Солнце моё, взгляни на меня... (СИ) - Страница 8

Третья стройка был не в городе. Раньше это была лесопилка на берегу реки. Раньше сюда пригоняли плотами древесину с западных районов и здесь расхреначивали на доски, фанеру и опилки. За четыре месяца боёв её основательно порушили, так что теперь "узкоглазые" из портков выпрыгивают - лишь бы побыстрей начать работу. Здесь работает больше всего заключённых. Поэтому мы задержались тут дольше, чем на других стройках. Еду как всегда раздавали прямо с машины. Зэки месили глину под ливнем, но не роптали, видя двух мордоворотов (по маньчжурским меркам), сидевших на лавках вдоль бортов с самострелами на коленях и недобро смотревших прямо на серую толпу, захотевшую жрать. Всё время, пока повар разливал по мискам "маньчжурский супец", я лихорадочно думал - что делать? Скоро поедем в лагерь и окно возможности для побега закроется до завтра. Опять же под покровом ливня можно успеть уйти подальше. Сегодня ливень смоет следы, а завтра они на свежей грязи будут видны даже ограниченно годному маньчжурскому тыловику, а уж розыскные собаки пойдут по нему с завязанными носами. Что же делать? Неужели моя ставка на случайность окажется ошибкой и я не смогу помочь Даре? Ёшки-матрёшки! Сама мысль о том, что девочка может оказаться в лапах какого-нибудь жирного маньчжурского чиновника или в увеселительном заведении для богатых извращенцев, сводила с ума. Ладно - война. Но вот эту мерзость я "ускоглазым" не прощу. Даже если... Не "если" - "когда" я найду Дарю, всё равно сотни, а может и тысячи людей, моих соотечественников и соотечественниц, взрослых и детей окажутся на положении даже не рабов - вещей, игрушек. Поиграют с ними хозяева, сломают и выбросят. А я, дурак, ещё вешаться на подштаниках собирался. В благородство хотел играть. Какое, в задницу, благородство?! Не-е-ет, "узкоглазые"! Хрен вам во всё рыло! Теперь я буду как змея изворачиваться - лишь бы побольше вас со свету сжить. Кто сказал, что война кончилась? Да неужели? Нихрена она не кончилась! А на войне, как говорят в Римской империи, все средства хороши.

Раздача закончилась. Повар, ругаясь под нос, убрался в передний угол кузова. Сейчас будет сэкономленный хлеб жрать, скотина жирная. Хрен с ним, надо что-то делать. Я оттаскивал бачки вглубь кузова, а сам зыркал на улицу. Вдруг сквозь пелену дождя увидел полуразрушенную будку и кучу строительного мусора возле неё. Вот оно! Я схватился за живот, согнулся и скорчил страдальческую рожу. Один из вертухаев/ заметил моё преображение и что-то подозрительно спросил на своём сюсюкающем наречии. Я скорчился ещё жалостливее и униженным голосом стал проситься в уборную. Вертухай, конечно, нифига не понял, но мой вид ему подсказал, что что-то со мной не так. Сопоставив мои скорбные ужимки и держание за живот он додумался, что дело может окончиться вонью от обгадившегося прямо в штаны зэка. Но вылезать из-под парусины под дождь ему тоже не хотелось. Пришлось изобразить на лице испуг и схватиться уже не за живот, а за зад. Вертухай мотнул самострелом и указал на развалины будки. Я счастливо закивал, слез прямо в жидкую глину, которую размесили сотни зековских ног, неуклюже помчался к развалинам. Охранник зорко наблюдал за мной, вскинув самострел. Убежать прямо сейчас невозможно - охрана лесопилки подстрелит или затравит собаками. Но я и не хочу бежать прямо отсюда. Мне нужно оружие.

Раньше не задумывался - что можно найти в мусоре? Оказывается много чего. Ржавые гвозди, обломки стекла, острые щепки. Оружейная лавка просто! Подобрал обрывок тряпицы, острый, клиновидный обломок оконного стекла почти в пядь длиной. Обмотал его тряпкой и сунул за пазуху. Неплохой нож, вернее клинок. Гвозди коротковаты, щепки ненадёжны. А вот стеклом можно понаделать дел. Я видел в собраниях древностей ножи из вулканического стекла. Впечатлило.

Возвращался к машине с неподдельным счастьем на лице. Вертухай расслабился и уселся на место. Когда я забрался по откинутому заднему борту в кузов, вертухай отвесил мне дружеский, можно сказать, пинок под многострадальный зад, чем вызвал смех напарника и подобострастное хихиканье повара. Смейтесь, смейтесь... Охранники закрыли борт, один из них что-то крикнул наружу. Грузовоз завёлся и поехал от лесопилки, шлёпая колёсами в глиняных колеях. Так. Часть дела сделана. Какое-никакое оружие у меня теперь есть. А всего-то и надо было - каплю везения и правильную погоду. Теперь, ёшки-матрёшки, ждём.

Грузовоз выбрался на крепкую дорогу и пошёл ровнее. Пора. Я снова скорчил рожу. Вертухай, поймав страдальческий взгляд, нахмурился. Я продолжил морщиться и хвататься за живот. Охранники о чём-то поговорили, посмеялись и тот же самый вертухай стал знаками показывать, чтобы я делал своё вонючее дело свесив задницу с борта. Изобретатель, блин. Я прошёл к борту, развернулся и пристроился над дорогой. Пришлось приспустить штаны для достоверности происходящего. Вертухаи ржали в голос.

Сделав вид что вдруг теряю равновесие, я хватаюсь за кафтан "изобретателя" и тяну его за борт. Сейчас главное - в воздухе перевернуть его так, чтобы именно его тушкой затормозить о дорогу. Получается. Охранник хэкает, я тоже. Хотя мне досталось меньше, но у меня ещё рёбра недолеченные. Всё-таки на страхе должно прокатить. Судорожно вытаскиваю из-за пазухи осколок, завёрнутый с тупой стороны в тряпицу, и всаживаю его в горло вертухая. Его горячая кровь брызжет мне прямо в лицо, но я не обращаю на это внимания, ещё несколько раз тыкаю стекляшкой в шею и в результате она там и обламывается. Охранник хрипит, булькает горлом, слабо извивается. Отстранённо замечаю, что грузовоз начинает тормозить. Пока второй вертухай не разглядел из-за дождя - что произошло с его товарищем, я сдёргиваю с шеи уже дохлого маньчжура самострел, скользкий от воды и крови. Дёргаю ручку затвора, накрываю собой труп так, чтобы не было видно разорванную шею. Не забываю поддёрнуть сползающие штаны. Самострел кладу на дорогу рядом с собой, стволом в сторону остановившегося грузовоза. Сквозь прикрытые веки наблюдаю за бегущим к нам напарником охранника. Страшная, должно быть, картина открывается ему. Два лежащих друг на друге тела, лужа крови. Ему остаётся добежать пару саженей, когда я перекатываюсь на спину и поднимаю оружие. Маньчжур пытается остановиться, скользит. Самострел пляшет в его руках, он открывает рот, силясь крикнуть. Нет, дружок. Кричать поздно. Я вдавливаю спуск. Очередь глушит, на груди и животе охранника расцветают алые цветы попаданий. Он как бежал - так и упал плашмя, лицом вниз. Я перекатываюсь на живот. Возле грузовоза маячит фигура водителя. Он ещё не понял что происходит. Наверное думает, что охранник стреляет по мне. Да и хрен с ним. Ему в дожде не видно - кто тут и что, а я его вижу, пусть и не чётко. Эх, где наша не пропадала? Встаю и внаглую, с оружием в руках иду к машине. Со стороны должно казаться, что это возвращается один из вертухаев, который поскользнулся. На грани достаточной видимости поднимаю самострел к плечу и начинаю выцеливать водителя. Вот он. Даю очередь, водила верещит. Добиваю его еще двумя короткими очередями. Подхожу. Водитель слабо шевелится, из-под него текут смешанные с водой струйки крови. Готов. Обшариваю его карманы, нахожу две обоймы. Меняю обойму в своём самостреле. Эй, а где заслуженный работник общественного питания? А вон он, голубчик - охренело выглядывает из кузова:

-Т.. Токарев? Ты чего наделал-то? Да нас же теперь...

-Позволь, я тебя перебью.

Стреляю ему прямо в жирную морду. Он был лишним свидетелем. Я и не думал отпускать эту уголовщину, а тем более брать с собой. Чтобы он меня тут же и сдал за помилование? Нахрен такое счастье. Время, до этого тянущееся как резиновое, резко пошло с обычной скоростью. Меня начало колотить, ноги стали ватными. Я дал себе целых две минуты на пережидание тряски рук. Потом оттаскивал трупы охранников и повара в кусты. Тяжёлые, особенно гребаный повар. Обшарил трупы, собрал с них патроны, оружие. С одного стащил сапоги. Ему они уже без надобности, а мне пригодятся. К сожалению кафтаны обоих вертухаев были безнадёжно испорчены. Обойдусь. Оглядел место битвы. Кровь уже почти смыло с дороги. Это хорошо. Я забрался в кэб грузовоза, поглядел на панель приборов. Ага. Всё понятно. Это вот плашка пуска. Так. Завёл. Схема передач. Ну, а вот теперь, Макошь, миленькая - выручай. Потом отблагодарю. Рванул с пробуксовкой в сторону, противоположную лагерю. Скоро развилка. Если повернуть на запад, вдоль реки, то там должна быть просёлочная дорога. Там раньше лесовозы ходили. Мне один из местных пленных рассказывал. Главное - проскочить мост. Он хлипкий и надеюсь, что охраны там не будет. Стеклоочистители едва справляются с потоками дождя. Давно такого не было. Скоро дороги превратятся в реки грязи и уже хрен проедешь. До этого времени надо успеть проехать как можно дальше. Но жизнь вносит свои правки. В очередном перелеске грузовоз ухает передком в глубокую лужу и намертво в ней заседает. Вот же задница! Ладно, без нервов. Глушу двигатель. Становится тихо, только шумит дождь снаружи. Проверяю своё сиротское снаряжение. Три самострела. Десять обойм, из них одна пустая, ещё одна почти пустая. Нахрен мне три самострела? Они же тяжёлые! Два оставлю тут. Обоймы заберу. Кстати!.. Откидываю подушку сиденья. Та-дам!