Сомнамбула. Книга 3. Бегство Сквозь Время - Страница 52

Точнее, выясняли их в основном Анна и Соня. Матвей отмалчивался, впав в какой‑то эмоциональный ступор.

Он не мог принять решения. Да и как его примешь? Две дорогие его сердцу девушки требовали от него невозможного.

«Похоже, нам придется расстаться, – тоскливо подумал Матвей. Эта мысль приходила в его голову уже не в первый раз. Другого выхода из сложившейся ситуации он просто не находил. – Долетим до Эриды, пристыкуемся к «Справедливому», там и разбежимся. Я буду помогать отцу, а Аня и Соня… Ну, тоже, наверное, найдут, чем заняться. Мать моя черная дыра, тяжело‑то как…»

– Хорошо! – вновь ударила по столу Петровская. – Если ты такой рохля, я сама все сделаю.

– Интересно, что вы можете сделать? – язвительно спросила Соня.

– Я тебя убью! – взвизгнула Анна. – И все проблемы закончатся! Убью прямо сейчас!

Девушка сорвалась с места и бросилась в отсек управления, где хранилось оружие.

Но Соня ван Астен недаром упоминала о пройденных ею курсах спецподготовки. Прежде чем Матвей успел вскочить, над столом вспыхнуло пламя Сониных волос. Девушка, совершив невероятный по красоте и сложности прыжок, успела перехватить Анну возле двери.

Обрушившись на соперницу, Соня повалила ее на пол, оседлала, прижала руки.

– Матвее‑е‑ей! – завизжала Петровская, вырываясь.

– Соня! Аня! – Гумилев подскочил к борющимся девушкам, растащил их в стороны. – Да прекратите же! С ума сошли?!

– Убью! – снова попыталась кинуться в бой Анна.

– Истеричка! – отталкивая Гумилева, бросила ей Соня.

– Брэк! – рявкнул Матвей. – Сядьте и послушайте меня!

Тяжело дыша, раскрасневшиеся соперницы, бросая друг на друга испепеляющие взгляды, вернулись к столу.

– Может быть, желаете кофе? Чай? Лимонад? – робко осведомилась Надежда.

– Не надо! – отрезала Петровская и обратилась к Матвею: – Ну, дорогой мой, и что ты нам хотел сказать?

– Мне очень тяжело это говорить… – Гумилев замялся, взял фигурку льва и сжал ее в кулаке. – В общем, так больше продолжаться не может. Девчонки! Вы ни в чем не виноваты. Так получилось. Короче… Мы… мы не можем быть вместе! То есть я хотел сказать…

– Не можем?! – прошептала Анна и глаза ее наполнились слезами.

– Но почему? – Соня подалась вперед, схватила Матвея за руку. – Ты правда больше не любишь меня?

– Не трогай его! – вскочила Анна.

Разговор снова грозил перейти в потасовку.

– В общем, так! – произнес Матвей, не поднимая головы. – Я беру тайм‑аут до… До того момента, когда мы догоним крейсера корпорации. А пока мы летим, давайте постараемся видеться как можно реже. Надежда! Подайте, пожалуйста, обед в каюту и поставьте какой‑нибудь фильм…

Гигантский тримаран, объединяющий фотонный крейсер «Справедливый» и крейсера «Могучий» и «Разящий» в единое целое, достиг границ пояса Койпера спустя двое суток после старта с орбиты Титана.

«Справедливый» в одиночку проделал бы этот путь намного быстрее, но даже для мощного фотонного крейсера нагрузка в виде двух пристыкованных боевых кораблей оказалась слишком велика. Кроме того, Исинка посчитала, что если идти на максимальном ускорении, в накопителях может не хватить энергии для работы хронобластера.

Именно поэтому Степан Николаевич Гумилев, скрепя сердце, вынужден был согласиться на безумный план Матвея. Заслон из судов‑брандеров, выставленный на пути флота канцлера, позволил тримарану корпорации проделать путь к Эриде без серьезных помех. Это косвенно указывало на то, что флот Прусакова попался в ловушку.

«Матвей, – с тоской подумал Степан Николаевич. – Жив ли? Сумел ли уцелеть в кровавой мясорубке на орбите Титана?» Но президент корпорации «Кольцо» тут же запретил себе думать о сыне. Ответственность за жизни тысяч людей, находящихся на борту трех крейсеров, предполагала, что он всегда должен иметь ясный ум и твердую волю. Это была тяжелая ноша, буквально согнувшая Степана Николаевича, но отступать Гумилев не собирался.

