Солдат и пес. Книга 1 (СИ) - Страница 49

— Я только немного с посудой разберусь…

— Давай-давай. Я подожду.

Офицеры и прапорщики заржали:

— Юра! — вскричал Бычков, — ты что, уйдешь на дембель, собаководством займешься?..

— Поживем — увидим… — не без напускной солидности отвечал начальник УОМО. — Иметь специальность про запас всегда разумно.

Они еще малость поострили относительно цензурно, а я побыстрее взялся за уборку, чтобы сделать свою долю работы, не переваливая ее на Унгуряну. Все должно быть по справедливости. Запыхался, зато успел.

Светлана куда-то отлучилась, и я смылся из столовой. Впрочем, совесть моя была чиста: что надо отработать — все я отработал. Брошюра про собак пришла мне в голову по наитию, тем более, что у нас в казарме такова действительно была, и даже в количестве трех экземпляров. Вот одну я схватил и припустил к Богомилову.

Он и в самом деле заполнял какой-то отчет, состоящий из бесконечных граф, и тихонько поругивал всю бюрократию на свете. Комнатка была прокурена до щелей в дощатом потолке.

Когда я вошел, критика стала громче:

— Входи, входи, мне тут минуты три осталось, сейчас закончу… Какой пи…арас придумал это все, ума не приложу! Чернильные души… Арбатские полководцы!..

Провозился он не три минуты, а почти десять, но я утешал себя тем, что дело того стоит.

— Ну все, кажется, — проворчал, наконец, лейтенант, вставая и запихивая бумажную рухлядь в здоровенный сейф. С грохотом закрыл тяжеленную дверцу.

— Ну-с, — слегка высокопарно начал он разговор, — я так понимаю, есть информация?

— Есть. Но и книжку принес в порядке конспирации.

Я сунул ему брошюру.

Он взял, повертел, хмыкнул:

— А что? Может и полезно будет… Ну, излагай!

И я изложил наш разговор с фельдшером пока без мнений и оценок. Богомилов слушал молча, а под конец монолога заметно посуровел.

— М-м… — таково было первое междометие, произнесенное им. — Значит, ты полагаешь, что это Синяков?.. Искомый икс!

— Теперь полагаю.

— Что значит — теперь?

Я пояснил. Когда шел из медкабинета, думал над состоявшимся разговором. И вспомнил, что Соломатина допрашивали командир и замполит. Как последний оказался там?.. Ну, в принципе ничего удивительного в этом нет, хотя и его это профиль действий. Но все же оказался. Результат известен. Соломатин — жмур.

Богомилов подумал, крепко почесал в затылке.

— Вообще-то это не доказательство… Не прямое, во всяком случае.

— Так у нас и вовсе никаких доказательств нет, — я усмехнулся. — Одни версии.

— М-да… — он в задумчивости ударил по клавише пишущей машинки. Та звучно щелкнула. — И что делать будем?

— Ну, выход тут один, — решил я. — Спровоцировать его на какие-то действия.

— Как⁈

— А вот это надо думать.

— Думать! — он еще раз звучно долбанул по клавише. И еще раз. — Думать!..

И вдруг расплылся в улыбке.

— Слушай! А похоже уже никак не надо думать. Похоже, я придумал!..

Я вмиг догадался:

— Письмо?

— Точно!

Идея лейтенанта была такова: печатаем на машинке анонимное письмо неопределенно-зловещего содержания. Типа: «Нам все известно. Вам не уйти от ответственности. Но мы готовы молчать. Предлагаем встретиться и обсудить…» ну и так далее.

— Где встретиться? — спросил я.

— Надо выбрать самое глухое место. И не то, чтобы ночь… а сумерки.

— Хоздвор?

— Пожалуй.

И мы выработали план. В дальней части хоздвора на самом деле совсем безлюдно. Редко кто туда заходит. И строения заслоняют это место от любых глаз. Там лейтенант назначает встречу. А я с Громом в качестве силовой поддержки скрываюсь незаметно рядом. Есть там сарайчик, где хранится всякое барахло. Заведует этим делом Унгуряну, ключ у него можно взять легко под каким-то предлогом, он по бестолковости и не догадается. Мы спрячемся там, а Богомилов в назначенный час будет ждать снаружи. Ну, а дальше… по обстановке.

