Соперник Цезаря - Страница 36

- Разумеется. - Будущий народный трибун постарался выдохнуть это «разумеется» как можно естественнее. - Это злобные псы, их можно натравить на кого угодно. Или, напротив, заставить охранять…

- Ты же станешь царем Рима, Клодий! - воскликнула Юлия.

Их глаза встретились - в первый раз за время обеда. Оба замерли. Клодию казалось, что он погружается в глубину ее глаз, и черная бездна, восхитительная бездна, раскрывается перед ним. Он вдруг услышал свой голос, будто со стороны.

- В Риме не может быть царя, но будь это в моей власти, сделал бы царицей тебя и повиновался бы тебе с восторгом, прекрасная Юлия.

В тот же миг он приметил - краем глаза - как нахмурил брови Помпей и покраснел уже совершенно до багрового оттенка. Клодий поспешно отвел взгляд, и невидимая нить натянулась до предела - Юлия по-прежнему продолжала смотреть на него. В следующий миг Клодий перехватил ревниво изучающий, буквально прожигающий взгляд Цезаря. Не сразу сообразил, что, назвав Юлию царицей, он автоматически наделил Помпея титулом царя. А ведь он говорил совсем о другой власти - о великой власти женской красоты.

- Так что же станется с нашим сладкоголосым Цицероном? - пришла на помощь брату Клодия.

Уже подавали десерт: фаршированные финики, жаренные в меду, печенье и подслащенное медом вино.

- Я его обезврежу, чтобы нашему союзу ничто не угрожало, - заявил Клодий. - Я отсеку его от сената.

- Ты просишь голову Цицерона. А если я не соглашусь? - спросил Цезарь.

- Тогда он потребует твою голову.

- Мы забыли посоветоваться по столь важному вопросу с Крассом, - не слишком удачно выступил Помпей, как будто Красс был конницей, стоящей на фланге, которую надо бросить в атаку на упрямого противника.

- Не думаю, чтобы Красс стал защищать нашего говоруна! - рассмеялась красавица Клодия. Всем было известно, что Красс терпеть не мог Цицерона.

- И вообще, это не дело Красса. Его дело - дать нам денег, - с напускным легкомыслием заметил Клодий.

- На выборы новых консулов, - добавил Цезарь. - Надеюсь, мой будущий тесть Кальпурний Пизон станет консулом. Мне не должны препятствовать в моих начинаниях в Галлии.

Отлично, Гай Юлий готов согласиться на этот дерзкий союз, но требует взамен определенной платы. Что-то в этой фразе смутило Клодия, и он не мог понять - что.

- Друг мой Клодий, - обратилась к хозяину Юлия. - Раз мой дорогой супруг Гней Помпей Великий, мой отец консул Гай Цезарь и ты объединились, то Республике отныне ничего не угрожает. Вы можете все. Любые дела вам теперь по плечу. Вы сумеете защитить Город. И защитить мир.

- Нам удастся прорваться сквозь беды, - добавил Великий.

Клодий вновь бросил взгляд на Юлию. Совершенно невинный взгляд. Но при этом внутри у него захолонуло, сердце прыгнуло в горло и на миг перестало биться. Однако молодая женщина уже не смотрела на него. Молодожены были заняты друг другом.

- Я слышала, - вновь вступила в разговор умница-сестрица, - что ты, консул, набираешь людей, которые смогут сопровождать тебя в провинцию.

- Ты хочешь последовать за мной, прекрасная Клодия? Я буду счастлив взять тебя с собой.

- Я бы с радостью. Но, к сожалению, я не твоя супруга, Цезарь. А вот наш новый друг и родственник горит желанием отправиться с тобой.

- Что тебя интересует, Публий Фонтей? - спросил Цезарь.

- Снабжение войск, - ляпнул тот.

- Очень здравомыслящий молодой человек. К тому же способный оказывать любые услуги, - одобрил плебея Цезарь.

- За деньги, - уточнил приемный отец будущего народного трибуна.

