Солдаты - Страница 72

Григорий, сидя на крыше своей машины, усмехнулся и кивнул.

Отдав честь, он поднял сжатый кулак, махнул им над головой, и указал на восток, на наступающую колонну бантагских броневиков.

Соскользнув вниз в башню, он плотно закрыл люк, машины, выстроившиеся в линию с каждой стороны от него, уже накренились вперед. Винсент, пытаясь проигнорировать боль, сел верхом на лошадь, приведенную ординарцем, и развернув ее вокруг, поскакал обратно по отлогому склону холма в укрепленный лагерь 3-го корпуса.

Битва вот-вот должна была разразиться. После стольких лет сражений с ордами он ощущал нарастающее напряжение. Они были приманкой, точкой сосредоточия внимания, чтобы отвлечь Джурака. И теперь настала пора платить по счету.

Орда полностью окружила их позиции, но довольно хорошо было видно, что большая часть их сил, по крайней мере четыре умена, изготовились к действию на севере, и в тоже время более чем достаточное их количество стояло кольцом вокруг трех остальных сторон квадрата, чтобы сковать его силы. Броневики удерживали возвышенность на востоке, но он все равно должен был держать войска вдоль той стороны, в случае, если их пехота или конные отряды пролезут позади Григория и нападут.

Когда они, наконец, ударили, не было никаких предварительных действий, никакого подготовительного артобстрела. Они знали, что, если битва броневиков пойдет вразрез с их планами, то не останется никакой надежды на суровое отмщение. Даже если они на самом деле выиграют столкновение бронемашин, артиллерия, как следует зарывшаяся в четырех углах квадрата, и находящаяся в резерве в центре, разжуют их драгоценные машины по частям. Они собирались попробовать атаковать одним резким натиском.

С расстояния в милю он увидел их, появившихся из облака пыли, поднятого десятками тысяч лошадей. Это была сплошная стена бантагов, спустившихся с лошадей, продвигающихся длинноногими шагами.

Его сердце забилось быстрее при их виде. И снова это походило на былые времена, и к своему собственному изумлению он почувствовал всплеск эмоций. Так они выглядели перед Суздалем, на Потомакском фронте, и в Испании. Из всего того, что опытные ветераны рассказывали ему, то же самое было в Колд-Харборе, Геттисберге, Фредериксбурге, и Антиетаме. Видимый во всех деталях бросок в атаку, не считаясь с потерями.

Ропот пронесся через окопы вдоль северного фланга квадрата. Некоторые из них встали, игнорируя разрывы мортирных снарядов, льющихся дождем вниз. Рябь волнения пронеслась вверх и вниз по линии обороны. Юные капитаны сновали взад и вперед, передавая команды поторопиться назад к фургонам снабжения, чтобы принести дополнительные ящики с боеприпасами. Сержанты отмеряли шаги позади огневого рубежа, командир дивизии в тот момент ринулся вверх, перепрыгнул на лошади над земляным оборонительным валом, покрытым дерном и поскакал вниз к своей линии обороны, махая шляпой, солдаты разразились приветствиями при демонстрации им глупой бравады.

— Черт побери, если это не походит на Атаку Пикетта!

Фразу произнес Стэн, осаживая лошадь около него, его голос от волнения прозвучал резко и громко.

Винсент ничего не сказал, поднимая полевой бинокль, изучая вражеское продвижение вперед. На переднем плане виднелись красные штандарты умена, несколько из их командиров передвигались верхом. Равномерно до самого конца наверху держались полковые тотемы каждой тысячи из человеческих черепов, окруженные высокими большими воинами, вооруженными винтовками. Остальные несли мощные военные луки, бьющие на двести футов, с уже вставленными стрелами.

Батареи на северо-восточном и северо-западном флангах открыли огонь по продвигающемуся врагу, картечь разрывалась над шеренгами, но это была всего-навсего раздражающая помеха. Благодаря прямому попаданию флаг одной из тысячи упал на землю, но затем снова поднялся. Расстояние было меньше чем тысяча ярдов, затем девятьсот, потом восемьсот.

