Сонный москит - Страница 48

- Как все устроим?

- Просто ворвемся в дом. Мы вынуждены придерживаться тактики быстрых ударов с молниеносным отходом. Мне необходимо поговорить с Симсом и уехать, прежде чем здесь появится окружной прокурор.

Они прошли по дорожке к задней части дома, подошли к двери. Мейсон тронул ручку, дверь оказалась незаперта, и он быстро вошел. Делла последовала за ним, и они, освещая дорогу фонариком, направились в кухню.

Там горел свет, был слышен разговор. До них донесся сердитый голос Нелл:

- Ты посмотри на этот пакет. Он открыт, из него явно что-то брали.

- Я здесь ни при чем, Нелл, - пытался оправдаться Пит. - Я же говорил тебе...

- Быть может, - сказал Мейсон, открывая дверь, - вы не будете возражать, если я задам вам несколько вопросов?

Они с изумлением уставились на него. Нелл держала в руках бумажный пакет.

- Там мышьяк? - спросил Мейсон.

Нелл кивнула.

- Он лежал совсем рядом с сахарницей?

- Не совсем рядом, но достаточно близко.

- Что написано на пакете?

- Я специально сделал эту надпись, - торопливо произнес Пит. - Чтобы кто-нибудь не взял яд по ошибке. Смотрите сами. Здесь написано: Обращаться с осторожностью. Личная собственность Пита Симса.

- Пит, - сказал Мейсон, протянув к нему руку, - я хочу задать вам несколько вопросов. Я...

Мейсон вдруг замолчал и пристально вгляделся в надпись на пакете.

- Я хочу, чтобы вы были моим адвокатом, - торопливо произнес Пит Симс. - У меня такие неприятности, мистер Мейсон...

Дверь внезапно распахнулась.

Мейсон, услышав вскрик Деллы, резко обернулся.

На пороге стоял шериф Греггори. Выражение ярости на его лице почти мгновенно сменилось триумфальной улыбкой.

- А теперь, мистер Мейсон, - сказал он, - я нахожусь на своей территории и наделен всей полнотой власти. Окружной прокурор ждет вас в своем кабинете. Вы можете поехать добровольно и сделать заявление, или я могу посадить вас в тюрьму, по крайней мере до того момента, пока вам не удастся подать запрос о законности содержания под стражей.

Мейсон раздумывал всего несколько секунд, чтобы верно оценить степень решительности шерифа по выражению его лица. Потом он повернулся к Делле.

- Надеюсь, ты доедешь до здания суда сама. Мне кажется, шериф предпочитает, чтобы я поехал в его машине.

21

Окружной прокурор Топхэм был мертвенно бледен, на его лице с ввалившимися щеками застыло выражение тщетности всех усилий в жизни, движения были нервными и беспокойными. Он чуть поерзал в своем крутящемся кресле с высокой кожаной спинкой, взглянул на Мейсона лишенными блеска глазами и монотонно, как человек, произносящий заученную речь, проговорил:

- Мистер Мейсон, существуют доказательства того, что вы совершили преступление на территории этого округа. Считая вас коллегой по профессии, юристом, занявшим, к тому же, видное положение, я предоставляю вам возможность объяснить обстоятельства случившегося прежде, чем вам будет предъявлено официальное обвинение.

- Что именно вы хотите знать? - поинтересовался Мейсон.

- Что вы скажете в ответ на обвинение вас в краже документа?

- Я взял его.

- Из стола Бэннинга Кларка в его доме, находящемся на территории этого округа?

- Именно так.

- Мистер Мейсон, вы, несомненно, понимаете, к какому печальному итогу может привести подобное признание?

- Не вижу в моих действиях ничего предосудительного. К чему вся эта суета?

- Не сомневаюсь, мистер Мейсон, вам хорошо известно, что, помимо статьи, характеризующей изменение или порчу документа подобного рода как преступление, в законе существуют статьи, характеризующие сам документ собственностью. Таким образом, овладение подобным документом является кражей, степень тяжести которой определяется реальной стоимостью собственности, обусловленной документом...

- Послушайте, - прервал его Мейсон, - я не говорил этого прежде всего потому, что не хотел предъявлять завещание и объяснять кому-либо его пункты, но вам я могу сообщить следующее: Я считаю данный документ настоящим завещанием Бэннинга Кларка, написанным им собственноручно и датированным днем, предшествующим дню смерти. Я назначен душеприказчиком и исполнителем данного завещания. Таким образом, я обязан был взять данный документ и хранить его. Таким образом, если бы любое лицо, включая вас самого, овладело бы данным документом, я мог бы потребовать передать его мне, как душеприказчику, или служащему суда по наследственным делам. А теперь попробуйте найти хоть один изъян в законности моих доводов.

Топхэм провел длинными костлявыми пальцами по высокому лбу, быстро взглянул на шерифа, снова сменил позу в кресле, которое давно уже научилось отвечать протестующим скрипом на постоянные ерзания своего хозяина.

- Вы действительно назначены душеприказчиком? - спросил он.

- Даже свидетель шерифа признал это.

- Могу я взглянуть на завещание?

- Нет.

- Почему?

- Я предъявлю его в надлежащее время. По закону, насколько я помню, хотя давно не заглядывал в него, у меня есть тридцать дней.

Кресло вновь заскрипело, на этот раз пронзительно и жалобно. Окружной прокурор повернулся к шерифу.

- Если все, что он говорит, правда, мы не имеем права предпринимать какие-либо действия.

- Даже если он проник в дом и тайно выкрал документ из стола?

Мейсон улыбнулся, а кресло окружного прокурора разразилось целой серией коротких резких скрипов.

- Как исполнитель завещания, - объяснил Топхэм, - он имеет право распоряжаться всем имуществом покойного. Осмотр имущества покойного является не только правом, но и обязанностью душеприказчика, к тому же, он совершенно прав, завещание, по закону, действительно должно быть передано душеприказчику или в канцелярию округа.

Разъяренный шериф повернулся к Мейсону:

- Почему вы мне раньше не сказали об этом?

- А вы меня не спрашивали.

- Но вы же не настолько глупы, верно?

- Понимаете, шериф, - извиняющимся тоном произнес Мейсон, - иногда, чувствуя смущение, я лишаюсь дара речи. Вы, шериф, несколько раз обещали принять по отношению ко мне самые крутые меры, чем несколько смутили меня, и я немного оробел.