Солнце гигахруща. Том 1 Том 2 (СИ) - Страница 100

— Меня тоже, — отозвался Георгий, который выложил паек на сетчатую поверхность кровати, но все еще сидел в противогазе.

— Повсюду войны маячили, — Звездин закивал головой. — Хотя казалось бы, зачем? Что делить?

— Из-за чего там войны? — спросил Андрей.

— Все из-за того же, что и здесь, — прогремел ликвидатор. — Влияние, ресурсы.

— Ну все же немного по-другому, — поправил его Звездин. — Тут общежития более или менее обеспечены всем, главное — правильно распорядиться. А там… — он задумался. — Вот представьте, Андрей Викторович, что есть один гигахрущ. Или одно общежитие, в котором живут десять миллионов человек. А рядом стоит точно такой же с таким же населением. Но вдруг оказывается, что завод по очистке воды — один. Вот и идут одни десять миллионов на другие десять.

— Десять миллионов? — Андрей открыл рот от удивления.

— Ну нет, не все десять сразу, конечно. Есть и дети, и женщины, и старики. Но в общем вам понятно, да? Потом война заканчивается и оказывается, что вместо двадцати суммарных миллионов осталось, скажем, пятнадцать. И что, вы думаете, происходит дальше?

— Они… — задумался мужчина. — Живут дальше?

— Неверно! — Звездин рассмеялся. — Они обнаруживают, что в их объединенный гигахрущ соседствует с другим объединенным гигахрущем, промеж которых стоят заводы по производству еды. И что начинается?

— Еще одна война?

— Вот теперь верно! — с радостью отметил партократ. — И так постоянно. Войны за ресурсы. За еду, воду, жилье, горючее…

— За горючее в первую очередь, — отозвался Георгий.

— Да-а, — протяжно согласился Звездин. — Из-за него миллионы людей во всему миру гибнут, — затем сделал паузу, размышляя. — Мы ведь, знаете, почему фрактальную установку изобретать начали?

— Чтобы обеспечить всех ресурсами? — после некоторой задержки ответил Андрей.

— Да, все так, — уже серьезно произнес партократ. — Эта идея будоражила прогрессивную часть человечества три столетия. Три сотни гигациклов мечтали и думали о том, как дать людям все необходимое. Чтобы не было войн, голода, смерти… — он вновь задумался.

— И не было боли, страха, страданий, — произнес Андрей непроизвольно, вспомнив сына.

— Всё так, — Звездин закивал. — Это ведь из мира фантастики. Помните наши доработанные ФУПы? Представьте, что можно поставить десять таких установок где-нибудь в пустыне и пятьдесят тысяч человек обеспечены почти всем необходимым — водой, едой, топливом, стройматериалами. Главное исходный материал иногда подвозить.

— Или в космос, — вновь подал голос ликвидатор.

— Космос, черт его побери! — Звездин приложил руку к щеке, качая головой. — Проблема обеспечения космонавтов тут же пропадает. Человечество путешествует к звездным далям, расселяется по солнечной системе, — мечтал вслух мужчина. — Какие возможности! Какие возможности!

— Да, но все испортили, — прервал полет фантазии Григорий.

Андрей опустил взгляд, чувствуя, как румянец заливает щеки.

— Не то слово, — не обращая внимания на сидящего напротив, согласился партократ. — Ведь говорили, со всех подписку брали о неразглашении. И какая-то сволочь проболталась! Хотя, казалось бы, научный городок, подбор кадров. А потом разведка сообщает о том, что у противника есть сведения о многообещающем проекте по созданию источника альтернативной энергии. Они ведь знали, создай мы действующий ФУП в том мире, неизбежно бы выиграли.

— Знали. Поэтому и постарались, — ликвидатор кивнул. — Поэтому и сидим тут. С ним, — он мотнул противогазом в сторону Андрея.

— Ну право вам! — оживился Звездин. — Не он, так кто-нибудь другой. Засланных было не один и не два. А в тех условиях… — он снова задумался. — Я, честно признать, думаю, что гигахрущ — это естественное развитие событий. По-другому и быть не могло.

— Ну перестаньте, — ликвидатор помотал в стороны фильтром противогаза. — Могли бы и избежать.

— А что перестать? — еще более энергично ответил партократ. — Страна по швам трещала. Сколько предателей в руководстве! Или ты другого мнения, Георгий?

— Того же самого, — он несколько секунд подумал. — Надо было их всех к стенке. Как в тридцать седьмом.

— Так может и сообразили уже тридцать седьмой-то, — с унылой надеждой произнес партократ.

— Сомневаюсь, — он вновь помотал головой. — В руководстве самозванцы да приспособленцы чрез одного.

Звездин с полминуты сидел молча, все глубже уходя в воспоминания. Андрею было малопонятен этот разговор, но он с большим интересом наблюдал за людьми, которые все еще оставались для него загадкой.

— К сожалению, вынужден с тобой согласиться, — наконец произнес партократ с грустью в голосе. — Интересно, что там сейчас? Хоть бы одним глазком, а? А то ведь… Страдаем здесь. Бредем впотьмах. А может вместо сердца Данко принесем им ящик Пандоры? Как думаешь, Георгий?

— Я об этом не хочу думать. Мне надо экспедицию до указанного места довести.

— Вот неправильно, — Звездин потряс пальцем на ликвидатора. — Вы, как кулак партии, должны полностью осознавать важность момента…

— Осознаю я, — виноватым голосом ответил ликвидатор.

— Не только осознавать, но и размышлять над вехами истории. Своем месте в нем!

— Константин Павлович, — уже умоляюще начал Георгий, — ну что вы со своей политинформацией. Дайте отдохнуть.

Партократ улыбнулся и махнул на ликвидатора рукой. Пару минут они сидели молча.

— Я бы, конечно, хотел верить, что мы несем им сердце, которое осветит человечеству путь, — Звездин вернулся к мечтательным размышлениям. — И сейчас, как бы мы не относились к ФУПу, мы тоже идем к сердцу. Сердцу гигахруща. Пока оно бьется — есть гигахрущ. Как выключим его — все эти годы страданий и блужданий закончатся.

Услышав это, Андрей призадумался. Звездин, хоть и погрузился к размышления, но перемену настроения своего подопечного заметил достаточно скоро. Он внимательно следил за лицом мужчины, догадываясь, о чем тот думает.

— Сына вспоминаете, — предположил партократ.

— Да, — сухо ответил Андрей и отвел взгляд.

— Это естественно, не переживайте. Только держите в голове то, что я вам уже говорил. Не забывайте об этом.

Мужчина заерзал на своем месте, чувствуя, что разговор вышел в неудобное для него русло. Он взглянул на Георгия, который все так же сидел в полном защитном облачении с концентратом, лежавшим рядом.

— Вы противогаз никогда не снимаете? — как можно более дружелюбно спросил Андрей.

Ликвидатор хмыкнул что-то непонятное и не стал отвечать.

— Конечно, снимает, — заговорил за него Звездин. — Это железное правило для всех вне зависимости от должности.

— Почему? — Андрей несколько секунд подумал. — Боитесь, что незнакомец прокрадется?

— Боимся, что самосбор прокрадется, — с улыбкой ответил партократ. — Помнишь, Георгий?

— Как тут не помнить, — прогремел ликвидатор и издал смех. — Такое не забыть.

— Это в какой год было?

— Седьмой, кажется. Мы после этого еще изменения в устав ввели.

— А что там было? — спросил Андрей заинтересованно.

— Повстречались с черными ликвидаторами, — произнес Звездин и на последних словах выпучил глаза.

— Это не байка? — удивился мужчина.

— Какая там байка, если они от меня на том же расстоянии были, что и ты сейчас, — сказал Георгий.

— Смешная история, на самом деле, — Звездин расплылся в широкой улыбке. — Ты, говоришь, подумал, что там отряд Каминского?

— Ну, — ликвидатор кивнул.

— Расскажи Андрею Викторовичу это историю, будь добр, — партократ устал намекать и попросил напрямую.

Тот минуты две сидел молча, погрузившись в воспоминания. Андрей сначала подумал, что тот не собирался делиться ими с чужим человеком. Но внешний вид Звездина подсказывал ему, что ликвидатор рано или поздно заговорит. Наконец, послышался голос из противогаза.

— Где-то на седьмой год расширяли общежитие на шестисотом этаже. Нас там самосбором залило и отряды оказались отрезаны один от другого. На меня и трех бойцов нежить поперла. Отбивались от них целый час и постоянно отступали. Ребята в итоге все там и полегли, я один остался. Уже патроны на исходе, думаю, один надо для себя сберечь. А потом раз! — он неожиданно оживился. — Из темноты вылетает отряд из пяти бойцов, да вооружены одними граблями. И как они начали работать граблями, я диву дивился! Один втыкает инструмент твари в шею, другой бьет под пузо, остальные втыкаются в разные стороны и начинают рвать падлюку. Буквально рвать! От одной избавились, другой, третьей. А я стою с открытым ртом и как дурак наблюдаю за их работой. Ну, думаю, слаженно работают черти! Сразу подумал, что это ребята Каминского были — у того слаженность и дисциплина на высочайшем уровне были. Думаю, сейчас расскажет руководству о своей методике, нас всех на одни грабли пересадят, — он посмеялся вместе со Звездиным. — Надо ли думать: патроны не тратим, горючее не жгём, на всем экономим. Нет, думаю, надо с ним обязательно поговорить, чтобы мы с одними граблями не остались. А потом вспоминаю, что отряды Каминского на другое направление отправили. Не его это были ребята. Ну я подождал, пока они закончат с тварями. Всех убили. А потом, представляешь, достали какие-то банки стеклянные и жестяные и стали остатки чудищ и черную слизь в них собирать. Без инструмента. Хватают кусок слизи и в банку закидывают. Я в тот момент подумал, что ребята умом тронулись. Подхожу к ним поближе, приветствую. А они не реагируют. Я еще раз поздоровался. Они молчат. Потом один из них встает и смотрит на меня пристально так. Я к нему навстречу шаг делаю, а у того в линзах глаз не видно. Все черное. До меня тогда дошло, что это могут быть за ребята. Я ствол поднял и тихонечко назад попятился.