Солнца Скорпиона (Дрей Прескот - 2) - Страница 63

Вскоре по переулкам и лабиринтам дворов с воплями забегали мужчины и женщины.

- Генодрас возвращается! Горе нам! Горе!

Если учесть откуда именно из красного солнца должно появиться зеленое, я знал, что бы сказали на этот счет заряне. Как подкосило Сушинг то известие, что я крозар! Генала и Пугнарсеса это мало волновало. Для них я был и оставался Писцом. И я по-прежнему был их военным командиром. Я приказал найти Пророка.

Он явился, его борода, как обычно, трепалась по ветру, придавая ему вызывающий вид. Холли, Пугнарсес, Генал и Болан собрали на площади рабочих и невольников со всей "нахаловки". Я залез на крышу нашей хибары и закатил пламенную речь. Суть ее сводилась к длинному набору штампов, связанных со свободой, волей, осуществлении наших замыслов и мести за погибших. Я хорошо завел их. Под конец я указал, что забаррикадировавшись в "нахаловке" мы имеем-таки шанс разгромить воинов в кольчугах.

Под шум и гам из поднятой пыли в передние ряды выдвинулась одетая мехом фигурка. Шимифь, девушка-фрисла, вскочила на крышу, оказалась рядом со мной и громко завопила, требуя внимания. Когда установилось некоторое подобие тишины, она крикнула:

- Мы должны сражаться или умереть. Если мы умрем без боя, то чем это лучше, чем умереть, борясь за победу? Этот человек, Писец - великий джикай, следуйте за ним! Сражайтесь!

- Сотоварищи мои! - подхватил я. - Мы будем сражаться! И мы можем победить, применив то оружие, которое сами сделали и которым обучились владеть. Мы будем драться - и победим!

После этого началась суетливая и лихорадочная подготовка к осаде. Мы перегораживали входы в переулки неуклюжими баррикадами, устанавливали западни из веревок и кольев, выносили спрятанные пики, щиты, арбалеты и связки стрел. И наконец,, словно поле разом распустившихся под желтым солнцем моей родной Земли нарциссов, все мы надели наши вусковые шлемы, выкрашенные в желтый цвет. А затем, экипированные, готовые сражаться и умереть, мы заняли свои посты.

Места погибших командиров групп заняли другие вожаки. Мы четверо Болан, Пугнарсес, Генал и я - встали по азимутам, на северном, западном, восточном и южном направлениях, чтобы удерживать их. Мы поклялись стоять насмерть и, крепко пожав друг другу руки, разошлись по своим постам.

Я посмотрел на небо и увидел кружащегося там белого голубя. В горле у меня встал ком и я сглотнул. Значит, Саванты не забыли меня. Давно уж эта птица не появлялась.

Воины в кольчугах, магнаты Магдага, выехали, чтобы подавить бунт рабов. С ними шли наемники полулюди-полузвери - фрислы, оши, рапы и чулики. Вся эта орда намеревалась уничтожить нас.

Я поставил Холли командовать лучшими секстетами арбалетчиков, вооруженных самострелами со стальными дугами. Подростки подняли щиты, чтобы уберечь нас от стрел врага. Фаланги пикинеров ждали, готовые выступить по моей команде. Я намеревался передать основное руководство на моем азимуте Пророку, так как пост этот находился на противоположной городу стороне, а я желал быть там, где противник будет атаковать наиболее активно. Пугнарсес настоял на том, чтобы занять пост со стороны Магдага. Он нервно проводил языком по губам. Хотя на поясе у него висел длинный меч, он все же взял в руки алебарду.

Нам всем удалось урвать немного времени для сна, но жизнь моряка приучила меня работать подолгу, не ложась спать ни на минуту. Последние подростки, как мальчики так и девочки, разбрасывавшие проволочные "ежи" перед въездами в "нахаловку", вернулись на баррикады. В отверстиях закреплялись рогатки и прочие подобные штуки. Лошади не пошли бы на такую преграду, и сектриксы, думаю, тоже не потянут. Я бы и в страшном сне не рискнул штурмовать такие препятствия на зорке и дважды подумал о способности вава преодолеть их. Укрывшись за этими грубыми, но, как я надеялся, вполне надежными баррикадами, с оружием в руках, мы ждали атаки одетых в кольчуги магнатов Магдага. Глаза у нас горели, а дышали мы тяжело и часто.

Слабый ветер поднял пыль. В утреннем воздухе заливались птицы. Какими неуместными казались их веселые трели! Какая-то одинокая сука - как сейчас помню, каштановая с белыми пятнами сука, очень похожая на далматинского дога - вприпрыжку пробежала, потявкивая, среди проволочных "ежей".

Магнаты, уверенные в своей силе и мощи, привыкшие к своей власти когда угодно наезжать на рабочих и невольников, атаковали твердо, сильно и прямо. Они знали, что мы изготовили себе оружие; так как Генал, не без жгучих мук раскаяния, рассказал мне, что показывал магнатам образцы наших алебард и глеф. По очевидным причинам доставить во дворец из "нахаловки" пику или арбалет было невозможно. Я чувствовал: если уж не Пугнарсес, то Генал раскаивался в том, что поддался слабости и выдал на самой ранней стадии наши планы из любви к Холли. А Пугнарсес оставался мрачен, исполнен ненависти и, похоже, твердо решил проявить себя тем, кем он был на самом деле - рабочим, а никак не магнатом. Мне кажется, перед глазами у него все еще стояло видение умирающего на лестнице Рофрена

Первая яростная атака, при которой магнаты попытались прорваться в "нахаловку" своим обычным манером, потерпела крах, разбившись о колючки "ежей" и железные рогатки.

Закованная в кольчуги кавалерия отступила, удивленная, но не устрашенная. Теперь вперед выбежали наемники-полулюди, чтобы удалить препятствия под прикрытием плотной заградительной стрельбы. Глядя с высоты баррикады я видел, как внизу быстро двигаются оши и рапы. Чуликов, конечно, оставят в резерве для более радикальных и благородных видов боевых действий. Пугнарсес стоял рядом со мной, похожий на измотанного тощего волка.

- Постреляем их? - спросил он.

Мимо наших голов просвистела стрела и отскочила от щита, поддерживаемого юным щитником. Я посмотрел на него, и тот перестав вздрагивать инстинктивно выпрямился и упрямо сжал челюсти.

- Нет. Я хочу приберечь арбалеты для магнатов.

- Ха! - ответил Пугнарсес. Выглядел он необыкновенно злобным.

Когда улицу очистили от "ежей", и мощь кольчужной конницы снова обрушилась на нас огромным грохочущим валом, ощетиненным поднятыми клинками, я поднял собственный меч, тот который извлек из под служившей мне ложем соломы, меч подаренный мне Майфуй. И резко взмахнул им.