Солнечный луч. На пороге прошлого - Страница 1

Белый мир! Боги, Духи, как же это невероятно вернуться туда, где живет твое сердце! Я стояла посреди бесконечной ослепительной белизны и жмурилась от удовольствия. Рядом крутился счастливый Уруш, взрывая борозды в глубоком снегу, и мне казалось, что я никогда не покидала своего нового дома. Только одежда моего родного мира да магистр Элькос с интересом изучавший взглядом дом моей названной матери, говорили, что впечатления обманчивы.

– Душа моя, вы говорили, что летом этот дом полностью покрывают цветы, – произнес магистр.

– Аймаль, – кивнула я.

– Удивительно, – негромко произнес маг. – Всё удивительно…

Я повернула к нему голову и улыбнулась:

– Да вы же еще ничего не видели толком, друг мой. Только святилище и дом моей матери. Еще ее саму и Уруша.

– Мэ-э, – заревел мохнатый рох, на котором приехал в священные земли Танияр.

– И роха, – не стала я возражать. Тут же показал морду Малыш, и мне пришлось внести новое уточнение: – Еще йенаха.

– А вы говорите – почти ничего, – усмехнулся магистр. – Девочка моя, всё здесь – чудо. Разве же мечтал я, Мортан Элькос, дожив до своих лет, что однажды смогу открыть врата в другой мир, да еще и сам окажусь там? Нет-нет, Шанни, каждая минута становится для меня восхитительным открытием. Я безмерно счастлив.

– Воля ваша, – улыбнулась я. – Наши чувства созвучны, друг мой. Я сама переполнена счастьем.

На пороге дома появилась Ашит. Она оглядела нас с Элькосом и кивнула на дверь:

– Есть идите.

– Мама приглашает нас к столу, – перевела я магу. – Лучше с ней не спорить.

– Я безумно хочу поговорить с ней, – сказал мне магистр. – Станьте моим переводчиком, дорогая. У меня столько вопросов.

– Непременно, – кивнула я. – Но вам нужно знать, Ашит отвечает только то, что считает нужным.

– Да-да, я помню, по каким принципам живет ваша названая матушка, – кивнул Элькос и посмотрел на меня: – Но вы уж постарайтесь ее разговорить.

– Хотите языки отморозить, мешать не буду, – уведомила нас шаманка. – И лечить тоже.

– Поспешим, – взяв мага за руку, сказала я, и мы направились к дому.

Однако войти мы так и не успели, потому что в двери показался Танияр. Он был одет и явно намеревался покинуть священные земли, потому что более причин быть сейчас в шубе у него не имелось. Я вопросительно приподняла брови, и супруг улыбнулся:

– Вернусь с повозкой. Втроем нам на рохе не уместиться. Идти далеко, а сейчас зима.

– Я поняла тебя, милый, – ответила я и подалась к нему.

Танияр коснулся моих губ легким поцелуем, после провел по щеке тыльной стороной ладони, и я отступила, позволив ему пройти к роху.

– Я буду ждать, – тихо сказала я ему вслед, но дайн услышал.

Он обернулся и ответил:

– И я вернусь к тебе.

Я еще некоторое время смотрела, как супруг забирается на роха, и мохнатый, с виду неуклюжий зверь уносит его в бескрайнюю даль. Мне вдруг вспомнился в этот момент день, когда к маме приезжали трое всадников с вопросом. Она тогда прятала меня в лихуре. В тот день я также смотрела им вслед, но из окна, сгорая от любопытства и желания поскорей познакомиться с жителями Белого мира, но мудрая Ашит не спешила показывать меня.

Теперь я точно знала, что было тому причиной – предвзятое отношение к тем, кто отличается от любимых детей Белого Духа. А я тогда была не только зеленоглаза, но и рыжеволоса… Интересно, сейчас Отец волосы мне не выбелил заново, пока мы шли по пещере, значит, теперь Он хочет, чтобы я осталась собой. Как тагайни примут меня с этим пламенем на голове? Хорошо примут. Многие знали из моих рассказов, какая я на самом деле. Им будет любопытно и не более. Я ведь по-прежнему их…

– Ашити!

– Иду, мама!

Послав вслед супругу воздушный поцелуй, я поспешила войти в дом и, сняв шубку и шляпку, сразу направилась к очагу. Я все-таки замерзла. Одежда моего родного мира грела хорошо, но здесь зимы были холодней. Да и подошва сапожек оказалась тонка. Протянув руки к огню, я бросила на Ашит вороватый взгляд, ожидая выговора, но шаманка не спешила бранить меня.

