Солнце гигахруща. Том 1 Том 2 (СИ) - Страница 105

Самосбор настигал одного за другим. Андрей уже не оглядывался, но слышал их ругань, бессмысленную стрельбу и посмертные крики. Где-то позади истошно запищал датчик самосбора, но в следующую секунду биолога захлестнуло и железный короб вместе с его обладателем смяло, сплющило, разорвало на части. Впереди виднелся проход, светящийся изнутри фонарями ликвидаторов, которые ожидали приход группы. Виднелись силуэты, отходившие вглубь гигахруща, чтобы занять оборону и дать выжившим войти. Крики позади. Тяжелое дыхание. Удары сердца, работавшего на пределе. Лучи света прыгавшие вверх вниз. Лучи, которых становилось все меньше. Один. Второй. Третий… Они уходили в самосбор навсегда.

Георгий первым забежал в открытый проход и оглянулся. От его боевого отряда осталось всего несколько человек.

— Быстрее! Быстрее! — отчаянно кричал он.

Когда Андрей залетел внутрь, Георгий толкнул его в спину и принялся подгонять вдоль по коридору в сторону державших оборону бойцов. Сзади послышался еще один посмертный крик. В проход забежали два оставшихся бойца, за которыми полз самосбор. Обессиленный Андрей еле переставлял ноги, чувствуя боль в груди, и, уже миновав бойцов, запнулся о собственный ботинок и рухнул наземь. Прямо рядом с ним началась стрельба. Ликвидаторы строчили автоматами по черным тварям, ползущим из единственного прохода. Несколько стволов дружно отвечали леденящему душу хору чудовищ и павших в самосборе. Черная масса проникала внутрь, вытекала в коридор, ползла по стенам. Проход, из которого они только что пришли, превратился в гноящую рану, которую не получалось заткнуть огнестрельным оружием.

— Пенобетон! — заорал Георгий. — Бросай гранату!

Один из бойцов отпустил автомат на ремень, достал из подсумка снаряд и захрипел от того, что в грудь ему вонзились сразу несколько острых конечностей кинувшейся из черноты твари. Снова хаос беспорядочного боя. Андрей чувствовал, как его сознание темнеет. Он сорвал себя противогаз и закрыл глаза, вдыхая едкий воздух, пропитанный самосбором.

— Нестеров! Кидай гранату! Нестеров, сука!

— Будет сдела… — голос оборвался.

— Петренко! Ты здесь?! Петренко!

— Его там убило!..

— Есть пена?!

Сквозь затихающую стрельбу послышалось бульканье.

— Сука! — выругался Георгий. — Какого черта ты разлегся?! Вставай! Бегом туда!

Он через силу поднял на ноги шатающегося Андрея и толкнул его вглубь коридора, пока остатки быстро мельчающего отряда сдерживали натиск. На заплетающихся ногах одуревший Андрей прошел несколько метров, уронил автомат, оперся на стену и попытался идти, рукой держась за бетон. Другой он крепко сжимал портфель. Смолк еще один ствол. Упало чье-то тело. Самосбор хищно ревел, пробуя на вкус новую жертву. Ноги отказывались идти. Андрей упал на пол и из последних сил повернулся к проходу. Осталось трое ликвидаторов. Чернота сгущалась. Уже двое. В свете последних фонарей виднелись немыслимые силуэты, порожденные самосбором. Вот уже остался один Георгий готовый стоять один против целого гигахруща. Его разрубило пополам. И тьма кинулась за последним выжившим. Андрей опустил веки.

Безумная какофония внезапно прекратилась и одновременно в лицо ударил яркий свет будто от заводского прожектора. Андрей закрылся рукой и стал медленно открывать глаза, чувствуя боль от резкого света. Весь коридор был залит теплым желтым светом. Сердце волнительно билось в груди. Он попытался проморгаться и медленно убрал руку от лица. Прямо перед ним стоял его сын.

— Здравствуй, — спокойно поздоровался он.

— Здравствуй, Коля, — слабым голосом ответил отец, тяжело дыша. — Я что, теперь тоже в вашем мире?

— Нет, ты все еще в гигахруще.

— Ты пришел меня спасти?

— Я пришел повидать тебя. Потому что обещал.

Лежа на полу, Андрей смотрел на светящийся силуэт сына. Он мог разобрать только общие черты его лица.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил отец, не зная, что еще можно было сказать.

