Соль с Жеваховой горы - Страница 12

По словам незнакомца, его жена уехала за границу вместе с родителями во время последней эвакуации. А он предпочел остаться в Одессе.

– Я сам из купцов, – говорил он Тане, – а в моей жене бурлила дворянская кровь. Дворянка она была захолустная, из какого-то там сельского уезда. Но этого было достаточно, чтобы задирать передо мной нос. Родители ее были страшно недовольны таким мезальянсом – браком со мной. И не упускали случая поведать об этом всему миру – во весь голос. Ну, в конце концов мне это надоело. Я стал гулять. А в последние месяцы наши отношения ничем уже не напоминали супружеские. Поэтому когда она уехала с родителями и бросила меня, я не сильно и горевал.

– И гуляете до сих пор? – улыбнулась Таня.

– Нет, – взгляд незнакомца стал серьезным, – я давно уже не гуляю. Вы не поверите, но я искал вас.

– Зачем? – кровь отхлынула от ее лица.

– Я обязательно расскажу. Потом.

А Тане вдруг подумалось, сколько семей распалось из-за этой страшной войны, перегородившей кровавыми трещинами спокойный, размеренный уклад прежней жизни. Сколько горя принесло это отвратительное изменение мира – переворот в душах, ценой которого стала каждая человеческая жизнь.

Потом они танцевали, и Тане больше не хотелось слышать ни одного слова. Она пила каждый миг с ним, как дорогое вино, прекрасно зная, что вот оно закончится, а потом, к утру – больше не повторится уже никогда. А потому ей хотелось приложить эти крошечные осколки времени прямо к своему сердцу. И там оставить, чтобы доставать их из прошлого – пусть даже не часто, иногда.

Но время ускользало, и Таня знала, что будет дальше. И от того, что этот человек станет очередным трофеем, ее охватывала ей самой непонятная боль.

– Я не хочу расставаться, – сказала Таня, профессиональным взглядом глядя в глаза незнакомца, когда было выпито все шампанское и съедены все блюда.

– И не надо, – он покачал головой.

Это означало, что сказка закончилась. Когда он пропустил Таню вперед в стеклянных дверях гостиницы, ей стало ясно, что все осталось в прошлом. С ним уже покончено – навсегда.

…Шаль соскользнула со стула на пол. Таня кокетливо облокотилась о стол.

– А где шампанское? – она наклонила голову. – Надо же как-то скрасить убогость этой гостиницы!

– Сейчас будет, – незнакомец позвал коридорного, дал деньги. Шампанское появилось просто с удивительной скоростью.

Таня даже не спросила, как его имя. А зачем? В этом не было вообще никакого смысла. Она не собиралась завтра встречаться с ним, продолжать отношения. Он был просто моментом в ее пестрой жизни, яркой искрой, вспышкой, осветившей лишь несколько секунд. И не больше.

Кокетливо наклонив голову, Таня наблюдала, как искрящееся вино, которое он наливал, стучит о бокал. На какое-то мгновение сожаление сжало ее сердце крепкой мохнатой лапой. Но Таня быстро откинула его в сторону. Выбор был сделан. Другого ей не дано.

Он лежал на спине, раскинув в стороны руки, и голова его свесилась набок. На какое-то мгновение Таня испытала угрызения совести. Ей было жаль не его – себя. Словно отобрала у себя что-то важное, что могло случиться в ее жизни. Но, отбросив в сторону сантименты, Таня быстро сняла со спинки стула его пиджак.

Карман был пуст. Она застыла с пиджаком в руке, не понимая, что произошло, чувствуя себя последней идиоткой на свете. Все карманы пиджака были пусты! Лихорадочно Таня принялась ощупывать подкладку.

Она же своими глазами видела тугой бумажник в его руках! Видела, как он положил его внутрь пиджака, во внутренний карман за отворотом! И вот теперь бумажника не было! Таня не понимала, что происходит.

Думая, что незнакомец его выронил, она стала шарить по полу. Гостиничный номер был небольшой. Мебели – не много. На полу ничего не было, да и быть не могло. Тугой бумажник просто не мог выпасть незаметно для Тани.

Застыв посреди номера с пиджаком в руках, впервые Таня испытала нечто вроде растерянности.

