Сорные травы - Страница 8

Через полчаса я выполз из палаты с мертвыми пациентами – перещупав, переслушав всех по два раза. Нет, ни летаргия, ни глубокая кома, ни прочая экзотика не наблюдались. К сожалению. Люди бесповоротно мертвы – уже начали проявляться трупные пятна на нижнерасположенных участках тел, помутнели роговицы, да и слизистые оболочки повысыхали. Мертвы, без вариантов. Трупы ничем не напоминали живчика Тимошенко, хотя, по словам Валентины Матвеевны и сбежавшего засранца Луканова, Михаил поначалу ничем от умерших не отличался. Но к финишу с ними не пришел – дезертировал.

Минут через десять я уселся за посмертные эпикризы. Все равно эту работу делать надо, а кроме меня сейчас и некому. Медсестрам не доверишь, Луканов неизвестно где. Да и сегодняшние эпикризы фиг кто напишет. Я и сам не знаю, как их заполнять. Может, написать ту геморрагическую ерунду, что придумали полудурки из Минздрава? Так позориться перед Олегом Даниловичем не хочется. Пусть это и официальная версия, но ведь идиотская. Нет никаких признаков геморрагии у трупов. А значит, у здоровых тем более искать ее смысла нет.

Еще два часа я потратил на бумажки. Потом я забежал в администрацию, но шеф уже ушел. Да и в администрации мало кто остался – Олег Данилович всех отправил по домам.

Выбравшись из больницы в ясное тепло раннего весеннего вечера, я не спеша прошел на стоянку к своей машине. Темно-синий «фольк» – пусть и не шикарный кабриолет, но мне нравится. Мне в нем уютно, а для меня это самое важное. Вчера я оставил машину около больницы, меня забрала Лена. Сегодня пора самому ехать домой.

Лена…

А я так и не связался с ее родными.

Неприятно чувствовать себя сволочью. И что день такой ненормальный – совсем не оправдание. Достал телефон, чтобы набрать хоть кого-то из общих знакомых. И с удивлением увидел надпись «нет сети». Явно сюрпризы дня сегодняшнего заканчиваться не хотят. Плюнув и решив, что разберусь со всем этим завтра, я забрался в машину и выехал со стоянки.

Домой я добирался целый час – не ожидал, что встретятся три крупные пробки. Кое-где дорогу украшали россыпи искристого стекла, в одном месте даже не успели оттереть кровь с асфальта – и багровое пятно выделялось под ярким весенним солнцем. Перед подъездом припарковалась «скорая» – водила устало курил на лавочке, мрачно осматривая окрестности.

Лифт тоже не работал. Но это я никак не связывал с неприятными сюрпризами прошедшего дня. Детище Элиша Грейвса Отиса и раньше отказывалось выполнять обязанности и выдавало самые разнообразные капризы, доводя лифтера до белого каления. А вот жильцы в большинстве своем привыкли. Да и я не роптал. Забежать на восьмой этаж – хорошая гимнастика. Но вот сегодня я бы предпочел небольшой подарок от современной техники – с радостью бы вознесся на свой этаж в кабине лифта.

Еле переставляя ноги, я пересчитал все ступени с первого этажа и по свой… чтобы увидеть на площадке, около двери соседки врача «скорой».

– Случилось что? – устало поинтересовался я, протягивая руку. – Я сосед. Тоже медик. Хирург. Сволочной денек, правда?

После крепкого рукопожатия молодой врач мрачно сказал:

– Армагеддец, а не денек. С ног сбиваемся… И везде одно и то же.

– А тут что? – выдавил я из себя остатки любопытства.

– У вашей соседки муж умер. Сейчас оформим и будем забирать. Полицейские уже уехали – вот у кого тоже работы сегодня непочатый край.

– Ужас… – вяло согласился я, отпирая дверь. – Надо будет зайти к соседке, успокоить хоть как-то.

– Надо, – кивнул врач, подкуривая сигарету. – Сучий день, быстрей бы закончился.

Махнув рукой на прощание, я закрыл дверь и первым делом поплелся на кухню, чтобы выудить что-нибудь высокооктановое из холодильника. Идти к бару не хотелось, хоть там и угнездились напитки посолиднее, но в холодильнике можно найти средство два-в-одном – выпить и закусить. Только сейчас я понял, что не ел весь день. Да и утром с Леной позавтракал только кофе с домашней булочкой.

