Солнечное затмение (СИ) - Страница 150

   Вся эта красота, почти не отличимая от оригинала, за ничтожные мгновенья воссоздалась в памяти Ольги, обожгла чувственную душу, вспыхнула и угасла. Ей ужасно захотелось домой, к отцу, в свою теплую мягкую перину... Порыв внезапной радости сменился чуть ли не приступом отчаяния. Ей до слез не терпелось вырваться их этого страшного мерзкого образа, созданного герцогом Альтинором, не смотря на то, что образ этот был ей во спасение. Царевна поклялась себе, что при первом же удобном случае она сбежит от своих невежественных попутчиков. Пусть они будут наказаны! Пусть, явившись к царю, они узреют ее во всей красе! Пусть своими глазами посмотрят, в кого превратилась безобразная ведьма, которую они, не стыдясь даже собственной чести, оскорбляли самыми бранными словами...

   Путь по царству Рауссов пролегал совсем не по тому маршруту, как предполагала Ольга. Лейтенант Минесс как очистительного огня боялся любых населенных пунктов. Он категорически запретил заезжать и в Славный Яр, и в и Калиугу, ссылаясь на то, рауссы люди слишком конфликтные, и рисковать жалкими остатками своего отряда он просто не в праве. Лишь распорядился, чтобы Карл купил немного провианта у уличных торговцев. Огромные города, обнесенные величественными стенами и пронизывающие тьму прожекторами, проплыли где-то сбоку. Ольга с тоской в сердце посмотрела на остроконечные вершины их башен. Больше ей ничего не оставалось. За ней следили, как за мешком с золотыми монетами. Даже когда во время привалов франзарцы ложились спать, один из них обязательно бодрствовал, краем глаза наблюдая за привязанной к дереву ведьмой. А Ольга терпеливо ждала, выгадывая каждое мгновение и как бы спрашивая само время: не этот ли миг оно ей посылает?

   Кто ждет, тот всегда чего-нибудь дождется. Однажды во время очередного привала, когда магия огня действовала как снотворное, а ее доблестные рыцари так утомились в пути, что не могли ей противостоять, царевна вдруг подумала: "вот оно! то самое мгновение!". Все трое, один за другим, ушли в мир летающих душ. Лаудвиг развалился в палатке и воодушевленно похрапывал. Лейтенант Минесс склонил голову на жирное пузо Карла, столь мягкое и комфортное, что на нем просто невозможно было не уснуть. Сам же Карл дремал в обнимку со своей легендарной палицей. Его огромная голова лежала на трухлявом пне, а тело -- в перине сочной травы. Руки и ноги -- безвольно раскинуты в стороны. Догорающий костер, вокруг которого все более сжимался красноватый ореол света, казалось, и сам скоро уйдет в царство грез, свернется клубочками огня, зевнет на прощанье, показав огненную пасть, и исчезнет. Останется лишь вселенский мрак с сокрытыми в нем крупицами смысла и целыми океанами бессмысленности...

   "Вот оно, мгновение!". Ольга легко освободилась от пут, которые связывали ее с огромным ветвистым деревом. Дерево лишь едва заметно вздохнуло, хлопнуло ее веткой по плечу и отпустило на свободу. Свои первые шаги Ольга делала так, словно шла по раскаленным углям: крадучись, на цыпочках, вздрагивая даже от биения собственного сердца. Она тихо подошла к лейтенанту, посмотрела в его закрытые глаза и подняла с земли факел. Девушка позволила себе зажечь его лишь тогда, когда под ногами уже ничего невозможно было различить. Последний раз она оглянулась, увидела вздорную капельку огня, воинственно бьющуюся в черной паутине темноты, увидела призрачные, словно нарисованные фигуры своих попутчиков, если к ним применимо это легкое слово, и уже уверенней пошла вперед. Вот, наконец, это озеро. Ольга знала, что теперь уже никакая сила в черной вселенной не заставит ее носить эту мерзкую одежду колдуньи, которую и одеждой-то назвать невозможно. Грубая колючая ткань, годная лишь для мешков с картошкой. И то -- годная ли?.. В ее ушах еще гуляет смердящее отражение этих звуков -- "у, ведьма!". Они отпечатались в памяти, наверное, более надежно, чем ее собственное имя.

