Соперник Цезаря - Страница 48

Она смотрела на него во все глаза. И в ее глазах стояли слезы.

- Мне кажется, ты лучше подходишь для роли царицы, чем твой отец для роли царя, - продолжал народный трибун. - Но, повторяю, тебе не хватает обаяния. Сидя в Александрийской библиотеке, нельзя научиться обхождению с людьми. Другое дело - Рим. Я бы посоветовал тебе чаще бывать у моей сестры Клодии. Держись с ней осторожно - она настоящая стерва. Умеет кружить головы мужчинам - этого у нее не отнимешь.

- Я же уродина! - в отчаянии воскликнула Клеопатра и шлепнула себя ладошками по щекам. - Меня дразнят грызуном. Это ужасно! Ужасно! Лучше книги.

- Поговори с моей сестрицей, она объяснит тебе, как быть очаровательной, не будучи красивой, как распускать слухи, как кокетничать. Несколько месяцев в ее обществе, и из тебя получится самая обворожительная на свете женщина, способная свести с ума любого мужчину.

Она смахнула ладошкой слезы с ресниц. Ресницы у нее были длинные. Не так уж она и некрасива. Интересно, кто ей внушил мысль об уродстве, кто дразнил грызуном? Наверняка старшая сестра.

- Можно, опробую свои чары на тебе? Потом? - спросила Клеопатра.

- Ну, нет! - Клодий шутливо погрозил ей пальцем. - Вот это я тебе запрещаю.

Когда гости покинули его дом, народный трибун открыл подаренный ларец. Внутри были драгоценности: браслеты, серьги и жемчуг россыпью. Не меньше чем на полмиллиона сестерциев.

- Какой дурак! - пожал плечами Клодий, захлопывая крышку. - Богатая страна Египет. - И добавил с усмешкой:- Была.

Интересно, сколько этот горе-царь подарил Великому за то, что тот позволил Авлету поселиться в усадьбе на берегу Альбанского озера?

«Когда поеду к себе в Арицийскую усадьбу, - решил Клодий, - непременно загляну в гости к Клеопатре».

Через три дня коллегия квиндецемвиров^[107] сообщила, что ответ Сивиллиных книг по вопросу о помощи Птолемею Авлету таков: «Царь должен быть восстановлен на троне без помощи войск». Это был удар по Помпею: без войск в Египет соваться бессмысленно и глупо. Хотя, кто знает - Катон получил Кипр, имея при себе лишь двоих писцов. Возможно, Египет так одряхлел, что Помпею тоже хватит пары писцов для того, чтобы утвердить в Александрии нужную власть.

Помпей не видит дальше собственного носа и не замечает, что год от года провинции становятся богаче. И хотя политическая власть по-прежнему находится в Риме, деньги можно раздобыть только в провинциях. Посему человек, который будет править Республикой, должен держать все нити управления провинциями в руках.

Но как это сделать?…

Я заглянул в опустевший дом Цицерона, обошел комнаты. Повсюду осколки разбитой посуды, впопыхах брошенные вещи. Признаться, на миг мне стало жаль говоруна. Я вернулся к себе, раздумывая над превратностями судьбы: совсем недавно мы были друзьями и… Да, да, я как раз думал о Цицероне, когда брат Аппий принес мне памфлет. Я прочел. Оказывается, изгнанник решил ответить ударом на удар и пустил гулять по Городу списки со своего мерзкого сочинения. Ну что ж, я тоже ответил ударом на удар и приказал сжечь пустующий дом. На месте пожарища я возведу храм Свободы.

Помпею оказал огромную услугу: консулу Авлу Габинию, его ставленнику, поменял провинцию. Габиний получил Сирию - прежирный кусок. Консул Габиний на радостях тут же выписал мне вексель на миллион сестерциев. Теперь Помпей и Цезарь должны поддержать в сенате предложение сделать меня в следующем году ответственным за снабжение Рима хлебом. Если не позаботиться о подвозках заранее, торговцы примутся спекулировать, и в Городе начнется голод. Я уже поговорил с Помпеем, и он согласился, что это очень важный вопрос - необходимо около сорока миллионов сестерциев на закупки. И легаты, не менее пятнадцати, для всех провинций. Особенно в этом плане важна Сицилия. К счастью, я оставил там по себе хорошую память и стал патроном сицилийцев.

