Соната моря - Страница 22

- Могу вас успокоить, - вмешался Келликер, - сия продукция все еще в перспективном плане числится.

- Я и не сомневался. Но мне-то на палубу сыпалась отнюдь не летучая рыбка. Потому как из рыбы первоклассное французское шампанское фонтаном не бьет.

- Ай-яй-яй!.. - не удержался Теймураз.

- Вот именно: ай-яй-яй. Правда, на нашем флотском языке это звучало несколько иначе. Выговорил я все, что в таком случае положено, хватаю одну рыбешку - царь водяной! Глаза - как у газели, масть - фазанья, и лепечет на совершеннейшем бельканто: «Отпусти ты меня, старче, в море…» - «Плыви, - говорю, - только чтоб на палубе ни единой бутылки больше не было!» Только моя голубка в океан-море шлепнулась, как - пок, пок, пок! - бутылки все произвели перелет за борт, а следом и все огнетушители выметнулись. Перебрала рыженькая.

- Вот что значит неточно сформулировать техническое задание, - простонал Солигетти, дрыгавший ногами от смеха.

- Ну, огнетушители мне боцман вернул, поскольку он за них отвечает. Но я как глянул за борт - там вода кипит: из глубин морских выплывает то одноместный планетоход конструкции «Ягуар - восемьсот восемьдесят восемь», то глубоководный гидрокостюм фирмы «Марссинтетик», и я нутром чую, что это еще только мелочи. И действительно, ка-ак трахнет нам что-то под самый винт, ну, думаю, конец нашей скорлупке со всем ее перевыполненным месячным планом, поскольку кто-то решил на Моби Дика живьем посмотреть. Только ошибся я. Всплывает по правому борту целая каланча со всякими лесенками, стрельчатыми окошечками да арочками. Закачалась она на волнах, сердечная, тут я ее сразу и опознал: в Пизе стоит такая, и уж какое столетье набок валится. Видно, кто-то из моих механиков - большой любитель архитектуры, решил ее выпрямить, да не оговорил место, вот она и появилась под собственным килем. Ну что же, тонет она в строго вертикальном положении (а куда ж ей деваться - тоннаж ведь свое берет!), а вокруг судна гуляет восьмерками всамделишный змей морской, метров на триста и весь изумрудно-зеленый, гадюка. И целая эстрада всплывает, а на ней, разинув пасть, победительница джазового фестиваля всех колец Сатурна с сопровождающим оркестром…

- Паноптикум, - не выдержала Серафина.

- Вам - паноптикум, а мне - самотоп. Приходится хватать второго карася и во всю ширину легких давать команду: «Руки за спину!!!» Пока моя команда очень, заметьте, нехотя приказ выполняет, я при помощи все той же рыбьей силы аннулирую все, не имеющее непосредственного отношения к морскому промыслу, затем рычу боцману: «Держать всех под гипноизлучателем, к рыбе не допускать!» - и ныряю в рубку.

- Был хоть излучатель-то?

- А, только кобура, да и в той боцман, сластена невероятный, финики держал. Да, вызываю я командующего флотилией, а тот полагает, что я опять с рекламацией на кибер-разведчика, и мне встречный выговор, повод ведь всегда найдется. Чтобы не кляузничал. Едва я сквозь его капитанский акустический заслон пробился, докладываю о сложившейся ситуации, а он в хохот. Не верит ни единому слову, но признает, что лихо закручено. Просит: потратьте, мол, одну никудышную рыбешку на второе солнце, поскольку при нескончаемом дне путина пойдет вдвое веселее. Зубоскалит, значит. Ну, выложил я все, камеру на сортировочный лоток направил, но крупного плана не получается. Золотые блики картину скрадывают. Убедила его только крупная золотая чешуя у меня на куртке. Задумался мой командир. Тут не то что годовой план, тут из океана в один момент рыбную солянку учинить можно. Одна беда: не в его правах и обязанностях такой приказ отдавать. Тут требуется начальство помасштабнее. Посему он оперативно связывает меня с капитан-директором объединения всех тропических флотилий.

- Тот, естественно, не верит…

- Как это вы догадались? Таки да, не верит. И показать ему ничего нельзя, потому как заседает он в Бубунимапишме - был такой город на понтонах, сейчас уже лет тридцать как пересадили его на какой-то атолл и переименовали в Мирный.

- А! - сказали все хором.

