Солнечное затмение (СИ) - Страница 156

Изменить размер шрифта:

   -- Я буду теневым правителем Франзарии, а он -- моей марионеткой.

   Вдруг у Горацция словно прорезался голос. Он вытянул шею, расправил крылья и закричал:

   -- Собрались одни придур-р-рки!! Придур-р-рки!!

   Герцог изумленно посмотрел по сторонам.

   -- Где ты их увидел, глупая птица?

   * * *

   -- Бегите!

   Сталь звякнула, выскочив из ножен. Лейтенант Минесс обнажил меч и описал им вокруг себя мертвый круг. Голова чьей-то лошади, оказавшаяся внутри его, истерически заржала, извергая темно-багровые струи.

   -- Бегите! Мы с Карлом их задержим!

   Лаудвиг, движимый не столько рассудком, сколь порывами чувств, схватил Ольгу, перекинул ее на свою лошадь и ринулся меж деревьев в совершенно неосознанном направлении. Звон скрещенных мечей и человеческие крики, разразившиеся сзади, стали ощутимо удаляться.

   -- Держи факел! -- Лаудвиг вручил девушке власть над огнем, а сам покрепче схватился за уздечку.

   Ольга какое-то время видела перед глазами мерцающее красное пятно света, изрезанное стеблями травы да невнятными зрительными галлюцинациями. Она попыталась принять сидячее положение, в результате нечаянно ткнула факелом в ухо лошади. Та панически заржала, встала на дыбы и скинула наземь обоих незадачливых наездников. Лаудвиг грязно выругался.

   -- Лезь первой! Я за тобой!

   Они вновь устроились на лошади, на сей раз -- с комфортом. Ольга сидела впереди, тесно прижавшись к груди принца. Он же под предлогом того, что необходимо держать уздечку, обнял ее за талию. И так они ехали... молча взирая на воскресающие из темноты скелеты деревьев. Деревья сначала являлись им неясными штрихами чьих-то художественных абстракций, затем обрастали древесной плотью, медленно проплывали рядом с бесстыдством демонстрируя всю свою наготу, и после исчезали. У них, как и у людей, была своя осанка: одни стволы были прямыми, стройными, другие -- сгорбленными или скрюченными от старости. Был также свой характер: одни воинственно растопыривали свои ветки во все концы, злобно цепляя ими всякого мимоходящего, другие стояли застенчиво, их ветви были скромно опущены. Ольга чувствовала сквозь ткань своего тонкого платьица, как его грудь периодически вздымалась, даря ей свою теплоту и возможность с удобством откинуться назад.

   -- А куда мы едем? -- мягко спросила она.

   -- Куда ты светишь факелом, туда мы и едем. -- Лаудвиг не нашел более остроумного ответа. -- Нам необходимо удалиться... просто удалиться от преследователей. А дальше видно будет.

   -- Мне кажется, нам нужно просто погасить факел и переждать. В абсолютной тьме они не смогут нас найти.

   -- Так и сделаем, но не сейчас. Отъедем подальше.

   Девушка потерлась спиной о его широкую грудь, делая вид, что устраивается поудобнее.

   -- А этот... лейтенант, он же хорошо дерется? Как вы думаете, они справятся?

   -- Нет. Они наверняка погибнут. Твоя цена, принцесса рауссов, исчисляется не евралями, как ты ошибочно думала. А человеческими жизнями.

   Ольга обернулась. Ее озабоченное лицо находилось так близко к его лицу, что оба почувствовали легкое головокружение.

   -- Я доставила вам много неприятностей, да? -- мягкий, до сладости приятный голос обволок сознание принца хмельным туманом. Он осторожно прижал ее одной рукой и шепнул на ухо:

   -- И все-таки ты ведьма...

   Ольга рассмеялась. Ее раскатистый звонкий голос выглядел совсем неуместным. Факел немного поколебался, а неизменная в своем могуществе темнота совершенно игнорировала любые человеческие эмоции.

   На импровизированном месте брани лежало уже шесть трупов. Лейтенант Минесс с безразличием для себя понял, что крайняя усталость сделала его мышцы деревянными, лишенными гибкости, а мозг -- перегретым и неспособным молниеносно принимать решения. Он уже и не пытался демонстрировать свои легендарные на всю Франзарию акробатические трюки. Его меч вяло отражал выпады и, лишь благодаря тому, что противник тоже изрядно измотан, создавалась еще иллюзия сопротивления. Карл сражался рядом. Не ведая никакого иного орудия, кроме своей палицы, он приспособил ее для всякого деяния. Она, если надо, была и щитом, отражая выпады врага, и мечом, и копьем и деревенской дубиной, которую используют в пьяных драках между мужиками.

