Солдат не спрашивай - Страница 183

Песня закончилась. Снова наступила тишина — полная тишина. Чарли на трибуне пошевелился. Он сделал полшага вперед и скомандовал:

— Офицеры! С флангов и центра. Встаньте лицом к вашим людям!

Офицеры шагнули вперед, повернулись и промаршировали к месту напротив середины ряда, который они возглавляли, повернулись еще раз и замерли.

— Приготовьтесь стрелять.

Оружие в руках офицеров поднялось на уровень пояса, стволы были направлены на людей, стоявших прямо перед ними. У меня внезапно перехватило дыхание. Я не мог ни вдохнуть, ни выдохнуть, как ни пытался. Я слышал о чем-то подобном, но никогда в это не верил и никогда не думал, что сам могу оказаться тому свидетелем. Краем глаза я мог видеть лицо Чарли ап Моргана, и это было лицо истинного дорсайца. Он снова заговорил.

— Была дана команда разойтись, — голос Чарли отдавался эхом над молчавшими людьми, — но не выполнена. Команда будет дана повторно, в соответствии с третьей статьей контракта профессионального солдата. Офицеры откроют огонь по каждому, кто откажется подчиниться.

По рядам пробежало нечто вроде легкого вздоха, за которым последовали щелчки предохранителей на оружии тех, кто находился в строю. Теперь они стояли лицом к лицу с офицерами — такими же солдатами, как они, и старыми друзьями. Но все они были профессионалами. Вряд ли они станут дожидаться расстрела, если до этого дойдет. Дыхание у меня теперь перехватило настолько, что я ощущал боль, словно что-то тяжелое, с острыми краями, давило мне на ребра. Нас могут расстрелять в течение каких-нибудь десяти секунд.

— Бригад-майор, — раздался ровный голос Чарли. — Распустите ваши войска.

Бригад-майор, который обернулся к Чарли, когда тот с ним заговорил, снова повернулся лицом к строю.

— Разой… — голос бригад-майора изменился по сравнению с тем, когда он отдавал эту команду в первый раз, не больше, чем голос Чарли, — …дись!

Строй распался. Ряды сразу же рассеялись, офицеры опустили оружие. Долго задерживаемое дыхание вырвалось из моих легких столь резко, что чуть не разорвало мне горло. Я повернулся к Чарли, но он уже спускался с трибуны, и лицо его было все так же невозмутимо, как и в течение последних нескольких минут. Мне пришлось почти бежать, чтобы перехватить его.

— Чарли! — Я протянул к нему руку.

Не останавливаясь, он повернулся и посмотрел на меня. Только сейчас я ощутил, насколько у меня был неважный вид. Я попытался рассмеяться.

— Слава богу, все кончилось, — сказал я.

— Кончилось? — Он покачал головой. — Ничего не кончилось, Том. Солдаты теперь будут голосовать. Это их право.

— Голосовать? — Какое-то мгновение это слово не имело для меня никакого смысла. Затем оно внезапно приобрело слишком много смысла, — Вы имеете в виду — они могут голосовать за то, чтобы двинуться на Бловен, или что-то в этом роде?

— Возможно, что-то в этом роде, — ответил он.

Я уставился на него.

— А потом? — спросил я, — Вы не можете… если они проголосуют за то, чтобы идти на Бловен, что вы станете делать?

Он почти хладнокровно посмотрел на меня.

— Возглавлю свои войска.

Я остановился и проводил его взглядом. Чья-то рука коснулась моего локтя; я обернулся и увидел подошедших ко мне Пела и Моро. Это Моро положил ладонь мне на руку.

— Том, — спросил он. — Что теперь будем делать?

— Нужно увидеться с Падмой. Кроме него, никто нам не сможет помочь.

Чарли пока не собирался в Бловен. Он отправился на совещание в штаб. Нам пришлось одолжить одну из стоявших в лагере машин.

Большую часть обратного пути мы молчали. Я снова был за рулем, а Пел сидел рядом. Когда мы въехали в западную часть города, сидевший сзади Моро наклонился, обращаясь к нам.

— Том, — сказал он. — Вы должны перевести свою полицию на особый режим. Пел, вы должны мобилизовать милицию — прямо сейчас.