- Ну, я сейчас уже не помню, что я тогда с его капитан-директорским понтоном сделал, - крупную рыбку на то потратил, живучую… Поверили мне. Но опять же - ответственность! Как вы подсчитали, в среднем осуществимы сто тысяч желаний, и начинать надо, разумеется, с глобальных. А каких?

- Ну, я собрал бы президиум всемирной академии, как минимум, - глубокомысленно протянул Келликер.

- То есть доверить каким-то сухопутным деятелям то, что преподнес нам его величество океан? Ну, я посмотрел бы на моряка, который согласился бы с вашим предложением. А посему соединяет меня мой капитан-директор с самим Управлением Мирового океана, выше у нас, флотских, уже некуда.

- Это где флаг-президентом был Коркошко? - спросил Артур.

- Вот-вот, его тогда только назначили, а я его еще по Калининградской рыбной академии помню, он на четыре курса старше меня был, но когда я назвался, узнал меня сразу. Ну, думаю, хоть тут-то не придется долго убеждать… Не тут-то было. Я ему и про пизанскую башню, и про огнетушители, а он мне: «Ай-яй-яй, на рабочем месте и в разгар путины…» Ну, я прямо света белого невзвидел. Если я его сейчас не доконаю, то сделают посмешищем на два полушария, такие басни про меня начнут рассказывать. Потому командую уже привычно: «Боцман, рыбку!» Пихаю ее прямо в микрофон носовой частью, и она лепечет еле слышно: «Отпусти ты меня, старче…» - а в ответ хохот. Коркошко грохочет на всю океанскую акваторию.

- А вы бы на его месте не смеялись? - спросил Теймураз.

- На его месте я бы тоже смеялся. А он на своем месте мне говорит, и вполне резонно: у тебя, мол, там многодетная мать, она, ради того чтобы к своим сорванцам на пару дней в интернат слетать, и рыбьим голосом заговорить может… Логично. Но я на своем месте беру твердой рукой под жабры вышеупомянутый фольклорно-сказочный персонаж, даю ей некоторые указания, отчего ее прямо-таки дрожь пробирает, и швыряю в иллюминатор. «Товарищ Коркошко, - спрашиваю, - перед тобой на столе ничего не имеется?» - «Нет, две бумаги на подпись…» - и осекся. Потому как появилось перед ним то, что я рыбке моей заказал, и он без дыхания на это чудо смотрит.

- А-а-а?..-хором протянули Артур и Солигетти, но Лерой великолепнейшим образом проигнорировал их любопытство.

- Итак, молчим мы минуту, потому другую, затем Коркошко, легонечко заикаючись, спрашивает: «А из чего ЭТО сделано?» - «Из сплава платины с иридием, - говорю я мстительно, - как в Парижской палате мер и весов». - «Тогда подожди, я ЭТО в сейф спрячу… Вот так. А теперь слушай: все пригодные емкости - под аквариумы. Комиссию ихтиологов комплектую немедленно и высылаю суперскоростным транспортом. А до ее прибытия отбирай наиболее типичные экземпляры, с запасом, естественно, а остальное - за борт. В целях воспроизводства. Вопросы имеются?» - «Имеются. Как быть с командой?» - «Действительно… Ну, долго думать не будем, по три рыбки в руки, да предупреди, чтобы все желания были строго локальными, никаких там вспышек сверхновых, остановок времени и повального бессмертия. И без нарушений устава корабельной службы. И еще: передовикам производства накинь-ка по одной премиальной». - «Разрешите выполнять?» - "Еще минутку…

Многодетная мамаша там у тебя, так ты ей выдели по одному желанию на чадо, соответственно". - «Все, товарищ флаг-президент?..»

- Да, - сказал Келликер, - и я на вашем месте занервничал бы.

- Нервничать - это не то слово. Он тянет и тянет, а у меня единственное желание - по микрофону заклепочной кувалдой… «А теперь насчет тебя лично, - говорит. - Ты уж возьми себе еще одну единицу, чтобы выполнение плана обеспечить и выпущенный косяк компенсировать, а то знаю я тебя, все свои личные желания на это потратишь. Ну, пока все, капитан Лерой, приступайте к выполнению». - «Есть!» - и кубарем на палубу…

Лерой вдохнул терпкий соленый воздух и задумчиво поскреб серебряную шерсть на груди:

- Вылетаю я на палубу, а там - тишина. Мертвая.