Одно меня беспокоит: Цезарю я также изложил свои планы, но ответа из Галлии до сих пор не получил.

Когда мне предоставят полномочия по снабжению хлебом, право назначать легатов и деньги, вот тогда я развернусь. У меня будет возможность и среди знати создать свою партию, сильнее, чем партии Помпея или Катона ^[108].

Из записок Публия Клодия Пульхра

Утром Клодий заглянул в спальню сынишки. Розовая головенка в ворохе белых тряпок. Клодий погладил крошечные пальчики, что неведомо как протиснулись меж пеленок. Упрямец, сразу видно. Интересно, что ему снится? Верно, зеленые, красные и синие пятна, и наискось - белые полоски: струйки сладкого женского молока, льющиеся в его раскрытый ротик, - недаром он так сладко чмокает во сне.

Кормилица дремлет подле; на шерстяной тунике - влажные пятна. Надо поскорее отвести мальчишку в Альбанскую усадьбу - подальше от здешней низины и опасных лихорадок. Вот только сам Клодий не может ехать - не положено народному трибуну уезжать из Города. Дел - не продохнуть. Клодий должен держать сенат в узде, Помпея - подальше от сената, народное собрание - послушным своей воле.

Вчера на заседании коллегии улицы Аргилет Полибий и Зосим поймали двух подозрительных типов, которые пытались всучить взятку руководителю коллегии. Эти двое швырнули деньги собравшимся и удрали. Кто они, зачем приходили и в пользу кого подкупали - неизвестно. Но все это очень не нравилось народному трибуну.

Малыш заплакал. Клодий вынул его из люльки и прижал к себе. И сразу вспомнил тот миг, как спеленатый крошечный кулек положили на пол у его ног. По обычаю он должен был поднять сына в знак того, что признает ребенка своим. На девятый день малышу дали имя. Как отцу - Публий.

Что ж ты плачешь, маленький Публий? Может быть, тебя мучают сомнения? Ты раскаиваешься, что пришел в этот мир? Ты боишься? Да, грядут не самые лучшие времена. Многие чувствуют дыхание грозы, но не знают, как ее отвратить. Каких богов умилостивить, какие жертвы принести, где укрыться? О бессмертные боги, подайте глупым смертным знак… Мы все ждем, разве вы не видите?

- Что удалось разведать? - спросил Клодий, откладывая памфлет Цицерона. В третий или четвертый раз перечитывал, и каждый раз в груди поднималась волна глухой ярости. - Так что ты узнал? Правду говорил мне братец Аппий?

- Правду, - подтвердил Зосим. - Помпей встречался с Бибулом.

- Если бы знать, что они обсуждали, - задумчиво проговорил Клодий. Но в доме Помпея у него не было осведомителей.

У Великого, можно сказать, зуд - как оптиматы его ни пинают, как ни гонят, он все равно хочет с ними дружить.

Тут занавеска таблина заколебалась, в щель просунулась голова Этруска:

- К тебе Квинт Цицерон, брат Марка.

- Зачем? - Клодий резко обернулся.

- Не сообщил. Но вид у него, как у побитой собаки.

- Ладно, пусть войдет. - Клодий спрятал памфлет среди папирусов на столе.

Одно из неудобств повелителя толпы: дом народного трибуна в любое время дня и ночи открыт для посетителей.

В прошлом полновластный властитель провинции, брат Марка Туллия Квинт Цицерон имел вид довольно жалкий. Повадкой он напоминал мелкого торговца, собрат которого погорел на крупной сделке, а сам он чудом уцелел.

- Что нужно? - не слишком любезно спросил Клодий.