Соседка - Страница 28

— Серьезное имя для такого карапуза.

Бенджи будет в самый раз. Она будет звать его Бенджи. Он никогда не увидит ее Бена, но вырастет под надежной защитой его дома. Аманда была права. Теперь она самостоятельная женщина. И ей не нужен Оливер. Впервые в жизни у нее появились собственные друзья.

В субботу Аманда с Грэмом отвезли Гретхен с ребенком из больницы домой. Аманда поймала себя на том, что ее все время тянет к малышу. Даже запахи — начиная от новой деревянной кроватки и кончая детской присыпкой — заставляли ее замирать от желания иметь ребенка.

Аманда меняла малышу памперсы, помогала в первый раз купать Бенджи и баюкала его, когда Гретхен выбивалась из сил. Но к малышу тянуло не только ее. Заходил Расс, Джорджия просиживала у Гретхен часами. Соседские дети звонили в дверь, желая посмотреть на новорожденного. Даже Карен проявляла интерес к младенцу.

С тех пор как Ли ушел из дома, Карен успокоилась и снова стала такой, какой когда-то ее Аманда знала. Она сняла на неделю дом на Мартас-Виньярд, чтобы поехать туда с детьми после окончания занятий. Аманда сочла этот поступок необычайно смелым.

Вечером неделю спустя, когда Аманда с Грэмом сидели у Гретхен, к ней зашел Оливер Дидс. Взгляд, который Оливер устремил на ребенка, не оставлял сомнений в том, что их с Гретхен отношения были не только формальными.

Грэм тоже это заметил. Он держал ребенка на руках, когда в дверях появился Оливер.

— Хотите подержать? — спросил Грэм, а Аманда быстро освободила Оливера от принесенных им подарков.

Прежде чем он смог ответить «нет», маленькое запеленатое тельце оказалось у него на руках. Оливер залился краской.

— Я… я раньше никогда не держал на руках ребенка. Я думал, его еще какое-то время продержат в больнице, ведь он родился слишком рано…

— Там все проверили, — сказала Аманда. — Малыш здоров, поэтому врачи решили, что здесь ему будет лучше.

— Но он такой маленький, — сказал Оливер. — Сколько он весит?

— Два шестьсот, — раздался голос Гретхен с лестницы.

Все взгляды устремились в ее сторону.

Наступила тишина. Первым заговорил Оливер, в его голосе звучала гордость:

— Он очень красивый.

Гретхен кивнула, но осталась стоять на месте, опершись о перила.

— Он хорошо ест?

Она кивнула еще раз:

— Как раз пора его кормить.

Аманда осторожно взяла ребенка у Оливера и отнесла Гретхен, которая поднялась по лестнице, не проронив больше ни слова. Оливер проводил ее тоскливым взглядом. Пока Аманда думала, как потактичнее начать разговор, Грэм спросил напрямик:

— Где вы были все это время?

Оливер ничего не отрицал.

— Я ни о чем не подозревал, — грустно признался он. — Я не знал, что она беременна, пока не повредили картину.

— Выходит, вы просто… сделали это и исчезли?

Оливер нахмурился. Над аккуратным узлом галстука показался кадык.

— Все не так просто.

— Почему?

— У Гретхен тогда умер муж. Она была одинокой и беззащитной. Она была моей клиенткой. Я не имел права вступать с ней в близкие отношения.

— Однако же вступили, — сказала Аманда.

Объявись Оливер раньше, у соседей Гретхен было бы гораздо меньше неприятностей.

— Я полагал, она хочет, чтобы я устранился, — сказал он в свою защиту. — Ведь она даже не позвонила мне.

— Она и не могла вам позвонить, — вмешался Грэм. — С представителями противоположного пола Гретхен чувствует себя не слишком уверенно.

Оливер перехватил его взгляд:

— То же можно сказать и про меня.

Через несколько минут после ухода Оливера Гретхен спустилась вниз. Ей не надо было кормить ребенка — она просто хотела забрать его у Оливера. Осторожно усевшись на ступеньку, она положила Бенджи себе на колени.

Аманда села ступенькой ниже.

— Ты должна была нам рассказать.

— Я не могла. Он сам должен был это сделать.

— Как это случилось?

С чего начать? Гретхен не хотелось об этом рассказывать.