— Хорошо. Я всегда хорошо здесь себя чувствую.

— Мне рассказывали про твой мир. Мне сказали, что если жить хорошо, то попадешь туда, где ты сейчас.

— Возможно, — сказал Коля и улыбнулся.

— Мама тоже там?

— Она здесь.

Повисла пауза, которая казалась неловкой только лежащему на полу человеку.

— Ты можешь передать ей, что люблю ее? Я все еще люблю ее.

— Она слышит тебя, — он снова улыбнулся.

— И тебя я тоже люблю. Больше всего мира.

— Я знаю, — ответил сын. — Я думаю, тот Коля, которого ты знал, сказал бы, что тоже любит тебя.

— Но ведь ты и есть Коля, — убеждал самого себя Андрей, чувствуя, как сердце в груди больно кольнуло. И не из-за долгого бега.

— Все относительно, — снова улыбка. — Я говорил, что тут все по-другому. И ваши слова не играют тут большой роли.

Андрей склонил голову и зажмурился, пытаясь сдержать слезы. Через несколько секунд он вновь посмотрел на сына.

— Ты знаешь, куда я иду?

— Ты идешь туда, — он поднял руку, указав пальцем в дальний угол коридора. — Оно прямо там. Через несколько блоков.

— Ты знаешь, зачем?

— Нам надо уходить, — произнес Коля после паузы.

— Постой! — Андрей протянул руку. — Останься еще ненадолго.

— Мы не можем.

— Коля, — хриплым голосом сказал Андрей, чувствуя ком в горле, — ты еще придешь? Я люблю тебя. Больше всего мира. Люблю…

На последнем слове яркий свет стал тускнеть, уступая место привычному мраку. Силуэт рассеивался, сияние пропадало. Вскоре Андрей лежал один на бетонному полу в пустом коридоре, освещаемом единственным фонарем на автомате. Его оружие лежало неподалеку, но больше ничего не было. Ни тел ликвидаторов, ни пустых магазинов, ни трупов поверженных чудовищ. Андрей расслабил мышцы и распластался на бетоне, глядя в окрашенную зеленую стену.

Он погрузился в забытье и отошел от него, будто резко проснулся. Андрей принял сидячее положение и оглядел коридор. Все произошедшее казалось дурным сном. Он медленно встал, чувствуя боль в мышцах, поднял автомат и приблизился к проходу. Ровные бетонные плиты тянулись покуда хватало света фонаря. Его передернуло от воспоминаний. Он оглянулся и увидел лежащий на полу портфель. Мужчина с минуту смотрел на него, думая о дальнейших действиях. Вскоре он поднял портфель левой рукой и, держа в другой автомат, направился прямо по коридору. Точного местоположения ФУПа ему не сообщили и Андрей просто шел туда, куда указал ему сын. Из коридора он вышел к развилке, прошел через еще один жилой блок, миновал лестничный пролет, снова коридор с тянущимися рядами дверей.

Обстановка вокруг изменилась, когда он миновал еще один лестничный пролет. Привычные бетон на стенах сменился деревянными панелями, а на полу лежала ковровая дорожка. Мужчина медленно шел по НИИ, оглядывая таблички на дверях. Все казалось таким знакомым, будто он был там только вчера. Не хватало лишь научных работников и ярких ламп под потолком. Он дошел до конца коридора и попал в квадратную комнату со столом, за которым должна была сидеть приветливая секретарша. Андрей повернул налево и проследовал туда, где должна была стоять фрактальная установка. Из глубины гигахруща доносилось мерный гул работы ФУПа и окутанные мраком коридоры начинали светлеть. Короткий коридор, ведущий в главный зал, заканчивался проходом, в котором виднелись части установки.

Андрей медленно вошел внутрь и, задрав голову, осмотрел творение Победоносцева. Большой круглый зал освещался разноцветными индикаторами, разбросанными по всем частям установки. Отдельные ее элементы продолжали вращаться или медленно двигаться вниз-вверх, как и шестнадцать гигациклов назад. Эта установка ничем не отличалась от макета, построенного на верхних этажах. Андрей направился к железной лестнице и через минуту находился в пункте управления, который освещался многочисленными кнопками, светодиодами и экранчиками. Он положил портфель на стул, подошел к аппаратуре и принялся щелкать кнопками.

— Питание в норме, — бурчал он под нос сам себе. — Показатель защиты… Так. Без отклонений. Первый блок… Второй…