Солнечный мальчик - Страница 3

Изменить размер шрифта:

В нескольких шагах от мамы стоял человек в кожаном пальто, кожаных сапогах и кожаной кепке. У ног кожаного человека стояли чемодан и жёлтая сумка. В зале послышался шум.

Вошли два милиционера и стали пробираться сквозь толпу, внимательно присматриваясь к пассажирам.

Хотя милиционеры были вежливые и говорили каждому «простите», Вовка понял: кого-то ищут.

Соскочив с дивана, он перебрался поближе к маме.

Милиционеры подошли к человеку в кожаном.

— Ваш документ?

Кожаный достал из кармана потёртый паспорт.

Милиционер внимательно прочитал его и, приложив руку к фуражке, предложил:

— Пройдёмте со мной. Это ваш чемодан?

— Мой.

И тут Вовка с удивлением заметил, что жёлтая сумка стоит отдельно от чемодана, вплотную к маминым вещам.

Кожаный подхватил чемодан и быстро зашагал прочь. Милиционеры двинулись вслед.

— Мама, а мама! — потянул было Вовка маму за рукав.

— Три места до Иркутска. Рейс номер сто тридцать семь. Ах, не мешай, Вова, пожалуйста! Помоги лучше. — И мама, продолжая отвечать на вопросы приёмщицы, начала передавать ей чемоданы.

Когда мама получила квитанции, в зале снова появился Кожаный.

Он спокойно подошёл к жёлтой сумке, поднял её и занял мамино место у багажного окна.

— Рейс сто тридцать семь на посадку! — раздалась команда.

Пассажиры цепочкой двинулись через двери вокзала на лётное поле.

На том месте, где только что стояла жёлтая сумка, весело блестел двугривенный.

Вовка поднял его и оглянулся. Кожаного уже не было.

Сунув монету в карман, Вовка бросился догонять маму.

ГЛАВА ВТОРАЯ

В САМОЛЕТЕ

Летим

Аэровокзал, такой большой и высокий, начал уменьшаться, стал величиной со спичечный коробок и повернулся к самолёту крышей.

— Летим, — сказала толстая пассажирка и сразу уснула.

«Интересно, а она спит», — подумал Вовка и прилип носом к окну.

Над самолётом раскинулось серое от туч небо. Внизу коричневыми квадратами лежала земля. На горизонте горела яркая серебряная полоса.

— Море, — объяснила мама. — А вон, видишь, много крыш, а над ними дым? Это Ленинград.

Самолёт набрал высоту.

Коричневые пятна внизу сменились зелёным. Это были леса. В них голубыми змейками вертелись реки. По чёрной, прямой, как карандашная линия, дороге серой гусеницей полз товарный поезд. Над паровозом неподвижно висел ватный дымок.

«Высоко, а не страшно», — подумал Вовка. Он выпустил из пальцев ручку кресла.

— Мам, а самолёт не упадёт?

— Не упадёт, — недовольно ответила мама.

— А если упадёт, то вниз?

— Вниз.

— И моторы вниз?

— И моторы.

— И люди вниз?

— Ой, какие ужасы спрашивает этот ребёнок! — злым голосом проговорила, просыпаясь, толстая женщина. — Я теперь не засну до самого Иркутска!

— И люди, и моторы — вниз. Один ты вверх полетишь!.. Будешь ты или нет сидеть спокойно? — не на шутку рассердилась мама.

«Нет» — и он не взял

За Волгой небо пошло синее, в белую облачную крапинку. Леса под крылом машины проплывали какие-то тёмные, суровые. Железных дорог попадалось всё больше и больше. В дыму и огненных заревах вырастали из-за горизонта один за другим заводы.

— Урал! — объявил, входя в пассажирскую кабину, лётчик.

Заводов на Урале оказалось очень много. Сверху они выглядели настоящими муравейниками. Между цехами взад-вперёд сновали поезда. Бегали чёрные мурашки — люди. Палочками торчали трубы.

Посадку Вовка проспал.

Когда он проснулся, самолёт снова набирал высоту. Толстая женщина больше не спала, грызла сушки и разглядывала по очереди всех пассажиров.

— Здравствуйте! Проснулся!-сказала она. — Опять начнёшь задавать вопросы?.. Ведь надо было придумать! Он что у вас, всегда такой рассудительный?

— Он у меня не плохой, — вступилась за сына мама. — Ласковый. Добрый.

— Вас-то хоть слушается?

— Слушается. Вот, перед дорогой, заладил было: возьму да возьму с собой ежа — поймал где-то — так я только сказала: «Нет!» — и он не взял. Очень слушается.

Обе женщины внимательно посмотрели на Вовку.

Вовка покорно засопел и тут же с испугом услышал, как в круглой картонке над его головой зашелестела бумага.

— Через час Иркутск! — объявил, снова войдя в кабину, лётчик.

Иркутск

Самолёт бесшумно пронёсся вдоль посадочной полосы, запрыгал по бетонным плитам и остановился. Пассажиры начали собирать вещи.

— В крайнем случае могли бы у меня остановиться, — сказала, обращаясь к маме, толстая пассажирка. — Я тут неподалёку. Правда, у вас такой мальчик…

— Благодарю, нас должны встречать. Я дала телеграмму, — сухо ответила мама.

Пассажирка забрала свои кошёлки и ушла. Мама и Вовка выбрались из самолёта последними.

Около машины никаких встречающих не было. Мама потащила Вовку к вокзалу — высокому жёлтому зданию с колоннами у входа.

Не успели они войти в вокзал, как репродуктор, висевший под потолком, щёлкнул, откашлялся — кха, кха! — и неторопливо произнёс:

— Гражданка Андреева Антонина Михайловна, подойдите к справочному бюро.

Услыхав своё имя, мама оставила Вовку с чемоданами и побежала к окошку, над которым золотыми буквами было написано:

«СПРАВОЧНОЕ БЮРО»

Около окошка её встретил высокий человек в пенсне, с пухлым портфелем под мышкой.

Разговаривая, они подошли к Вовке.

— …К сожалению! — говорил человек в пенсне. — К сожалению… Понимаете сами: такие темпы — уму непостижимо! Плотину досрочно, здание электростанции досрочно, всё досрочно. Пока вызов шёл к вам, конструкторское бюро закончило работы и вылетело самолётом на Камчатку, на строительство Нового порта. Три дня назад. Что делать, не догонять же их! Подыщем вам работу здесь. Что-нибудь в канцелярии…

Мама слушала хмурясь. На лице её было выражение неудовольствия. Слово «канцелярия» подействовало на неё как укол.

— Какая канцелярия? — возмущённо спросила она.

— Обыкновенная — бумажки, чернильницы… Правда, чертёжницы нам не нужны, но будете писать объявления, нарисуете стенгазету…

— Нарисуете стенгазету! — Мама ахнула. — Да лучше поехать на Камчатку, чем кормить мух в вашей канцелярии!

— Позвольте, позвольте, — засуетился её собеседник, — при чём тут мухи? Не горячитесь. Поедемте на стройку. Поселитесь в моём кабинете. Отдохнёте. Подумаете.

— Не нужен мне ваш кабинет. Отдыхайте в нём сами. У меня ребёнок.

— Какой ребёнок?

Человек с портфелем от неожиданности уронил пенсне, поймал его на лету и, близоруко щурясь, уставился на Вовку.

— M-м… Действительно, ребёнок.

— Меня зовут Владимир, — сообщил ему Вовка.

— Чёрт знает что!

— Мне в этом году в школу.

— Подумать только — ребёнок! Не пишут. Не сообщают. Приезжают с детьми. Откуда я ему возьму школу? Куда вас теперь сунуть? Не имею понятия.

Тут мама окончательно вспылила.

— Никуда нас совать не нужно. Обойдёмся без вас. И сегодня же на Камчатку. Я чертёжница, и буду работать чертёжницей в том бюро, которое меня вызывало.

Мама топнула ногой и… всхлипнула.

Стройка

Ехать на стройку всё-таки пришлось.

Надо было отправить телеграмму на Камчатку, достать билеты, наконец просто отдохнуть.

В автобусе, куда они сели, без конца слышались одни и те же слова:

— Строительство… ГЭС-2. Строительство… ГЭС-2.

— Мама, что такое ГЭС-2? — спросил Вовка.

— Гидро-электро-станция номер два. Гидро — значит, на реке. Номер два — значит, первую уже построили. Автобус, прошуршав по асфальту, перебрался на мощённую камнем дорогу, проехал по ней часа два и, обогнув поросшую ёлками гору, начал спускаться к реке.

Река лежала внизу в долине. Прямая, блестящая как полоса стали. По обоим берегам её громоздились насыпи. Они, как руки, с двух сторон сжимали реку.

Оригинальный текст книги читать онлайн бесплатно в онлайн-библиотеке Knigger.com