Солдат, не спрашивай (Soldier, Ask Not) - Страница 34

– Да, – кивнул головой Ладна. – Вы стали фактором, который помог Джаймтону Блеку принять решение.

– Я… помог ему? Я?

– Он все понял благодаря вам. Он все увидел сквозь призму вашего желания отомстить. Разрушительная сущность ваших мыслей, Там, настолько глубоко укоренилась в вас, что даже ваш дядя вряд ли смог бы искоренить ее.

Дождь гремел вокруг нас. Но каждое слово Ладны четко доносилось до меня.

– Я не верю вам! – закричал я. – Я не верю, что это я толкнул его на убийство!

– Говорю тебе, – покачал головой Ладна, – что ты не вполне представляешь себе эволюцию наших «осколочных» культур. Вера Джаймтона не была разновидностью чего-то такого, что можно было бы легко разрушить каким-то внешним вмешательством! Если бы ты излагал факты, как твой дядя Матиас, Джаймтон даже не прислушался бы к тебе. Он бы просто начал избегать тебя, как бездушного человека. Но на самом же деле он начал прислушиваться к тебе, как к человеку, говорившему голосом Сатаны!

– Я не верю этому! – завопил я.

– Поверишь! У тебя нет другого выхода. Слушай дальше, мальчик. Джаймтон только так мог найти решение!

– Решение?

– Это был человек, способный умереть за веру. Но как командир он решил, что слишком тяжело заставлять своих подчиненных умирать по той же причине. Но ты предложил ему то, что он распознал как «выбор дьявола». Что означала бы его жизнь в этом мире после капитуляции его веры и людей? Он уклонился от конфликта, разрешением которого могла стать смерть его или его подчиненных!

– Что за безумец выдумал все это?

– Не безумец, Там, отнюдь не безумец. Когда он понял это, его ответ стал очевиден. Все, что он должен был сделать – это отвергнуть предложение Сатаны. И он пришел к абсолютной необходимости своей смерти.

– Я спрашиваю вас, преподобный отец, о решении, но разве оно было единственным?

– Да, это было единственное решение, – кивнул Ладна. – Он пришел к выводу, что только одно может заставить его людей капитулировать, и вы это знаете!

Эти слова повергли меня в шок.

– Но он ведь не собирался умирать!

– Он отдался в руки своему Богу. Он понимал, что лишь чудо может его спасти.

– Что вы несете? – возмутился я бессильно. – Он предложил переговоры и взял четверых…

– Разве он давал сообщение о переговорах? А его люди были мучениками!

– Он взял четверых, – захлебываясь, орал я. – Четыре и один – пять! Пятеро против одного Кейси! Одного! Я стоял там и все видел. Пятеро против…

– Там!

Простое слово остановило меня. Внезапно я испугался. Я ничего больше не хотел слышать об этом. Я боялся, что он может еще что-то сказать мне. Я знал, что это будет, и только сильное нежелание знать это заставило меня перечить ему.

Голос Ладны приглушенно дошел до меня.

– Неужели ты мог подумать, что Блек за минуту поглупел? Он был продуктом «осколочной» культуры. Он распознал в Кейси другого ее представителя. Неужели ты думаешь, что он верил, будто чудо свершится? Что он, даже с четырьмя неистовыми фанатиками, сможет захватить врасплох и убить вооруженного, настороженного и готового ко всему человека с Дорсая… Убить, когда их оружие не было даже наведено на него? Пойми, что они сами себя убили! Они сами пошли на это!

Сами… сами… сами…

Я не замечал ни дождя, ни грома. Но вот я очнулся и вспомнил.

С самого начала я внутренне понимал, что фанатик, который убил Дэйва, не был обобщенным экземпляром всех френдлизцев. Джаймтон не был обычным убийцей, хотя я и пытался убедить себя в противоположном. Но теперь ложь рассыпалась! Джаймтон не был обычным фанатиком, так же как Кейси не был обычным солдатом, а Ладна – философом. Они были чем-то большим, чем людьми в земном смысле этого слова. Вот почему, когда я пытался навязать им свою волю, это у меня не получилось.

Высокогорная, каменистая земля Дорсая, Френдлиза, да и других миров, была землей, взрастившей их всех, не знавших прямой лжи и метаний.

Они были отлиты из чистого металла «осколочных» культур. И их сила шла от этого металла. Они не знали ошибок. И это искусство ума и тела делало их непобедимыми. Людей, подобных Кейси, никто не мог победить. Никто не мог сокрушить веру людей, подобных Блеку.

Даже если бы армия отступила, Кейси остался бы на своем посту и исполнял бы свой долг до конца. Он дрался бы один с целой армией. Она могла бы убить его, но не победить!

