуживал преклонения. Каждый из этих двух людей казался Захариэлю настоящим гигантом.

— Тебе не подобает говорить таким тоном, — заметил лорд Символ, задержав взгляд наполовину ослепших глаз на Лютере. — Обряд посвящения нового члена Ордена не повод для веселья. Это слишком серьезная церемония. Кое-кто даже называет его священным обрядом.

— Прошу извинить моего брата, лорд Символ, — вмешался Джонсон, примирительно обнимая старика за плечи огромной рукой. — Он не хотел никого обидеть. Просто он ни на секунду не забывает, что нашего внимания требует множество других дел.

— Нет ничего важнее, чем посвящение нового члена Ордена, — возразил лорд Символ. — Стоящий перед нами молодой человек все еще находится на пороге. Он вернулся к свету, но еще не принес обеты, а без этого он не может стать одним из нас.

Старик протянул руку к кинжалу Джонсона, тому самому, что был приставлен к горлу Захариэля. Получив оружие, лорд Символ провел по лезвию большим пальцем, чтобы проверить его остроту.

— Настало время пролить кровь.

Повернувшись к Захариэлю, он поднес кинжал к его левой ладони.

Разрез рассек кожу по диагонали и вызвал мгновенную боль, но рана была неглубокой и выступившая кровь предназначалась только для проведения обряда.

Кровопролитие оказалось символическим, как и говорил мастер Рамиэль.

Кульминацией церемонии было произнесение обетов.

— Клянешься ли ты, Захариэль, пролитой кровью, что будешь защищать людей Калибана?

— Я клянусь, — ответил он.

— Клянешься ли ты следовать всем правилам и обычаям Ордена и никогда не открывать его секретов?

— Клянусь.

— Отныне ты станешь братом всем рыцарям Ордена и никогда не посмеешь поднять на них руку, если того не потребует приговор суда или обязательства чести. Поклянись в этом перенесенной болью и своей будущей смертью.

— Клянусь смертью, — произнес Захариэль.

Наступил самый важный момент приношения обетов, и лорд Символ поднес лезвие к глазам Захариэля, чтобы тот мог увидеть отражение своего лица, окаймленное красной полосой крови.

— Ты принес кровавую клятву, — сказал лорд Символ. — Ты уже взял на себя обязательства. Но теперь тебе предстоит пойти еще дальше.

Лорд Символ повернул кинжал так, что он встал на его выпрямленной ладони лезвием вверх.

— Поднеси свою руку к лезвию и прими самый важный и кровавый обет. Этот кинжал уже взял твою кровь. Он рассек твою ладонь. Пусть он станет хранителем твоих клятв. Если какой-нибудь из твоих будущих поступков докажет, что произнесенные здесь и сейчас слова были лживыми, пусть лезвие, ранившее твою ладонь, вернется и рассечет твое горло. Поклянись в этом.

— Я клянусь, — произнес Захариэль после того, как протянул руку над кинжалом. — Если мои слова, произнесенные здесь и сейчас, окажутся ложью, пусть кинжал вернется и перережет мне горло.

— Дело сделано, — удовлетворенно кивнул лорд Символ. — Твоя прежняя жизнь закончилась. Теперь ты уже не мальчик по имени Захариэль Эль-Зуриас, сын Зуриаса Эль-Калеала. С этого дня ты больше не будешь говорить о наследии и заслугах своих предков. Ты не аристократ и не простолюдин. Все это осталось в прошлом. С этого момента ты рыцарь Ордена. Ты возрожден к новой жизни. Ты понимаешь это, Захариэль?