- Тем лучше, - кивнул Цезарь, давая понять, что ничуть не порицает сребролюбия Публия Фонтея.

- Выпьем за Юлию, за прекрасную Юлию, - предложил Клодий.

Виночерпий из серебряного кратера каждому из пирующих отмерил по пять киафов смешанного с водой фалерна - по одному киафу на каждую букву в имени Юлии.

Пять киафов, пять букв, пять лет…

Клодий залпом осушил свой кубок. И наконец понял, что его раздражило в требовании Цезаря. Консул просил пост для своего будущего тестя и помощь в Галльских делах. И только! Так мало. Какие-то крохи. В этой малости таился подвох. Клодий чувствовал, что Цезарь хочет безмерного - как Катилина, как сам Клодий. Но знал ли Цезарь, как этого безмерного достичь?

Цезарь демонстративно заставил Помпея и Красса поддержать свои законы. Теперь все говорят об их союзе. Варрон ^[92] назвал триумвират ^[93] трехглавым чудовищем. Цицерон в ярости и ругает всех троих, а в особенности Помпея, которого прежде обожал и подле которого пригревал себе местечко. Теперь выяснилось, что места возле Помпея нет. Цицерон обескуражен.

Но порой Марк Туллий проявляет удивительную прозорливость и довольно точно оценивает ситуацию. Он утверждает, что союз трех - то есть Цезаря, Помпея и Красса - шаг к тирании и гибель Республики. Неужели он прав?

Цезарь решил стать другом «Спасителя отечества» и зовет его в Галлию легатом. Цезарь рассчитывает, что говорун откажется. Цицерон ехать не хочет, но боится меня и моего избрания народным трибуном. Помнит, что я поклялся ему отомстить. Ни в коем случае нельзя допустить, чтобы Цицерон и Цезарь объединились.

Из записок Публия Клодия Пульхра

Теперь Марк Цицерон не выходил из дома в одиночестве. В любое время дня за ним непременно следовали человек пять или шесть его почитателей, с десяток клиентов и пара рабов. По дороге к процессии непременно примыкало несколько бездельников, которым некуда податься, и они с утра рыскали по улицам в поисках развлечений, медленно продвигаясь в сторону форума, куда рассчитывают прийти, пополнив кошельки на поясе парой медяков, а запас шуток - новыми замечаниями Цицерона или Гортензия Гортала. Среди спутников Цицерона в это утро летнего месяца квинтилия^[94] - как и вчера, и позавчера - можно было увидеть Публия Красса, младшего сына Марка Красса Богатого. Старший Красс нажил богатство, скупая имущество проскрибированных за бесценок, что позволяло его сыновьям вести рассеянную жизнь истинных аристократов. Денежный сундук родителя всегда был к услугам сыновей, им не надо лихорадочно высчитывать в уме, какое сегодня число, не Календы ли, когда наступает срок платы по счетам.

Клодий издали заметил неспешно движущуюся группу и ускорил шаги. Цицерон стоял к нему спиной и произносил перед своими спутниками речь. Наверняка текст был заготовлен заранее и не раз отредактирован:

- Знайте, никогда не было ничего столь подлого, столь постыдного, столь ненавистного людям любого сословия и возраста, как нынешнее положение вещей. Республика задавлена невыносимым гнетом трех. Они отняли власть у сената и поделили ее между собой, взяв в приемные сынки плебея из рода Клавдиев. - В толпе послышался негромкий смех. - Весь круг государства повернулся.

Из соседней лавочки вышел булочник вместе с сыном-подростком: на форум им ходить некогда, а тут явилась возможность услышать «Спасителя отечества». Отец, вытирая перепачканные в муке руки о замызганную, всю в пятнах тунику, пихал сына локтем в бок и многозначительно кивал на Цицерона: послушай, мол, наберись ума-разума. Парню речь оратора была неинтересна, он отошел в сторону и принялся черепком что-то карябать на стене, - как показалось Клодию, карикатуру на Цицерона.

- Приветствую тебя, сиятельный! - Клодий бесцеремонно растолкал почитателей Цицерона.