Соня Маршал и Книга Воительницы (СИ) - Страница 9

Все как один посмотрели на Соню.

-Вы думаете, я?..- Соня покраснела до корней волос.- Нет, ребята, клянусь вам!

-Ну что ты, - поспешно сказал Алекс.- Мы и не думали. Правда, Жук? Мы все понюхаем. Давай я первый.

Он взял у Сони бутылочку и принялся отвинчивать крышку. Маленький человечек испуганно метнулся на дно и замер там, сидя на корточках и заметно дрожа.

Алекс понюхал зеленую жидкость и, побледнев, закашлял. Жук поспешил взять у него снадобье.

-Ну и гадость! - прошептал Алекс. На глазах у него  появились слезинки.

-Еще бы! - напыжился Жук.- С каждым днем нехристь стареет, и снадобье становится все противней.

Ребята по очереди поднесли носы к бутылочке, последней - Соня. Ей показалось, что Алекс и Жук преувеличивали: снадобье пахло болотом.

-И что теперь с нами будет?- тревожно спросил Вилли.

-Если ты упырь, то скоро предстанешь в истинном обличии,- Жук сплюнул сквозь зубы и искоса посмотрел на Соню.

Время шло, однако никто из ребят не стал ни упырем, ни каким-либо другим страшилищем.

-Надо бы проводить Соню,- сказал Алекс и почему-то покраснел.

-Это верно,- Жук поправил косматую прическу и улыбнулся. Теперь его глаза не казались Соне холодными.

-Соня!

Кто-то весьма сердитый кричал во дворе.

-Соня, где ты? Разрази тебя гром!

-Это мой отец, - узнала девочка и бросилась из школы. Филу с грехом пополам удалось починить машину, и Анжела заставила ехать за дочерью. Он был зол, как бык на корриде, и с трудом удержался, чтоб не оттаскать Соню за ухо.

-Где ты шляешься, мерзкая девчонка? – кипятился  Фил.- Мать извелась: уроки давно закончились.

-Извини, - буркнула девочка, юркнув в машину. Ей хотелось петь от счастья. Все-таки даже  новые смелые друзья не сумели бы защитить ее лучше, чем кабина старого доброго "Фольксвагена".

-До завтра, Соня! – сказал  Алекс. Он, судя по всему, запамятовал, что

завтра выходной и в школу идти не надо.

Всю дорогу до дома Фил ворчал, но девочка не обращала на него внимания. Единственное, что сейчас волновало Соню, - как пройдет испытание Рики. Бутылочка со снадобьем нагрелась в ее руке к великой радости упырьего нехристя.

Огонь хлопотал в очаге, помогая готовить еду. Котелок тихо посвистывал, испуская  уютный запах. А за окном завывал ветер и мела метель.

В маленьком, заносимом снегом доме, сидя на ковре у огня, играли дети - мальчик и девочка. Неподалеку от них на деревянном стуле сидела седовласая женщина, строгая с виду. Она тревожно поглядывала в окно, пытаясь разглядеть что-то в снежной пелене. Дети играли тихо, чарующие отблески огня в полутемной комнате не располагали к шумным играм.

Женщина волновалась, но не хотела, чтобы дети заметили это.

-Бабушка Руфь, расскажи сказку, - попросила вдруг девочка. Ее звали Тельма, на вид ей было лет восемь. Белокурая, бледненькая, с острыми чертами лица, она, казалось, светилась.

-Да, расскажи,- подхватил ее брат Лий, совсем не похожий на сестру, розовощекий, пышущий здоровьем карапуз с копною смоляно-черных волос и озорно поблескивающими темными глазами. Руфь хотела отказать детям: ей сейчас было не до сказок, но, посмотрев на них, сжалилась.

-Ну, хорошо.

Некоторое время она собиралась с мыслями и, наконец, начала:

"Давно-давно жила маленькая девочка. Больше всего на свете она любила вставать рано поутру и собирать с листьев и травинок капельки росы. Как она это делала? Очень просто! Набирала росинку в соломинку и выдувала ее в бутылочку"...

Руфь замолчала, замерев. У нее кружилась голова и мозг словно обливался горячим свинцом. Дети смотрели на нее испуганно и удивленно, ожидая продолжения сказки.