Риск? Авантюра? Еще какие! Но других вариантов нет.

Лейтенант надел нитяные рабочие перчатки — для понтов, чтобы отпечатков не оставлять. Ловко настучал на машинке письмо, заклеил в конверт.

— Под дверь кабинета подсуну, есть там щелочка… Ну, приступим!

И я пошел к себе, а он на второй этаж. В штабе уже было пусто, все разошлись, и сунуть письмо в кабинет замполита труда не составляло.

Встречу назначили на завтра в восемь вечера. Двадцать ноль-ноль.

На следующий день я вновь заступал в наряд. Гром был свободен от караульной службы, и взять его из вольера под предлогом потренироваться, отработать кое-какие упражнения, да просто побегать, подвигаться — никаких подозрений не вызывало, а хоздвор и окрестности самое подходящее место для таких разминок.

И мы действительно побегали, я заставил Грома взять несколько препятствий, что он с удовольствием исполнил, а потом потрепал его по загривку:

— Молодец! А теперь, дружище, за дело. Кажется, настал твой звездный час.

Время было примерно пол-восьмого. К этому времени мы уже надежно были скрыты от любых глаз за хозяйственными постройками. И прошмыгнули в сарайчик, где и затаились.

— Ну, брат, сидим тихо…

Без десяти восемь со стороны котельной — самый скрытный путь — появился Богомилов. Он казался спокойным, хотя наверняка сильно нервничал. Остановился именно там, где мы рассчитывали, за задней стеной хлева. Закурил. Почти докурив, вынул новую сигарету, прикурил от окурка…

И тут за углом хлева послышались торопливые шаги.

Гром насторожился, поднял уши. Я мягко положил руку ему на голову. Без слов дал понять, что нам сейчас надо быть беззвучными. И быть начеку. В любую секунду рвануть из засады.

Богомилов тоже услыхал шаги. Он резко повернулся влево

Из-за угла вышел… замполит!

Он слегка вздрогнул, увидев лейтенанта. Видать, ожидал чего-то другого. И кого-то.

— Богомилов?.. — спросил он удивленно и слегка растерянно.

— Синяков? — дерзко переспросил лейтенант.

Тот нахмурился:

— Что за тон, лейтенант? С кем говоришь⁈

Богомилов стоял ко мне спиной, но мне показалось, что я увидел его надменную ухмылку.

— А каким тоном мне говорить с изменником?

Подполковник показушно закипел:

— Ты… Ты, сопляк, думай, что говоришь! Это ты, значит, такую хрень написал в конверте?

— Написал я. Только не хрень, а правду. Будь это неправда, вы бы сюда не пришли, верно?

Синяков на мгновенье растерялся. Но тут же постарался собрать себя в злую пружину:

— Я? Да мне б взглянуть в глаза тому, кто это написал⁈

— Ну вот взглянули. Что дальше? На дуэль вызовете?

Правила вежливости никак не могли покинуть Богомилова. А подполковник, похоже, не знал, как ему строить тактику: то ли наезжать на визави, то ли начинать договариваться. Он стоял, надыбясь, в агрессивной позе, буравил лейтенанта свирепым взором, но на того, похоже, приемы устрашения не действовали.

Физически они были примерно равны: среднего роста, среднего телосложения. Подполковник, пожалуй, чуть пошире в плечах, но это преимущество настолько незначительное, что в возможной рукопашной схватке вряд ли бы оно сыграло роль. Кроме того, лейтенант предусмотрительно облачился в короткополый бушлат, то есть был он в таком полувоенном наряде. Замполит же был по полной форме, в пресловутом офицерском пальто. В нем биться, если что, было бы совсем неудобно.

Но он как будто и не собирался. Был растерян. Быкование не переливалось в действия.

Лейтенант как будто уловил это:

— Ну так что, Анатолий Александрович? Будем договариваться?

— Договариваться? О чем? — Синяков все пытался держать фасон.

— Да бросьте, — очень спокойно молвил лейтенант, затягиваясь сигаретой. — Хватит этого пустословия. Мы вроде бы как взрослые деловые люди. Я же вижу: вы пришли сюда решать вопрос конструктивно! Давайте решать…

И сказав это, он отклонился вправо, финально затягиваясь и готовясь выбросить окурок…