Солотчинский призрак (СИ) - Страница 19

Змей, который был у Павла, был лучшим образцом такого домашнего творчества, с красивым пестрым хвостом.

– Хороший змей, – похвалил мальчика Железманов.

– Спасибо, только я уже говорил, что не сам его делал. Мне Ли помогал. Он хороший. Только он плохо по-русски говорит.

– А как же вы общались?

– Да он многое без слов понимает.

Для запуска змея нужна была открытая площадка, причем желательно на высоком берегу реки или оврага. Такое место в Солотче имелось, впрочем, имеется и по сей день, оно носит название Лысая горка. С нее открывается вид на петляющую речку Старицу и заливные луга. Именно туда и пошли запускать змея мальчик и его наставник. Однако в любимом месте их ждала неприятная неожиданность. Когда они подошли к этому месту, то увидели несколько коровьих лепешек. Над ними кружила кучка мух. Понятно, что играть здесь уже нельзя. Пришлось отойти в сторону и выбрать другое место для игры. Ветер быстро сделал свою работу, скоро над солотчинскими просторами на фоне голубого неба и ярко-зеленой растительности парил змей, игриво помахивая красным хвостом.

Петр с наслаждением вдохнул воздух, наполненный запахом хвои и смолы. Вдали виднелся силуэт колокольни Иоанно-Богословского монастыря в Пощупово. Два старинных монастыря смотрели друг на друга через луга.

– Как здесь красиво! Завтра возьмем краски и попробуем написать все эту красоту! – предложил Железманов своему воспитаннику.

Затем он повернул голову в сторону, в ту самую, где было место, так радикально испорченное животными. То, что молодой человек увидел, ему не понравилось. Попросив мальчика никуда не уходить, он подошел ближе. Подошел и ужаснулся. Теперь вот так со стороны было видно, что навоз и мухи просто спасли их от смертельной опасности. Лысая горка была достаточно высокая, местами более пологая, местами более крутая. Но в целом она была достаточно прочная, допустить, что где-то она обрушится под ногами стоящих на краю людей, можно было только с большой долей вероятности. Однако в данный момент это не касалось того места, где ранее любил играть мальчик. Кто-то сделал под этим местом достаточно глубокий подкоп, и каждый, кто встал бы на это место, просто рухнул бы вниз. Но это было не все! В песок в месте подкопа и ниже были вставлены остро заточенные деревянные колья. То есть человек, вставший на излюбленное место игры, не просто обвалил бы своим весом край крутого берега и упал вниз, а упал бы прямо на эти заостренные колья. Вполне возможно, что такое падение могло бы стать последним приключением в жизни.

Петр задумался. Кто-то устроил ловушку. Сделал подкоп, врыл колья. В то же время кто-то и предупредил об этой опасности. Железманов был уверен, что коровьи лепешки накидали в опасное место специально. Вокруг других лепешек не было, а тут рядом, почти одна на другой, несколько штук. Так обычно коровы след не оставляют. Кроме того, зайди даже очень худое парнокопытное на этот на край Лысой горки, оно само бы рухнуло на колья, вес-то у животного не маленький. Надо обследовать все вокруг. Но как оставить без присмотра ребенка, особенно с учетом того, что покушение могло быть именно на него?

Решение пришло легко и просто.

– Давай в индейцев поиграем. Ты же Майн Рида читал?

– Читал!

– Давай следы учиться разбирать.

Петр и Павел стали ходить по песку, рассматривая следы птиц, мелких зверей. Потом Петр повел мальчика вниз и подвел снизу к тому месту, где были вкопаны колья, потом также на разумном расстоянии подошли вверх, к месту, где лежали лепешки навоза. Игра завлекла обоих, и ребенок, и молодой человек чувствовали себя заправскими индейцами. Павел даже воткнул в волосы перо вороны, которое валялось на земле. Они чуть было не пропустили время, когда надо было возвращаться в усадьбу на обед. Результат игры был не такой уж пустой. Во-первых, мальчик научился отличать по следам птичек, которые шагают (например, галка или ворона), от птичек, которые прыгают на двух ногах сразу, как это делает воробей. Во-вторых, были отмечены следы человека. Точнее, двух человек. Одна пара следов была оставлена сапогами. Сапоги были явно разношенные, ибо опечаток был нечеткий, каблуки были явно стоптанные. Также можно было предположить, что оставивший эти следы был невысокого роста. Ступня была маленькая, и расстояние между следами тоже было небольшое. Можно подумать, что такую страшную ловушку оставил ребенок или женщина! А вот вторая пара следов была знакома. Их оставил человек, обутый в лапти, при этом глубина отпечатка, оставленного одной ногой, была чуть глубже, чем глубина следа, оставленного другой ногой. Опять хромой!