Руфь рассказывала своим внукам совсем не то, что собиралась рассказать. Вместо сказки про козленка и зайца ее губы сами собой говорили о какой-то собирательнице росы. Неведомая сила принуждала  делать это и противиться  ей  Руфь не могла:

"Девочка собирала росу и выливала в озеро. Благодарное озеро дарило ей цветы - желтые кувшинки с красными сердцевинами. Покачиваясь на волнах, они плыли к девочке. Та ловила их и танцевала на берегу от радости. Озеро, казалось, смотрело на нее с горделивым удовольствием, так, как мать смотрит на послушного и счастливого ребенка. Но однажды озеро захотело взять девочку к себе.

-Иди ко мне!- позвало оно тихим шорохом воды.

 Девочка испугалась, потому что озеро никогда раньше не говорило с ней.  Бутылочка с росой выпала из ее рук, роса выплеснулась на траву, с которой была снята, и превратилась в кровь.

-Иди же, - увещевало озеро, бурля и клокоча в глубине.- Ты будешь счастлива.

Девочка побежала прочь.

-Стой, - прозвучало ей вслед.- Вернись! Ты не можешь предать.

Из озера в  сопровождении мутной воды  выпрыгнуло черное чудовище"...

Тельма заплакала. Лий часто-часто заморгал ресницами, готовясь зареветь.

-Бабушка, хватит, мне страшно, - тихо попросил он.

Огонь в очаге затухал, становилось прохладнее. Женщина не понимала, что с ней происходит.

-Замолчите! - крикнул ее устами тот, кто диктовал Руфи свою волю.- Сидите тихо и слушайте...

«Разбрызгивая во все стороны воду и ил, чудовище бросилось за девочкой. Девочка мчалась к лесу, чувствуя за спиной обжигающее дыхание.  Ей хотелось оглянуться, посмотреть на чудовище, но было до смерти страшно  увидеть его.

 Девочка путалась в высокой жесткой траве, редкий кустарник как будто норовил сбить ее с ног. До леса оставалось немного, но последние метры оказались самыми трудными. Густая трава встала стеной, в которую врезалось хрупкое девичье тело. Трава устояла, и девочка повисла в ней, как в гамаке. Черное чудовище настигло ее и потащило к озеру. Холодные воды сомкнулись, желтые кувшинки утонули."

   Снегопад за окном закончился. Руфь испуганно посмотрела на плачущих детей.

-Что с вами, милые?- она бросилась к ним, принявшись успокаивать.

Никто никогда не рассказывал Тельме и Лию таких сказок. Они росли в окружении любви и заботы. Но дети есть дети, они понемногу пришли в себя и уже улыбались, словно ничего и не было.

-Скоро папа придет? - спросила Тельма, накручивая на палец седую прядку бабушкиных волос.

-Скоро,- женщина погладила девочку по белокурой голове. Ей и самой хотелось верить в это, но тревога не оставляла. Лишь на рассвете, когда дети давно спали, кто-то постучал в окно. Руфь, едва живая от бессонной ночи, бросилась открывать.

-Эй, сони! - раздалось за дверью. Это был ее сын, припорошенный снегом, без шапки, с развевающимися на ветру черными волосами.  Тоскливый страх в глазах совсем не насторожил мать, а может быть, она ничего не заметила.

-Керк, заходи скорее, - радостно прошептала Руфь.- Ты совсем замерз.

-Здорово, мать, - бодро сказал Керк и нарочито засмеялся.

-Тише, дети спят.

-Спят? В такую рань?

-В такую рань.

 Руфь приоткрыла занавески. На улице было еще сумрачно. Молочный туман клубился над занесенной снегом лощиной. Сонный дубовый лесок совершенно утонул в молоке. Еще не истаявшая луна тенью скользила по небу, то исчезая, то вновь появляясь из-за сизых туч.

-Где ты пропадал? - спросила мать, доставая из очага теплую похлебку, стараясь не греметь заслонкой.

-Где был? - удивился Керк.- А где я был?

Он снова рассмеялся.

-Тише, - рассердилась Руфь.- Ты пьян, что ли?

Ей странно было произносить эти слова, а сыну ее, наверно, странно было их слышать: в их роду пьяниц не было.

-Пьян,- усмехнулся Керк и так посмотрел на мать, что ей стало стыдно и больно.

Вчера Керк отправился рыбачить на озеро, взял снасть, бур для высверливания лунок в толстом льду. Ничего этого теперь с ним не было. Не было и  улова. Керк пришел возбужденным, бледным и испуганным. Испуг свой он и пытался скрыть под маской удали.