Сокрытые в веках - Страница 2
Все это Метта знала, но ведь прошло так много времени, думала она, неужели ничего не изменилось? Она решила спросить об этом отца.
– Нет, они не меняются, – ответил Алнонд, устремив взгляд в запредельные дали, и море тонуло в его глазах. – Мы помогали людям в древности. Но что мы получили взамен? Да если бы не они, нас было бы сейчас намного больше. Они всегда рубят сук, на котором сидят.
– Это ведь их пословица? – улыбнулась Метта.
– Она к ним же и подходит как нельзя лучше. Ты всегда должна помнить – люди опасны. Они уже истребили тысячи видов животных и птиц и продолжают истреблять. Они вырубают леса, отравляют моря и реки и даже воздух, которым дышат. Нет, Метта, они не меняются.
– А может, они не понимают, что делают? – с надеждой спросила Метта.
– Некоторые не понимают, другие прекрасно понимают, но думают только о себе. Им все равно, что будет после них. Жажда богатства развратила их души. Они никогда не могут остановиться в неуемном желании иметь все больше и больше и постоянно соревнуются между собой, кто богаче.
– Великая Мать! – воскликнула Метта. – Ведь ты говорил, что люди – разумные существа!
– Есть среди них и разумные, да только их мало.
Алнонд замолчал. Он не хотел взваливать на дочь все сразу. Не надо ее пугать, думал он. Скоро ей понадобится много сил, а ведь она, в сущности, еще ребенок, и если бы не крайняя необходимость, то можно было бы оттянуть ее вступление в тяготы взрослой жизни; но именно теперь, когда Целителей оставалось слишком мало, Метте и ее сверстникам судьба не отпускала долгого детства.
– Отец, откуда ты так много знаешь о людях? – прервала Метта его невеселые думы.
– Все есть в информационном поле, детка, – охотно пояснил Алнонд. – Скоро я научу тебя им пользоваться.
Пока они разговаривали, над Японским морем опускался вечер. В небе царило багряное буйство светящихся красок. Солнечный диск скатывался к сопкам и в обрамлении глубокого пурпура казался идеально круглым входом в какое-то иное пылающее подпространство, куда прямиком по воде вела сверкающая красными и огненными бликами дорожка. Вдали на рейде, окруженные серебристо-розовым сиянием, стояли корабли. Над ними, сбившись вместе, как мотыльки, кружили крикливые чайки. Перламутровые облака висели в небе неподвижно причудливыми незаконченными фигурами.
Как всегда, Алнонд и Метта восторженно созерцали эту захватывающую панораму. Каждый вечер многоликая природа являла неожиданно новое, неправдоподобно прекрасное зрелище. Они словно заряжали души красотой Земли, чтобы потом, без остатка, вернуть свою радость ей же, Великой Матери.
Глава 3
По ночам Алнонд поднимался на самую высокую в округе сопку и там вступал в свое ежедневное общение с мирозданием. Это была его работа, его предназначение на Земле, так же как и всех остальных драконов. Сами драконы называют себя Целителями, и лечат они не что иное, как нашу многострадальную планету. Их роль в обеспечении Всеобщей Гармонии состоит в том, чтобы, высвободив накопленную в себе за день положительную энергию, направить ее во внешнюю оболочку Земли и нейтрализовать скопившиеся в ней сгустки отрицательной энергии.
Делать это им с каждым годом становилось все труднее. Земля страдала. Черные тени, словно жадные щупальца, расползались вокруг планеты. Целители едва справлялись. На Земле по-прежнему гремели войны, лилась кровь, продолжалось наступление на природу, а их становилось все меньше и меньше. С огромным трудом сдерживали они возмущение Земли.
Жизнь каждого дракона бесценна. В наши дни их осталось едва ли чуть больше трехсот по всему свету. Раз в месяц Целители, разбросанные по всем уголкам планеты, устраивают своеобразную перекличку, посылая друг другу мощные энергетические сигналы.
Сегодня был именно такой день. Алнонд медленно выходил из состояния отрешенности. Постепенно возвращались запахи и звуки. Действительность встретила его прохладой ясной ночи. Полная луна заливала опаловым светом прогалины и лужайки. Невнятно перешептывались деревья под легкими дуновениями ветра. Звезды метали колючие лучики сквозь ажур темных ветвей и листьев.
Алнонд ждал. И вот донеслась первая весть из таинственных Карпат. Потом полетели приветствия с гор Алтая, