Солнце цвета льда - Страница 7

Старый эриль заколебался, Ингьяльд растерянно захлопал серыми глазами, а альв неожиданно сказал:

– Пусть идет. Не помешает.

– Ладно, – сдался Арнвид.

Ивар поймал встревоженный взгляд Рагнхильд, ободряюще улыбнулся ей – жена морского конунга давно смирилась, что мужа могут убить в любой момент, что он может не вернуться из похода, но ей вовсе не хотелось, чтобы он стал жертвой противного богам колдовства…

Пока шли до леса, окончательно стемнело.

Факелы с собой не взяли, и сквозь чащу продирались в полном мраке. Видно было не дальше, чем на вытянутую руку, казалось, что деревья шагают навстречу, нарочно загораживают дорогу. Под ногами хрустело и чавкало, колючие ветви лезли в глаза, с них сыпались иголки, застревали в волосах, липли на лицо.

– Пришли, во имя всех асов, – сказал Арнвид, когда они выбрались на открытое место. – Вставайте вон туда, в середину…

Он опустился на колени, прижал ладонь к земле, и нарисованные на ней руны вспыхнули неярким белым огнем. Из тьмы выплыли сгрудившиеся вокруг ели, мохнатые лапы, казавшиеся не зелеными, а белыми, стало видно лицо альва, на котором застыла улыбка.

Священные знаки, добытые некогда Одином, образовывали круг, и в самом его центре оставался пустой участок, достаточный, чтобы там стояли, не толкаясь локтями, пятеро мужчин.

Эрили расположились лицом к востоку, меж собой поместили альва, а Ивару досталось место позади всех.

– Начали, во имя Альфёдра, – сказал Арнвид, и начал рисовать в воздухе сложные составные руны.

Что делали эрили и помогавший им темный альв, Ивар не понимал, да и не старался понять. Он смотрел по сторонам, отмечая, как меняется все вокруг – побледнели и стали призрачными деревья, земля сделалась мутно-серой, создавая ощущение, что стоишь на облаке.

Услышав оглушающее карканье, вскинул голову, но не увидел ничего, затем мощно и страшно захлопали крылья. Конунга покачнуло, на мгновение показалось, что летит, мчится вверх со страшной скоростью, внутренности заледенели, сердце болезненно сжалось.

А в следующий мир земля исчезла, он обнаружил себя в небесах, под куполом небес, усеянным исполинскими звездами. Разглядел вдали Бифрёст, радужный мост, изгибавшийся исполинской аркой, увидел блистающий золотом Асгард в вышине, его стены, крыши чертогов…

Показалось, что стоит в колоссальном зале, а впереди три трона, один выше другого, и на каждом сидит мужчина с седой бородой, могучий, широкоплечий, и единственный глаз его злобно блестит.

Вновь прозвучало карканье, его сменил волчий вой, все закружилось перед глазами.

– Вернулись, – голос Арнвида прозвучал тихо, почти шепотом.

Ивар моргнул, и понял, что они на том же пятачке посреди леса, что он сам весь мокрый от пота, словно бегал в кольчуге, а ладонь закаменела на рукояти меча.

– Это было… ты справился, – сказал альв неверяще. – Не ожидал… теперь отпусти меня…

– Да, ты свободен, – старый эриль повернулся, в руке его блеснул нож.

Разрезанные путы упали на землю, сначала с рук, потом с ног, и бывший пленник переступил на месте, начал растирать запястья. Выражение лица его стало хищным, в глазах появился злой блеск, заметный даже в ночной тьме.

– Передай своим, пусть больше не нападают, – велел Ивар. – Иначе получат так же, как прошлой ночью.

– Я передам… – сказал альв, и провалился сквозь землю.

На том месте, где стоял, осталось черное пятно, словно тут жгли костер.

– Ну, и чего вы там узнали? – Ивар глянул на Арнвида как раз в тот момент, когда глаза того закатились.

Ингьяльд подхватил бывшего наставника, не дал упасть.

– Силы кончились… – сказал он. – Сейчас я помогу…

Прямо на лбу старого эриля нарисовал руну Силы, та вспыхнула синим огнем, тут же погасла. Арнвид вздрогнул, закашлялся, открыл глаза, с лица его начала уходить мертвенная бледность – словно принялся таять снег на покрытой буграми и оврагами равнине.

– Ничего, сдюжим… – просипел он. – Я сам стоять могу…

Он с усилием распрямился, дрожащей рукой отер лицо, вложил нож, который так и не выпустил, в ножны.

– Что вы узнали? – повторил Ивар. – Я видел…

– На глаза тут полагаться нельзя, – сказал Арнвид. – Такое порой узришь, что они не на лоб, на макушку вылезут, и все это мороком окажется… Да только все зря оказалось, не получил я ответа, кто смущает Мидгард и Свартальвхейм, понял только, что все девять миров в опасности…

– Это так, – подтвердил Ингьяльд, – я ощутил то же. Но к кому мы пойдем за советом?

– Вельву мне не поднять, – старый эриль вздохнул. – Я – не Яльфад, да и не знаю, где ее могила, но тот альв не зря поминал мертвецов-чародеев. Тот, кто умер, но не до конца, не сгинул в Хель, а сохранил разум и память, ведает порой больше, чем самый могучий из асов.

Ивар поежился – он видел, как поднимают из могилы того, кто оставил мир живых.

– И к кому ты хочешь обратиться?

– Сегодняшний ритуал дал ответ на этот вопрос, – Арнвид дернул себя за бороденку. – На острове Годей, что у берегов Халогаланда, высится древний курган, а в нем покоится берсерк-оборотень Рауд Могучий, при жизни слывший злейшим колдуном.

– И ты предлагаешь вместо того, чтобы идти на юг, в очередной поход, отправиться на север? – спросил Ивар.

Он собирался этим летом повести драккар к берегам Бретланда, где после гибели конунга Артура воцарился полный хаос, или пощипать побережье Валланда, где всегда можно взять богатую добычу.

– Но кто, если не мы? – старый эриль поднял голову, взгляд у него оказался неожиданно живым, гневным.

– Кто, если не мы? – вздохнул Ингьяльд.

Ивар заколебался – да, достойно мужей привезти на родину золото и прочие сокровища, но он не раз ходил на юг, добирался до Миклагарда, видел Киев и Багдад, посетил земли ольмеков и ацтеков, где не бывал более никто, и всем доказал, что нет в Трандхейме более славного морского конунга… но еще достойнее встать грудью против опасности, что грозит не только тебе или семье, а всем людям.

– Хорошо, мы отправимся сегодня же, – сказал он.

Рагнхильд, вопреки ожиданиям Ивара, встретила новости спокойно, и возражать не стала. Взбунтовались двое старших сыновей, узнавших, что их оставляют дома, не берут с собой.

– Я уже не мальчик! – заявил багровый от ярости Младший, брызгая слюной. – Мне стыдно прятаться от опасности!

– А ты от нее и не прячешься, – сказал Ивар в ответ. – Кто, как не вы, будет охранять усадьбу, беречь мать и хозяйство? Кто сказал, что тролли не вернутся завтра или не нагрянет кто-то из моих врагов?

Этот ответ заставил парней задуматься – Гелмира сразу, а Младшего чуть погодя, когда остыл гнев. Совсем он успокоился, получив от отца в подарок изогнутый меч, взятый у попавшего в плен альва – чудное оружие резало куда лучше людского, а время от времени начинало светиться злым сиреневым огнем.

Собрались только к полудню, Ивар поцеловал жену и забрался в седло.

– Ну, в добрый путь, – сказал он, оглядев сидевших верхом воинов.

Рагнхильд улыбнулась на прощанье, Младший вскинул руку с подаренным клинком, и лезвие его тускло сверкнуло. Закряхтел Арнвид, не ездивший верхом несколько лет, застучали по земле копыта, и усадьба с поднимавшимися над ней дымками начала уменьшаться, пока не исчезла из виду.

Старый эриль, вопреки ожиданиям, из седла не выпал, на куски не развалился, и к вечеру они достигли побережья около Бюнеса, где конунга ждал его драккар и большая часть дружины.

– Завтра в море, – сказал Ивар, спешившись. – Идем на север.

Воины загомонили, десятки взглядов обратились на Нерейда – все знали, что рыжий викинг не умолчит, обязательно расскажет обо всем, что случилось, и что затевается, а если и приукрасит от себя, то это грех небольшой.

Хотя в этот раз дружинников ждало разочарование…

Лошадей с одним из воинов отправили в селение, чтобы утром их отвели обратно в усадьбу, переночевали на берегу, под монотонную, но столь приятную уху викинга песню волн, а с первыми лучами солнца отошли от суши. Полетели соленые брызги, ударили весла, и драккар, покачивая драконьей головой на штевне, развернулся в сторону выхода из фьорда.