Солдатская дорога домой - Страница 1
Аскольд Шейкин
Солдатская дорога домой
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ПОД СЕНЬЮ ЮПИТЕРА И ЗЕМЛИ
...При посещении небесных тел применение любых методик и аппаратуры не обесценивает важности непосредственного впечатления. Как правило, лишь после личного осмотра космонавт выносит окончательное суждение. Поступать всегда только так - вопрос чести.
п.9 Космического Устава 2014 года.
Когда крест на диске гравитационного компаса стал симметричным, Радин остановился. Он опустился на колени, слегка вдавил коробку компаса в пористую почву астероида и, поднявшись с колен, огляделся. Частокол каменных пиков окружал котловину. Красноватые пятна освещенных солнцем скал причудливыми зубцами чередовались с такими глубокими тенями, будто там были провалы... Как все это знакомо! Четырнадцатый космический рейс!..
Радин снял со спины излучатель и, опершись на него, стал глядеть поверх скал в черное небо, усеянное блестками звезд. Двигатели ракетного пояса сами собой изменили режим работы. Голубоватое низоновое пламя угомонилось и теперь едва достигало плеч.
В наушниках послышался голос Тополя:
- Где ты, Рад?
- Я уже на месте третьей шахты.
- Ты начал проходку?
- Пока еще нет. Центр не закончил контроля. Но это дело пяти минут! А как у тебя?
- Прохожу последние метры. Шахта очень удачная! Вот только на Юпитер все еще не могу спокойно смотреть. Я же впервые так близко к нему.
- А ты не смотри.
- Не получается, как ни стараюсь. Едва оглянешься - он снова над головой!
- Думай тогда, что Юпитер уже миллиарды лет остается таким! В его атмосфере все процессы давным-давно пришли в равновесие! Для юпитерянского неба это то же самое, что для нашего, земного, - безмятежная синь!
- Знаю, Рад, знаю, - голос Тополя стал заглушаться шорохом. - Все, торопливо закончил он. - У меня - все. У меня восход... И я уже очень соскучился по тебе!
Радиофон автоматически выключился. Радин перевел глаза на скалы. Солнце ушло. Но темнота не наступила: рассеивая мрак пепельными сумерками, над горизонтом медленно поднимался гигантский - в полнеба! туманно-полосчатый шар Юпитера.
Это было удивительное зрелище. По поверхности Юпитера параллельными потоками двигались серые и бело-голубоватые пояса. У экватора - быстрей, у полюсов - медленней. Казалось, вот-вот они закрутятся до отказа, и тогда...
Радин тряхнул головой, отгоняя вдруг овладевшее им тревожное ожидание грозящей катастрофы. Бедняга Вил! Смотреть на Юпитер вблизи и в десятый раз не легче, чем в первый!
Сквозь одну из белых полос проступало багровое пятно. Сумерки приобрели красноватый оттенок. Негромко затрещал дозиметр: "Повышенная радиация!" Радин продолжал спокойно стоять. Он знал: информатор корабля, конечно, тоже получил известие о повышенной радиации и уже включил над скафандром магнитную защиту.
Пять минут прошло. Отцепив от пояса щуп ультразвуковой связи, Радин вогнал его конец в почву, подбородком нажал клавишу вызова.
- Сообщите суммарный анализ, - приказал он.
Свистяще-высокий голос информатора ответил тремя десятками цифр. Цифры не содержали ничего неожиданного.
"Соскучился, - повторил Радин про себя и рассмеялся. - Чудак! Разве по мне ты соскучился? Ты просто привык, все время видеть меня рядом с собой! А вот я-то, пожалуй, действительно привязался к тебе сильнее, чем к сыну..."
Они познакомились полтора года назад. Радин уже тогда был одним из самых известных космонавтов Земли. А жизнь известного космонавта (такова диалектика славы) - это режим, тренировки, подготовка к новым полетам, обсуждение результатов, полученных в старых... Каждый час на счету! С трудом удалось выкроить день, чтобы слетать в один из геофизических отрядов Академии наук СССР. В этом отряде занимались предсказанием землетрясений, с воздуха наблюдая признаки их приближения. Такой метод мог представить интерес в космических экспедициях. Если только, конечно, он был не слишком трудоемок и достаточно точен.
Во владивостокском аэропорту Радина встретил высокий худощавый молодой человек в сером форменном костюме и фуражке летчика гражданской авиации главный геофизик отряда Вил Сергеевич Тополь. Прочитав предписание, протянутое Радиным, он улыбнулся, слегка развел руки.
- Когда мы сможем вылететь? - спросил Радин, оценивающе глядя на своего нового знакомого и стараясь определить, что таится за этим: растерянность при встрече со знаменитостью или сдержанность. - И сделаем так, продолжал Радин, - все объяснения потом. Прежде я хотел бы взглянуть, как практически проходит работа.
- Идемте, - ответил Тополь, улыбаясь еще приветливей. - Самолет уже на взлетной полосе.
- Ай да-да! - воскликнул Радин. - Темпы у вас тут весьма подходящие!
Тополь удивленно посмотрел на него. И Радин понял: о нет, его новый знакомый не рисовался. Сдержанность, радушие, деловитость присущи ему по натуре.
Автомат выводил самолет в намеченную точку, и, предупредив людей коротким вскриком сирены, круто бросал его вниз - всякий раз с высоты двадцать пять - двадцать шесть километров и почти до земли.
Радии был пассажиром в этом полете. Тополь - работал. На экране в центре приборной доски в самые неожиданные моменты вдруг возникали очертания береговой линии, изломы рек - обычная радиолокационная карта местности под самолетом.
- Структура номер такой-то, - говорил Тополь в микрофон и начинал нажимать кнопки, окружавшие экран снизу и с боков.
Он стремился сделать изображение на экране очень ярким и четким. Иногда это ему удавалось, и тогда на движущейся бумажной ленте над экраном появлялись столбцы цифр. Если не удавалось, возникали столбцы точек, и самолет вновь начинал метаться по небу в поисках "структуры".
Это было похоже на азартную напряженнейшую охоту, в которой участвовали попеременно то человек, то машина, и при этом Тополь еще успевал подарить Радину улыбку - то победную, то разочарованную, то виноватую.
Уже после четвертого пике Радин с неудовольствием подумал о том, что предстоит еще пятое, а потом и шестое... Было же их - восемнадцать!
Наконец приземлились. Радин чувствовал себя основательно вымотанным. Какая мерзость: ему пришлось взять себя в руки, чтобы не дрожали колени! И Тополь сразу уловил это! Идя по аэродромному полю, он сказал с извиняющейся улыбкой: