Сорок апрельских дней (СИ) - Страница 125

Облако ложиться на спину и начинает смеяться.

От ужаса я не могу шевельнуться и забываю дышать.

С веток на нас осыпается пепел…

Облако приходит в себя и встаёт. Смотрит туманным взором.

— Кирилл, всё уже хорошо.

Мы выходим на дорогу. К месту, которое я уже ненавижу — к провалу.

И застываем на краю…

Просто осела почва. Глубина — метра три. Оказывается, тут никуда и не свалишься! И в ширину — метров десять, не больше.

Какой же я идиот! Что стоило вчера достать из костра палку, да подойти сюда!

Облако, как всегда, корректно молчит. Мне же, сказать ей нечего.

Вжавшись в скалу, мы идём по уступу. Я первый, скидывая пепел неуместной белой кроссовкой. Девчонка за мной.

Лишь бы она не потеряла сознание. Пусть глубина небольшая, но внизу камни. Да и вытащить её я навряд ли смогу, даже смотавшись за верёвкой на ЗКП.

Облегчённо вздыхаю, когда провал позади. Надо же, я могу радоваться!

— Облако, ты как?

— Всё нормально.

У неё всегда всё нормально. Железная девчонка.

— Кирилл! Погляди, Олень! Такой необычный: зелёный и полупрозрачный, как из каких-то кристаллов.

Поворачиваю голову.

Да, там олень. Самый обыкновенный, коричневый.

Что это? Повреждения глаз? Не похоже! Значит… Нет! Только не это! Мозг должен остаться неповреждённым… Может, действие обезболивающего?

Смотрю на Облако. Она улыбается.

— Кирилл? Что-то не так?

Надо её поспрашивать. О чём-нибудь, неважно о чём. Но я не могу — я боюсь услышать ответ. Слишком боюсь остаться один навсегда или разделить мир с безумцем.

Олень… А ведь, по сути, он уже мёртв, как и все остальные животные… Мифическое создание!

Над городом всё ещё стелется дым.

Вверх идти тяжело, и ужасно трудно дышать. Ноги ватные, руки — будто чужие. В глазах, в носу, на сухом языке вездесущая пыль.

Как хочется пить!

Я иду, словно робот. В голове пустота, а грудь разрывается от совершённой непоправимой ошибки.

Но ведь, всё ещё можно исправить! Сотня метров, и мы у дверей!

Сотня метров… Казалось бы — ерунда. Но не тогда, когда шагаешь полуживой по усыпанной жирным пеплом горной дороге.

Доносится хрип. Девчонка совсем задыхается.

— Облако?

— Пыль… Трудно… Дышать…

Поскользнувшись, Облако падает.

Наклоняюсь над ней.

— Мама… Мамочка…

— Облако, ты меня видишь?

— Мама?

— Облако, это ведь я — Кирилл!

— И что?

Пытаюсь её поднять. Она отпихивает руку.

— Я сама! — встаёт, нахмурившись. Делает шаг и падает вновь.

Опускаюсь возле неё на колени. У Облака разбито лицо.

— Кирилл? Где Котёнок?

— За пазухой, не волнуйся, — я вытираю кровь рукавом белой, когда-то, рубашки. — Разреши мне тебя понести!

— Нет! Я сама! Ты — неси Котёнка! — она поднимается и идёт.

Я пытаюсь помочь. Девчонка вырывается и визжит.

Опасаясь, что она опять упадёт, отстраняюсь…

Шатаясь, мы шагаем сквозь пепел и пыль, а в голове мелькают воспоминания…

Весь день мы проводим на яхте. Отец крутит штурвал, как отважный пират, а я хохочу. Потом лежу на борту, свесив в воду ладонь, пытаясь схватить ускользающие пенные волны.

А вечером на террасе, когда мы пьём сок из высоких запотевших бокалов и смотрим на заходящее солнце, отец протягивает мне странную чёрную сферу.

— Держи!

Осторожно беру с отцовской ладони непонятный предмет.

— Открой.

Я поворачиваю половинки.

— Что это? Глаз? Будто твой!

Держать на ладони отцовский глаз по-настоящему страшно.