— Он часто бывал здесь после смерти Бена. Он знал, как решить финансовые вопросы, как договориться с Аланом и Дэвидом. Он помогал мне и во многом другом. Я ведь даже не умела обращаться с чековой книжкой. Смешно, правда?

— Я тоже когда-то не умел, — сказал Грэм.

— Он до сих пор не умеет, — произнесла Аманда с ласковой улыбкой. — Счетами занимаюсь я.

Гретхен почувствовала себя немного лучше.

— Это случилось однажды вечером. Вот и все. Я думала, он потом позвонит, но он не позвонил. Наверное, я должна была позвонить ему сама. Но я была уверена, что он решил со мной не связываться.

— Со мной тоже такое было, — сказала Аманда, не вдаваясь в детали. — А зимой ты не думала о том, чтобы ему позвонить?

— Сто раз, — ответила Гретхен. — Тысячу раз.

Она коснулась щеки ребенка. Он повернул головку за ее пальцем.

— Ты любишь Оливера? — спросила Аманда.

— Раньше думала, что люблю. Мне виделось в этом что-то мистическое: Бен нашел человека, который мог бы заботиться обо мне. — Она быстро поправилась: — То есть я сама могу о себе позаботиться. Но тогда я этого не знала.

— Теперь ты это знаешь, — заметила Аманда. — И можешь поговорить с ним, выяснить его намерения. Посмотреть, стоит ли продолжать отношения.

— А вдруг он не захочет? — спросила Гретхен с болью в голосе.

— Захочет, — заверил ее Грэм. — Мы все видели, как он смотрел на ребенка.

— Если он пришел только из-за ребенка, — сказала Гретхен, — то ничего хорошего из этого не выйдет.

Ей необходим человек, который бы ее любил. Нет, поправила она себя. Не необходим. Ей хотелось бы иметь рядом такого человека. А это большая разница.

— Тут ничего нельзя предвидеть заранее, — сказал Грэм. — Нужно попытаться.

В этом и состоит жизнь, подумала Аманда в один из моментов, когда позволила себе задуматься о следующем курсе лечения. Надо использовать все возможности. Надо пытаться.

У нее есть Грэм. Стоило ей посмотреть на Карен с четырьмя детьми, которую впереди ожидал трудный путь, и она понимала, как ей повезло. Стоило ей посмотреть на Гретхен, которую то ли любит, то ли не любит Оливер, и Аманда начинала дорожить своим браком еще больше. Она всегда подозревала, что Грэм необыкновенный человек. И с каждым днем убеждалась, что была права.

Грэм жить не мог без Аманды. Он думал, что после первого взрыва страсти его желание утихнет. Но оно становилось все острее.

— Восхитительно, — бормотал он, уткнувшись лицом ей в шею.

Аманда вошла в дом, сняла свитер с пятнами кофе и направилась в подвал, где стояла стиральная машина. Разве он мог не последовать за ней?

— Ты даже не поздоровался, — упрекнула она Грэма, крепче обхватывая его ногами.

— У меня в голове только ты. Я говорил тебе, что я тебя люблю?

Она томно усмехнулась:

— Да. Но можешь сказать еще.

— Я люблю тебя. Я люблю тебя любить. Я люблю, когда мы остается вдвоем, только я и ты. Никак не могу к этому привыкнуть.

— Я тоже. Все снова стало как прежде.

— Даже лучше. — Грэм был в этом убежден. — Может, нам не стоит торопиться?

— Что ты имеешь в виду? — спросила она, по-прежнему улыбаясь.

— Может, лучше подождать еще месяц, прежде чем… ну, ты понимаешь, — сказал он, не решаясь произнести это слово.

Аманда медленно покачала головой:

— Я говорила, что мне нужен месяц перерыва. Я не говорила: два месяца.

— Я говорю: два. Мне хочется два.

— Это потому, что тебе нравится делать это, когда вздумается.

— Это потому, что я боюсь, — выпалил он неожиданно для себя. — А разве ты не боишься?

Аманда вздохнула:

— Конечно, боюсь. Боюсь, что ничего не получится, ведь это наша последняя попытка. Если она провалится, придется переходить к следующему этапу.

— Я не о зачатии, я о нас с тобой.

— Знаю, — ответила Аманда, на этот раз очень серьезно. — Но этого не избежать. Мы можем тянуть еще три месяца, но этим лишь отдалим тот день, когда станем родителями.