   Карл был весь залит кровью. Слишком много пропущенных ударов. Лес в его померкших глазах казался жилищем призраков. А отряд Хуферманна -- племенем прыгающих бесов. Иногда Франзарцы подбадривали друг друга патетическими возгласами:

   -- За великую Франзарию!

   -- Во славу короля Эдвура!

   -- Во славу Непознаваемого! -- именно с этим возгласом Карл расшиб еще одну голову.

   Глухой удар, сопровождаемый немым ужасом чьих-то вражеских глаз, не имел эха. Как не имеет эха и сама смерть. Для каждого человека она единична и неповторима. Рослый тевтонец закружился на одном месте. Его палаш, потеряв единство с телом, отлетел в сторону, а тело воина обрушилось (не рухнуло, а именно обрушилось!) на настил травы. В глазах Карла это выглядело как падение великой скалы.

   Лейтенант Минесс увидел перед собой вытянутое вперед острие меча, попытался рубануть им в сторону, но оно абсолютно его не слушалось. Лишь мгновение спустя пришла острая боль и осознание того, что это, в принципе, не его меч, а вражеский. Он прошел сквозь спину и окровавленной зазубренной торчал, направленный во тьму. Уже померкшими глазами Минесс увидел, как еще пара мечей прошла сквозь его тело. Последнее, что он сказал, на франзарском языке звучало так:

   -- Я был верным до конца...

   Черная вселенная стала мрачной, как все человеческие кошмары. Свет факелов покрылся серым налетом. Вздорное явление именуемое "жизнь" стало столь легким, что его мог уничтожить простой порыв ветра. Минесс еже смог ощутить собственное падение, даже услышал радостные возгласы противников. Он только теперь понял, что земля соткана из ваты, а оглохшее небо из первобытной тишины. Крики людей удалились на недосягаемый горизонт всего сущего. Он всегда представлял себе смерть именно такой: ласковой, доброжелательной, практически безболезненной.

   Карл еще некоторое время помахал своей палицей, покричал и погрозил проклятиями: все это скорее являлось делом чести, чем деянием храбрости. В правую руку пришла острая боль. Палица, вращаясь в воздухе, улетела во внешнюю тьму. И мгновение спустя в его тело ударило несколько стальных молний...

   После того как Тилль Хуферманн отдышался и брезгливо посмотрел на свой мундир, залитый кровью в том же обилии, что и собственным потом, он устало повалился на траву. От его отряда осталось только двое: Инго и Ганц. Оба живы лишь наполовину. Испускающие последние вздохи трупы людей валялись повсюду, куда только мог уткнуться его взор.

   -- Мы ее упустили, -- Инго изрек это как приговор. -- Навсегда. Теперь они будут крайне осторожны, наверняка укроются в какой-нибудь деревне. Да еще завербуют себе подмогу из мужиков. Все! Двести тысяч евралей не достанутся никому. Даже нашим заклятым врагам!

   Хуферманн долго сидел на сырой траве и молчал. Его голова свисала почти до окровавленных колен, и со стороны могло показаться, что он пребывает в полном отчаянии. Потом майор резко поднялся и на удивление жизнерадостным голосом спросил:

   -- Кто-нибудь помнит, в какую сторону они поскакали?

   Ганц вытянул указательный палец в одном из бесчисленных направлений леса. Следующий вопрос астральца выглядел по меньшей мере странновато:

   -- А ветер куда дует?

   Ганц пожал плечами:

   -- Допустим, туда же... А что?

   Хуферманн впал то ли в хандру, то ли в задумчивость. Лоб его сильно наморщился, но глаза, как и прежде, зияли черным воодушевлением. Он поднял один факел, подошел к ближайшему дереву и с громким возгласом -- "так не доставайся же ты никому!" -- поджег несколько его веток. Дерево быстро подхватило огонь, будто сказочный сверкающий наряд, и укуталось им со всех сторон. Подойдя к следующему дереву, майор рявкнул на своих головорезов:

Оригинальный текст книги читать онлайн бесплатно в онлайн-библиотеке Knigger.com