Громкий смех, раздавшийся резко, неожиданно, словно из пустоты, вывел ее из этого странного состояния. Ударил по нервам, испугал так сильно, что сердце, подпрыгнув с болью, резко упало куда-то вниз. Таня задохнулась от испуга, чувствуя нечто похожее на первобытный ужас – неприятное чувство, от которого останавливается дыхание и леденеет в жилах кровь.

Это смеялся незнакомец. Он сидел на кровати, задорно помахивая бумажником, и хохотал, глядя на растерянное лицо Тани. Сонного дурмана не было ни в одном глазу.

– Это ищешь, Алмазная? – весело спросил он, и смех его звучал с такой заразительной силой, что против воли Таня улыбнулась в ответ. Страх стал спадать. Она двинулась было к двери, но тут же остановилась.

Ее остановило присущее ей чувство авантюризма – Тане вдруг захотелось выяснить все до конца. К тому же не в ее характере было уклоняться от схватки. И, набрав побольше воздуха, она развернулась к незнакомцу, чтобы ринуться в бой.

Но боя, похоже, не предвиделось. В облике его не было ничего угрожающего. Наоборот, незнакомец смотрел на нее задорно и даже с каким-то восторгом. И никакой угрозы не было в его глазах.

– Как ты это сделал? – Таня подошла ближе.

– Простой трюк! Вот, смотри, – он отогнул полу рубашки и показал небольшую губку, привязанную к шее веревочкой телесного цвета, – часть шампанского подержал во рту и выплюнул, часть вылил туда. Ты и не заметила. На самом деле все просто. Слышала хорошую пословицу? Кто предупрежден, тот вооружен!

– Значит, ты знал, кто я такая, – не спросила, а утвердительно произнесла Таня.

– Конечно, знал. Я же сказал, что ищу тебя!

– Кто ты такой? Тебя послал Чигирь?

– Может, и так, – перестав улыбаться, незнакомец испытующе смотрел на нее, – а может, я и сам хотел тебя найти. Был наслышан о подвигах Алмазной. Я правда слышал о тебе. И хотел тебя увидеть.

– Это ложь, – усмехнулась Таня.

– Может, и ложь. Какая тебе разница?

– Кто ты такой? Тебя послал Чигирь? – снова спросила Таня, не спуская с него глаз.

– А если и так? Ты орудуешь на его территории!

– «Канитель» – территория Тучи!

– Территория Тучи теперь вся Одесса, – парировал незнакомец, – а район «Канители» под Чигирем, и ты прекрасно знаешь об этом.

– Чигирь решил меня убить? Боится, что я у него власть отберу? Для этого послал тебя? – Голос Тани прозвучал глухо.

– Зачем спрашивать, если ты и так все знаешь! – снова хохотнул незнакомец.

– Значит, убить, – вздохнула она.

– Чигирь мне не указ! Нет надо мной власти, – незнакомец стал вдруг очень серьезным. – Нет и никогда не будет. Запомни мои слова!

– Кто ты такой? – Тане вдруг стало интересно – так интересно, что она решилась подойти поближе, настолько близко, что едва не присела на краешек кровати, пренебрегая собственной безопасностью. Но странное дело – несмотря на всю нелепость ситуации, она не чувствовала в незнакомце угрозы! А вот тянуло ее к нему с новой силой.

– Меня зовут Михаил, – и, не спуская с Тани глаз, он внятно произнес: – Михаил Няга.

– Мишка Няга! – Таня едва не подпрыгнула. – Я о тебе слышала! Ты правая рука Котовского! И сход поставил тебя заместо Цыгана!

– Ну, не совсем так. Заместо Цыгана я сам встал. А Гришка Котовский – мой давний приятель. Мы воевали вместе.

– Раз так, то ты не на побегушках у Чигиря, – усмехнулась Таня, и вдруг действительно опустилась на кровать, совсем рядом с Мишкой.

– Я тебе уже об этом сказал, – он не спускал с нее глаз, и Таня почувствовала, что вся тает, буквально растекается под этим мужским взглядом.

У него были горящие глаза. В них плясал огонь жизни. Они жадно, не отрываясь, впивались в лицо Тани, словно хотели поглотить ее, вобрать в себя. И от этого застывшая кровь вдруг стала полыхать в ее жилах, согревая невиданным теплом, и Таня теряла голову, не понимая, не чувствуя саму себя.

– Зачем же ты искал меня? – Голос ее прозвучал глухо, потому что так неистово, так мучительно сладко забилось ее сердце, мешая думать, понимать, дышать.