Они шли вверх по этой горной и каменистой земле – все: Дорсай, Френдлиз, Экзотика… И я был достаточно глуп, чтобы попытаться остановить их. Неудивительно, что я потерпел поражение, как всегда и предсказывал Матиас. У меня никогда и не было надежды победить…

Поэтому я возвращался назад, к действительности, как человек, колени которого гнутся под собственным весом.

Дождь закончился, и Ладна взял меня за руку. Как и у Джаймтона, рука у него была очень сильной.

– Дайте мне уйти, – промямлил я.

– Куда?

– Куда-нибудь, – пробормотал я. – Я уйду… куда-нибудь, только бы уйти…

– Это нелегко, – покачал головой Ладна. – Ты не можешь уйти отсюда сейчас. Ты можешь только поменять сторону.

– Сторону? – переспросил я. – Что за сторона?

– Сторону, которая заставляет человека идти против своей эволюции – сторону твоего дяди. Поменять на эквивалентную сторону, которая является нашей. Должен тебе сказать, что полотно человеческого будущего должно быть соткано и этому необходимо помочь. Тебе следует поменять русло, Там, – не препятствовать эволюции, а помогать ей.

Я покачал головой.

– Нет, – пробормотал я. – Ничего не выйдет. Вы видели, что я двигал небеса и землю, двигал политиков всех четырнадцати миров против Джаймтона

– а он победил! Я больше ничего не хочу делать. Оставьте меня!

– Даже если я оставлю тебя, все равно ничего не изменится, – ответил Ладна. – Открой глаза, Там, и посмотри на вещи так, как они есть. Послушай. Силой, которая вмешалась в естественный ход событий на Святой Марии, был ты! Ты был блокирован направлением приложения собственных усилий, но концентрированная энергия не может быть заблокирована. Когда ты попытался изменить ход событий и противостоять Джаймтону, твоя сила не была уничтожена. Она трансформировалась в другого индивидуума, тоже понесшего тяжелую утрату.

Я сжал губы.

– Кто это?

– Ян Грим! Он нашел убийц своего брата, скрывавшихся в одном из отелей Блаувейна, и убил их голыми руками. Этим он успокоил наемников и сорвал планы Голубого Фронта. Затем Ян разорвал контракт с Экзотикой и вернулся домой на Дорсай. Он сильно изменился. Его гложет горечь тяжелой утраты, как и тебя, наверное… Теперь Ян Грим обладает огромным потенциалом. Как это отразится на модели будущего, мы еще увидим.

Ладна снова внимательно уставился на меня.

– Видишь, Там, никто кроме тебя не может так влиять на ткань событий! Повторяю, ты можешь и должен измениться! Так же, как Джаймтон изменил ход событий на Святой Марии и тем самым спас своих людей.

Все было верно. Я не мог отрицать это. Джаймтон отдал свою жизнь за веру. А я верил лишь в свои планы!

– Это невозможно, – начал я слабо протестовать, – у меня нет сил сделать что-либо. Я же говорил вам, преподобный отец, что все силы противопоставил Джаймтону, а он победил.

– Но Джаймтон был искренен в своей вере, а ты сражался против своей натуры, думая, что борешься с ним. Подумай хорошо, мальчик, и ты поймешь, что у тебя нет другого пути.

Я смотрел в его магнетические глаза.

– Мы вычислили эту возможность. Поэтому-то я здесь. И все еще жду вас, мистер Олин. Вспомните, как в кабинете Торра вы попали под мой гипнотический взгляд.

Я кивнул.

– Но это не был гипноз, – объяснил священник. – Или, скорее, не совсем гипноз. Я просто пытался помочь вам тогда открыть канал между двумя частями вашего «я». Той, что вы знаете, и той, что скрыта от вас завесой. Хватит ли у вас, мистер Олин, мужества помочь мне сделать это еще раз?

Его слова витали в воздухе. Я увидел солнце, пытавшееся пробиться сквозь облака. Только небольшой коридор света пробивался сквозь них. Казалось, это был путь для нас. События последних лет промелькнули передо мной. Я думал о молниях, которые видел в тот раз, и слабость просачивалась в меня, пробуждая чувство безнадежности. Я не был достаточно силен, чтобы повторить еще раз этот эксперимент. Может быть, и никогда не смогу… – …он был солдатом народа, который является Народом Бога и Солдатом Господа, – донесся до нас голос из храма, – и все, что ему приказывал Господь, он выполнял искренне и изо всех сил, полагаясь при этом лишь на одного Господа и его Мощь! И теперь он уходит в Его обитель, где найдет вечный покой и радость…