— Модель. Откроет доступ к запасному командному пункту в горах. Внутри, в лаборатории спрятан нейрокомпьютер. Код: «1.009809». Запомнил?

— Да. Но зачем это мне?

— Перестань. Не прячься, не убегай от реальности. Ты уже взрослый, всё понимаешь. Правду придётся принять… И вот ещё что, Кирилл… — он вдруг прижимает меня к себе и выдыхает: — Прости…

«Не убегай от реальности»! А сам постоянно пьёт! Пьёт так, что мама не выдержала, и съехала на другую квартиру.

Но, я молчу…

Краем глаза, я замечаю, как Облако медленно опускается на колени и ложиться в пыль. Похоже, она скорее умрёт, чем попросит о помощи.

Как же обидно! Неужто, она меня ненавидит?

Наклоняюсь над ней.

— Облако? Облако!

Её губы тихонечко шепчут:

— Кирилл… Я немножечко полежу, и пойдём.

Просунув руки под тело, пытаюсь поднять.

Куда там! Я сам еле хожу.

На дисплее часов застыла цифра «15». Но непохоже, что мы возле ЗКП. Дорога, всё так же, идёт в гору. С одной стороны — скала, с противоположной — обрыв. Правда, в этом месте дорога чуть шире… Зачем? Чтобы могли развернутся машины? Значит, ворота где-то в скале?

Переворачиваю девчонку на спину, хватаю под мышки и волоку по пыли… До тех пор, пока на дисплее не загораются цифры «00».

И что теперь?

Осматриваю скальную стенку. Камни и камни…

Так… Ну и где же тут датчик? Как его найти на стене, если не знаешь, где искать? С другой стороны, отец ввёл в часы точные координаты, до метра. Значит, надо просто осматривать стенку, не двигаясь с места.

Или?..

Достаю из кармана чёрную сферу, вынимаю из неё модель отцовского глаза, и начинаю размахивать перед скалой, ощущая себя дураком.

Разумеется, ничего не происходит.

Наконец, замечаю малюсенькую точку глазка — она выше, на уровне глаз взрослого человека.

Блин! Мог бы и догадаться!

Прикладываю «глаз», и через секунду на одном из камней возникает проекция наборного поля.

Двигаю пальцем по цифрам…

— Забавное сочетание. У военных странное чувство юмора… — девчонка, шатаясь, стоит рядом со мной. И уже подобрала Котёнка.

— Слушай, присядь!

— Не командуй! Всё со мной хорошо!

Ну и чудо! Что с ней поделать!

Каменная стена отъезжает в сторону. Перед нами теперь бронеплита с рисунком, призванным вдохновлять и внушать трепет входящим: три шестёрки по кругу — лепестками цветка, и чёрный дракон, рвущий красного ягуара на части. Реализмом пожертвовали в угоду политике: флаг Западного Союза — чёрного цвета, у Азиатского Сопротивления — красный.

И наименование командного пункта: «MAYBE -17».

Вспыхивают красные проблесковые маячки. Бронеплита исчезает в скале, открыв стерильный снежно-белый коридор.

— Добрались! Ведь я говорил! — я поворачиваюсь к девчонке, не пытаясь скрыть торжества. Но кажется, ей всё равно. Может, слишком устала.

— Ладно, пошли. Надо найти медблок.

Бронеплита закрывается — видимо датчики отслеживают наши перемещения. Наверняка, ИИ базы знает о войне. Но компьютеры не размышляют о том, как в огненном аду смог выжить научный сотрудник.

Нам в медблок.

Собственно, искать его и не нужно. В традициях военных развешивать кругом указатели, будто секретный командный пункт — курортный район, с толпами потеряшек-туристов. У них это называется: «армейский порядок». Упаси Бог, если что-то останется неподписанным!

Пыль слетает с нашей одежды на белый пол. За Облаком остаются кровавые следы.

Запоздало понимаю, что ИИ базы мог нас и не впустить, ведь мы светимся от радиации. Кажется, хорошо быть тупым! Будь я поумней — нервничал бы по этому поводу весь вчерашний день.