На кухне меня встретил никотиновый туман и Машка, угрюмо пьющая водку на подоконнике. Думал, что меня сегодня уже ничем нельзя удивить. Но Маша, пьющая в одиночку, – это очень круто. Если жена по водке ударила, тогда точно конец света наступил.

Когда речь заходит о судмедэкспертах, почему-то все представляют здорового небритого мужика с бычком в зубах. Именно поэтому, когда перед родственниками покойных появляюсь я, большинство смотрит пустым взглядом. Некоторые раздраженно бросают: «девушка, ну я же просил позвать патологоанатома». Поначалу я обижалась, потом веселилась, сейчас не обращаю внимания. Небритым дядькой мне не стать ни при каких условиях, да и метр шестьдесят роста тоже не слишком подкорректируешь. Если добавить к этому манеру носиться чуть ли не вприпрыжку, симпатичное лицо и фигуру со всеми нужными округлостями, очевидными даже под бесформенной спецодеждой, реакция людей становится предсказуемой до невозможности.

Кабы не куча отчетов и необходимость иногда общаться с родственниками усопших, моя работа была бы идеальной. Впрочем, огромное количество бумажек – вечная беда любого врача, и по сравнению с докторами других специальностей мне еще везет. «Больные» не скандалят, отвечать по большому счету не перед кем, кроме собственной совести и Бога, которого нет. Ведь, как известно, патанатом – лучший диагност, он же последняя инстанция. Да и проверками особо не допекают. В последний раз, помнится, проверять пришли по наводке журналистов. То ли работники желтой газетенки перегрелись, то ли их источник отличался своеобразным чувством юмора, а проверять его никто не стал. Словом, решили они сорвать покровы: местные торговцы фруктами хранят их не где-нибудь, а в холодильниках судебного морга. Подкупить медиков выходит дешевле, чем арендовать нормальные склады по всем правилам.

Узнав о цели визита, шеф покрутил пальцем у виска и повел комиссию смотреть холодильники. Дело было как раз в разгар лета, а полежавший пару дней под кустом труп пахнет ничуть не лучше подгнившей туши. Проверяющие нервно сглотнули и мигом испарились, отказавшись даже от коньячка на прощанье. Выражения, которыми их потом поминал шеф, при дамах лучше не повторять. Во второй на моей памяти раз проверка приходила, когда появились слухи о том, что мы пускаем трупы на органы. Хотела бы я посмотреть, на какую трансплантацию сгодится почка бомжа, месяц после смерти пролежавшего в подвале. Впрочем, в той комиссии оказались люди вменяемые, в холодильники не лезли. Мол, вы же сами все понимаете: поступил сигнал, мы обязаны отреагировать.

Словом, все хорошо, кроме живых, с которыми тоже приходится общаться. Я в судебные медики-то пошла именно для того, чтобы не иметь дела с больными. К сожалению, хороший врач – это не только светлая голова, но еще и умение принимать людей во всех их проявлениях. По крайней мере, в рабочие часы. То, что хорошего врача из меня не выйдет, я поняла довольно быстро. И выбрала специализацию, исходя из принципа «не навреди». Насколько оказалось сложно прорваться в интернатуру на «судебку», сейчас лучше не вспоминать, но оно того стоило. Нет, с головой у меня все в порядке. А вот с терпением и тактом – не очень. Так что стараюсь лишний раз не встречаться с родственниками покойных. Понятно, трудно сохранять адекватность, потеряв близкого. И все же…

– Девушка, я же просил позвать патологоанатома.

Ну вот, рабочий день, считай, еще не начался, а уже. Семейная пара, чуть за сорок. У нее заплаканное лицо и погасший взгляд, он держится как человек, то ли не осознавший, что произошло, то ли не желающий в это поверить.

– Меня зовут Мария Викторовна, и я судебно-медицинский эксперт. Чем могу помочь?

Дурацкий вопрос. Помочь я могу едва ли, смерть – пожалуй, единственная необратимая штука в нашем мире, а в другой я не верю. Но это лучше чем «что вы хотели?».

– Вы… вскрывали мою дочь?

– Простите, а как ее фамилия?

Может, я, может, и нет. Криминальных трупов хватает – от «подснежников» до суицидов. За последние два дня были три молодые женщины. Изнасилование и убийство, взрыв и криминальный аборт с летальным исходом. Так которая из?