Когда шли домой, Петр спросил мальчика:

– А ты все время играл в этом месте Лысой горки?

– Да, постоянно. Жаль, что корове оно тоже очень понравилось. Вот только зачем? Там нет никакой растительности, ей жевать даже нечего!

«Хороший вопрос, есть жвачному животному там и в самом деле ничего не было, в это месте только песок, близлежащая травка на расстоянии не менее 30 шагов, значит, набросали навоз специально. Скорее всего, некто обнаружил ловушку и предупредил об опасности именно таким образом. Также похоже и на то, что именно Павла хотели убить или покалечить, при этом злоумышленник знал, что мальчик очень любит это место. Значит, убийца – кто-то из обитателей усадьбы», – думал Железманов. Понятно, ребенка надо стараться не оставлять без присмотра. Но все же как выяснить, кто мог оставить следы на Лысой горке? Очень заманчиво было пройтись по всем комнатам и проверить у всех обувь. Но это он мог делать в статусе кандидата на судебные должности, а сейчас он простой гувернер. Ему не пристало влезать в дела других.

Впрочем, Железманов обладал неплохой фантазией, и решение было найдено легко, оно пришло во время обеда, когда подавали жареного цыпленка. Сегодня старуха была в благодушном расположении духа, она ласкала свою Жули, почти не обращая внимания на остальных домочадцев. Разговор шел на совсем нейтральные темы. А Петру, который постоянно думал про следы на песке, невольно пришло в голову, что жареный цыпленок, когда еще не был жареным, а бегал по песку, и эта самая Жули тоже оставляли следы на песке. Из этого и вышло решение задачки. Так как погода улучшилась, ветер стих, а солнце светило старательно, разогнав все тучки, то вполне логично было перенести вечерние занятия на улицу. Железманов предложил своему подопечному сразу два занятия. Во-первых, попытаться нарисовать ветку сосны с натуры, во-вторых, продолжить изучение следов.

– Давай дорожку к дому немного польем водой и будем смотреть, какие отпечатки оставляют разные птицы, может, животные пробегут.

Они вынесли из дома два стула, отошли немного в сторону и сели рядом с дорожкой, посыпанной песком. По этой дорожке ходили многие: и прислуга, и жители дома. Увлажнять песок даже не пришлось: рядом рос куст розы, который прислуга недавно поливала, и часть воды попала на дорожку. Получилось то, что нужно.

Вначале по мокрому песку прошлась вальяжная галка. Прошествовав словно на параде, она оставила четкие следы треугольничками. Потом прибежала дворовая кошка Машка. Вступив лапками на влажный песок, она недовольно мякнула, высказывая недовольство по поводу мокрой почвы. Впрочем, следы получились также четкими.

– Вот смотри, видно, что животное бежало, а не прыгало, все четыре лапки порознь, а если бы Машка прыгнула бы, то ее следы были бы парами: две передние лапки и потом две задние, – пояснил мальчику Петр Андреевич.

Конечно, его интересовали другие следы, следы людей. Впрочем, люди тоже ходили. Изящные отпечатки своих туфелек оставила Настя. Отпечатки босых ног сделал крестьянин, который вечером после вечерней дойки приносил молоко в усадьбу. Остались отпечатки мужских ботинок (прошел Петровский), разношенных женских ботиков кухарки Агафьи (видимо, донашивала за хозяйкой). Железманов уже начал думать, что вся их затея бессмысленная, как неожиданно они увидели нужный след: след тех самых разношенных сапог, которые наследили на Лысой горке. Их оставил слуга Вернова – китаец Ли. Вот кто был там! Тем более что как раз он был невысокого роста, и ступня его была маленькая, почти детская!