   "Не такой уж я и страшной ведьмой была, -- облегченно подумала девушка, глядя на собственное отражение в глади воды. -- Зря он в меня не влюбился. Пожалеет еще!". Затем Ольга скинула с себя срамное одеяния и, оставшись полностью обнаженной, вошла в теплую воду озера. Еще в Панонии в одном из постоялых дворов она украла большой кусок мыла и привязала его к седлу своей клячи. Царевна принялась шоркать им по расписанному телу, стирая с него налет преждевременной старости. Морщины блекли и растворялись в мутных водах. Факел, воткнутый в землю у берега, давал ей возможность воочию убедиться в том, что молодость возвращается к ней путем обыкновенного омовения. Ольга принялась усердно намыливать свое лицо, запотевшие волосы, с горьким воздыханием вспоминая о своей длинной, сотканной из золота косе.

   Когда процедура инициации и возвращения ей царственного титула была завершена, Ольга вышла на берег и достала крестьянское платье, которое ей, кстати, удалось раздобыть в той же Панонии. И вот, в жизнерадостном свете факела стояла молодая румяная девушка, вдыхающая собственную красоту вместо воздуха. Со своей короткой, несколько небрежной стрижкой она походила на подростка и, если бы не начинающие округляться груди, да соответствующие овалы фигуры, посторонний взгляд так бы и подумал. Ольга еще раз подошла к озеру, наклонилась, улыбнулась собственному отражению, потом высунула язык, скорчила рожицу и засмеялась. Ее рука шлепнула по воде, и отражение тотчас раздробилось на осколки, будто она разбила огромное водное зеркало. Девушка взяла факел и уверенно направилась к недавно примеченной тропинке. Тропы в таких глухих лесах непременно должны были выводить к какой-нибудь деревне.

   Все складывалось замечательно, просто великолепно до того самого момента, как перед ней явился тот, о котором она даже в мыслях не упоминала. Лейтенант Минесс. Он словно упал с неба или, как после прочитанного заклинания, вырос из травы. Стоял и несколько недоуменно смотрел ей в глаза. Крайний испуг пришел к Ольге уже после того, как он задал свой наивный вопрос:

   -- Девушка, ваша деревня здесь недалеко? -- Лейтенант, видать, шокированный не меньше, говорил по-франзарски.

   -- Да... -- Ольга указала рукой в бессмысленную сторону и вся съежилась. Ее глаза, имеющие странную способность менять свой цвет, сузились и посерели.

   -- А вы не видели где-нибудь старуху... ужасную на вид? Ведьму. На свободе она может натворить много зла вашему народу.

   Царевна долго соображала: видела она старуху или не видела?.. Хоть убей, с испугу не помнила.

   -- Н-не знаю. В нашей деревне много старух. Может, вам нужна баба Марья? -- ее изощренный ум, спасая душу, принялся изысканно врать.

   Лейтенант махнул рукой.

   -- Ладно, пойду на озеро посмотрю. Извините.

   Ольга почувствовала, что вместо твердой земли у нее под ногами вата, а вместо обжигающего факела -- пылающий холод. Уже не совсем живая, но еще не вполне мертвая, онемевшая от страха, она спешно направилась прочь из этого места. Спотыкалась. Падала. Роняла факел. Но быстро подбирала его и продолжала свой путь. А Минесс, едва приблизившись к озеру, замер и тревожно задумался. На самом берегу лежала скомканная сермяга, хорошо знакомая копна седых волос, искусственный горб да еще кусок мыла в придачу. Все эти данные сами собой сложились в голове в простенькую математическую задачку с одним-единственным верным решением. Лейтенант рванулся и побежал вдогонку. Его факел распугивал тьму. Мельтешившие перед взором деревья вспыхивали блеклыми красками и тут же меркли, тая в удушающих объятьях сумрака.

   -- Стой! Все равно догоню!

   Ольга, услышав позади себя этот возглас, чуть не зарыдала. Она не остановилась, но вяло продолжала бороться за свою свободу, зная, что с таким сильным врагом как лейтенант, это теоретически и практически бессмысленное занятие. Когда тяжелая и теплая рука Минесса вцепилась ей в плечо, Ольга сжалась в комок. Ее затравленный взгляд был направлен снизу вверх. Глаза опять изменили свой цвет.