Выход в расчетный район произошел точно в срок. Командир крепости погранслужбы держал слово – орудия «Альбатроса» молчали все то время, пока тримаран находился в зоне ответственности Усольцева.

Наступил решающий момент. «Справедливый» сбросил скорость, на экранах внешнего обзора появился серый, пыльный шар Эриды, мертвой планеты, миллиарды лет кружившей в ледяных безднах космоса вдали от Солнца.

В Центральном отсеке «Справедливого» собрались десятки людей, но тишину нарушало лишь еле слышное гудение приборов да отрывистые команды дежурной смены экипажа крейсера.

– Каналы переброса энергии к хронобластеру стабилизированы, – сообщила Исинка. – Начинаю активацию…

По внутренней трансляции ее слова услышали все находившиеся на борту крейсеров люди. Перед отлетом с Титана Степан Гумилев предложил всему персоналу корпорации и членам их семей выбор: лететь в прошлое или остаться на Титане, сдавшись на милость канцлера.

К чести его сотрудников, ни один человек не изъявил желания остаться. Все понимали – в мире, управляемом канцлером Прусаковым и его Государственным Советом, у них нет будущего.

– Внешние контуры странжелетовых экранов активированы, – комментировала процесс запуска хронобластера Исинка. – Внутренние – активированы. Напряжение на катушках электромагнитного ускорителя – в норме. Первые десять колб с неквантуемым веществом поданы в зарядную камеру. Начинаю обратный отсчет…

Степан Николаевич, сжав зубы, не мигая смотрел на экран внешнего обзора. Все ходовые огни трех крейсеров были потушены в целях экономии энергии и перед взором президента корпорации «Кольцо» распахнулась звездная бездна. Скоро, совсем скоро в ней должно было открыться окно, ведущее в другое время.

– Девять, восемь, семь… – мерно звучал голос Исинки.

Почувствовав озноб, Степан Николаевич украдкой оглядел людей, вместе с ним находившихся в Центральном отсеке крейсера. Он видел горящие глаза Боровского, бледные скулы Роберто Квальи, плотно сжатые губы Николишина, нервно вертящего в длинных пальцах коммуникатор Рязанова, деланно‑безразличного Дубова, хмурого Безуглова, тихо переговаривающихся Рихарда Гончарова и академика Китаева, других руководителей корпорации и командиров «Армии пробуждения». Все они смотрели туда же, куда и он секунду назад – на обзорный экран.

– Пять, четыре, три, два…

Гумилев знал – в полумраке отсеков, в рубках, на боевых постах, в кают‑компаниях всех трех крейсеров множество людей сейчас тоже следят за экранами, ожидая начала работы хронобластера.

Среди них была и жена Степана Николаевича Варвара Петровна. С того момента, как Матвей попрощался с матерью и покинул борт «Справедливого» на корвете «Скорпион», чтобы в одиночку противостоять всему флоту Солнечной системы, она не сказала мужу ни единого слова. Гумилев знал, почему. Варвара Петровна не смогла простить ему, что он не нашел аргументов, чтобы остановить их единственного сына. Она считала, что Степан Николаевич отправил Матвея на верную смерть.

– Один. Активация хронобластера! – звонко провозгласила Исинка.

Несколько секунд ничего не происходило. Кто‑то за спиной Гумилева нервно кашлянул. И тут же послышался голос Дубова:

– Смотрите! Звезды гаснут!

Степан Николаевич почувствовал, как по спине скользнула струйка ледяного пота – прямо по курсу тримарана звездную мозаику затмило еле заметное серое сияние, словно там появилось облачко тумана. С каждым мгновением оно становилось все плотнее, увеличивалось в размерах.

– Уплотнение потока хрононов происходит в штатном режиме, – Исинка продолжала комментировать работу хронобластера. – Разрыв по пространственным координатам близок к расчетному. Начинаю углубление по временной оси. Минус сутки. Минус девять суток. Минус тридцать одни сутки… До начала движения – четырнадцать секунд!

– Двигатели? – не поворачивая головы, бросил Гумилев.

– Тяга в норме, все готово к старту, – тихо ответил Квалья. – Не волнуйтесь, Степан Николаевич, «Справедливый» не подведет!