— Моро… — Я внезапно почувствовал себя уставшим, как собака, измотанным до полной потери сил. — У меня меньше трехсот человек, девяносто девять процентов которых не умеют ничего, кроме как заполнять отчеты или выполнять свои обязанности на пожаре, при аварии или во время семейной ссоры. Они не смогут противостоять этим наемникам, даже если я им прикажу.

— Пел, — произнес он, отворачиваясь от меня, — ваши люди — солдаты. Они ведь участвовали в боях вместе с ними…

Пел рассмеялся.

— Больше ста лет назад всего один батальон дорсайцев, вооруженный лишь стрелковым оружием, овладел укрепленным городом — Рошмоном. А сейчас нам противостоит бригада — шесть батальонов, — обладающая лучшим оружием, которое только могут приобрести для них экзоты. Бловен, как вам известно, вообще не имеет ни естественной, ни искусственной защиты. И вы хотите, чтобы две тысячи моих ополченцев пытались их остановить? В Сент-Мари нет силы, способной выступить против этих профессиональных солдат.

— В Рошмоне… — начал Моро.

— Ради всего святого! — воскликнул Пел, — Это — лучшие наемники, которых только можно найти. Элитные войска — экзоты не нанимают никого другого, опасаясь, что им придется самим взять в руки оружие и тем самым изменить своим принципам — или что там у них! Поймите, Моро! Если войска Кенси захотят нас уничтожить, они это сделают. И ни вы, ни я ничего не сможем предпринять!

Моро долго молчал. Последние слова Пела были произнесены почти истерическим тоном. Когда мэр Бловена снова заговорил, голос его звучал мягко.

— Интересно знать, почему вы так хотите именно этого, — сказал он.

— Идите к черту! — ответил Пел. — Просто идите…

Я резко затормозил и посмотрел на Пела.

— Это я тоже хотел бы знать. Хорошо, вы любили Кенси. Я тоже. Но сейчас мы можем ожидать чего угодно — от полного уничтожения города до возможной гибели нескольких сотен тысяч людей. Все это за смерть лишь одного человека?

На лице Пела появилось горькое и усталое выражение.

— В нас, жителях Сент-Мари, нет ничего хорошего, — хрипло проговорил он. — Мы — маленькая ленивая фермерская планета, которая ничем не прославилась с тех пор, как была впервые заселена. Мы лишь взывали о помощи к экзотам каждый раз, когда у нас были неприятности. А экзоты каждый раз нас вытаскивали из беды, только потому, что мы с ними в одной солнечной системе. Чего мы стоим? Ничего! По крайней мере, от дорсайцев и экзотов есть хоть какая-то польза!

Он отвернулся от нас, и больше нам не удалось добиться от него ни слова.

Мы въехали в город, где, к моему большому облегчению, я наконец избавился от Пела и Моро и поспешил в комиссариат полиции.

Я планировал потратить два или три часа на то, чтобы взять ситуацию под контроль, а затем найти Падму. Но, как оказалось, мне потребовалось почти семь часов, чтобы подавить панику и замешательство и навести некоторый порядок в действиях моих подчиненных. Собственно, от нас требовалось немногое — просто патрулировать улицы и следить, чтобы жители города оставались в своих домах. Тем не менее я все еще не мог отправиться на поиски Падмы: в моем присутствии срочно нуждалась команда детективов, которая работала вместе с военными, выслеживая убийц.

Я медленно ехал по пустым ночным улицам, с включенными сигнальными огнями, эмблема на борту полицейской машины была ярко освещена. Однако три раза меня останавливали и проверяли неожиданно появлявшиеся вооруженные группы солдат, от трех до пяти человек. Офицер, возглавлявший одну такую группу, сел ко мне в машину. Еще дважды после этого мы встречали военные патрули, тогда он высовывался в окно, и нас пропускали.

Наконец мы подъехали к комплексу складских зданий в северной части города и остановились возле одного из складов. Внутри большого гулкого помещения было пусто, за исключением нескольких сотен квадратных футов, заставленных сельскохозяйственными машинами в ящиках, на первом из трех этажей. Я обнаружил своих людей на втором этаже, в прозрачных кабинах, служивших кабинетами.

— Мы ничего не можем сделать, комиссар, — сказал старший детектив, лейтенант Ли Холл, которого я знал в течение шестнадцати лет, — Нам за ними не угнаться, даже если бы они нам позволили.