Она что-то смешала в глиняной кружке и поднесла мне.

– Пей. Дайнанчи должен быть здоров, как и его мать. Пей, – повторила она и направилась к столу, за которым уже сидел Элькос.

Магистр водил взглядом по сторонам, и мне вдруг стало любопытно, как он, проживший большую часть жизни в роскошных покоях в королевском дворце, воспринимает простоту дома шаманки? Усевшись на свое место, я допила настой и, отставив кружку, спросила:

– Вас не пугает скудость после великолепия королевских чертогов, друг мой?

Маг ответил мне рассеянным взглядом. Наконец, улыбнулся и махнул рукой:

– Ну что вы, душа моя, это всё мелочи. Я ведь не изнеженный аристократ, и богатство для меня не в золоте, а в наличии ресурса. Сейчас у меня его столько, что впору лопнуть. Так что у меня много поводов радоваться, но ни одного унывать.

Улыбнувшись ему, я перевела взгляд на шаманку и пояснила ей, о чем мы говорили. Она покивала и подвинула поближе ко мне тарелку с пирогами:

– Ешь. И он пусть есть. Скажи, Отец рад принять еще одно дитя.

– Белый Дух говорил с тобой, мама, – утвердительно произнесла я. – А… Отец не мог бы… – я замялась, и Ашит ответила прежде, чем я довела свою мысль до конца:

– Сам скоро научится. Он – хамче, помощь не нужна.

– Хамче? – переспросила я и нахмурилась, вспоминая книгу Шамхара.

Хамче… Это слово было мне незнакомо, и адан его не поминал. Вот о шаманах было, а про хамче…

– Дар в нем, – пояснила мама, так и не дождавшись, когда я пойму сама. – Много подарков – избалуется. Сам научится.

– О чем вы говорите? – спросил магистр. – И почему вы хмурились?

Теперь я пояснила Элькосу, о чем мы говорили, и маг оживился. Он поглядел на шаманку и спросил уже у нее, но, разумеется, я переводила:

– Стало быть, я могу вмешаться в разум человека? Там, откуда я пришел, это запрещено, если передо мной не преступник. Для этого нужно иметь особый дар.

– Отцу решать, кому и что дозволено, – ответила Ашит. – Сказал, сам говорить обучишься быстро.

– Ох, – только и ответил магистр. Он некоторое время молчал, переваривая первое послание Создателя, а потом спросил: – А я смогу… смогу увидеть Белого Духа?

– На всё воля Отца, – ожидаемо ответил мама, и я склонила в почтении голову:

– Отец мудр.

Шаманка покивала и, потянувшись, провела ладонью по моим волосам. После отстранилась и велела снова:

– Ешь.

Указав магу на блюдо с пирожками, я взяла первый и с удовольствием потянула носом, вдохнув хорошо знакомый уютный запах. И в эту минуту ни один гастрономический изыск не мог сравниться с мамиными пирожками. Это было, как ощущать аромат гармонии или счастья.

– О Хэлл, как же хорошо, – с умиротворением произнесла я и откусила первый кусочек, не забыв протянуть блаженно: – М-м-м…

– Ребенок, – усмехнулась шаманка.

– Да, весьма необычно, но вкусно, – отозвался Элькос.

Шаманка некоторое время наблюдала за нами, но вскоре встала из-за стола и отошла к моей бывшей лежанке. На ней, прислоненная к стене, стояла картина Элдера. Я проводила маму взглядом и последовала за ней с пирожком в одной руке и кружкой с этменом в другой. Остановившись рядом с Ашит, я улыбнулась:

– Это мои родные, мама, и друзья. За столом сидят мои родители и сестрица с мужем.

Шаманка нагнулась и с явным интересом всмотрелась в лица. Не знаю, что думала она в этот момент, но признаков ревности, испытанной моей родной матерью, я не приметила. Впрочем, я несправедлива, берясь сравнивать чувства двух близких мне женщин. Моя дорогая родительница выносила и родила меня, после растила и была рядом большую часть моей жизни. Да и потеря дитя сыграла свою роль. Для Ашит я была лишь названой дочерью, принятой ею по велению Создателя. Она полюбила меня, это я знала так же точно, как то, что сама привязалась к ней всей душой. И все-таки шаманка всегда знала, что я рождена другой женщиной.