Сержанты вдоль его собственных линий обороны выкрикивали приказы, говоря солдатам поднять с помощью рычажка прицелы на максимальный угол. Прозвучало несколько отдельных выстрелов, это действовал отряд снайперов, вооруженных винтовками Уитворта и новыми длинноствольными тяжелыми винтовками Шарпа. Некоторые из солдат, вооруженных более легким оружием, открыли пальбу и обоснованно получили нагоняй от офицеров.

Хорошо. Ждем, пока они не подойдут на четыреста ярдов. По-прежнему стоит утро, дым будет прилипать к земле, ослабляя видимость. Лучше подождать.

Расстояние было в шестьсот ярдов, и тут они остановились.

Наступила жуткая минута тишины, и затем он услышал ритуальное пение, странные жуткие крики. Резкие, гортанные слова. Он видел это прежде, наездники орды, которые знали, что они идут на смерть, и перед атакой они совершали этот заключительный жест по отношению к своим врагам и своим богам… воспевая названия своих кланов, имена своих предков, и свои собственные имена и боевые награды.

Странные грохочущие крики катились через степь, к которым присоединялись нарги и военные барабаны, грозовой рев. Бантаги топали ногами в ритм скандирования, сотрясая землю. Эффект был гипнотическим, скандирование нарастало до своего пика, постепенно понижалось, затем становясь даже выше.

Снова солдаты встали, наблюдая, преисполненные благоговейным страхом. В течение краткого момента вся ненависть умерла в сердце Винсента. Он почти восхищался такой безумной примитивной храбростью. Отдельные бантаги начали выступать из шеренги, вынимая из ножен ятаганы, многих из них полоснули острыми, как бритва лезвиями по своим собственным предплечьям, затем снова поднимая к верху пропитанную кровью сталь, их отдельные скандирования заглушались грозовым ревом.

Вдоль его собственной линии обороны он услышал солдат предпринимающих ответ, сюрреалистический звук «Боевого гимна республики», поющегося на русском. Всему этому были противопоставлены непрерывные хрустящие звуки разрывов мортирных снарядов, артиллерия, оглушающая картечью, и при этом, вдалеке с правой стороны от него, в миле на восток от квадрата, слышался постоянно увеличивающийся рев бронированного сражения.

Он посмотрел вверх. Воздушные машины были там, почти двадцать штук. Они держались позади, летя высоко и, весьма вероятно, выжидали того, что каре распадется, прежде чем устремиться вниз, начав атаку. Он мельком увидел всего двух «Шмелей», устремившихся вниз словно соколы, врывающиеся в стан вражеских машин.

Он задался вопросом, где, черт побери, находилась остальная часть «Шмелей».

Ревущее скандирование, понизилось до глубокого рычащего баса, и затем за несколько секунд раскрутилось до высокого вопящего пика…

— Бантаг ху! Бантаг ху! Бантаг ху!

Штандарты уменов, держащиеся наверху, вращали вокруг непрекращающимися кругами. Верховые командиры выехали перед шеренгой, подгоняя своих лошадей на медленный легкий галоп, выдернули ятаганы. Как будто управляемые единой рукой двадцать тысяч луков были повешены через плечо, затем двадцать тысяч ятаганов были вытащены из ножен и подняты ввысь, отражая лучи утреннего солнца. Общий вздох изумления прошел через его линии обороны.

— Боже мой, они собираются атаковать по прямой! — прокричал Стэн.

Винсент повернулся к курьеру.

— Я хочу, чтобы резервная бригада из центра сейчас же передислоцировалась! — прокричал Винсент.

Юноша отсалютовал и поскакал прочь. Винсент схватил еще одного вестового и послал его к командиру на восточном фланге квадрата, приказывая ему быть готовым переместить половину своих людей на север, и послал еще одного с тем же самым приказом западной стороне.

Как раз когда эти три курьера умчались прочь, красные знамена, развивающиеся на ветру, опустились вниз, указывая прямо на центр его линии обороны.

Вырвался безумный, воющий рев. Не было ни перехода в атаку медленным равномерным шагом, ни какого-либо искусного маневрирования.

С безумным страстным воплем двадцать тысяч бантагов бросились бежать вперед, их гигантские шаги сокращали расстояние между противостоящими сторонами в пугающем темпе.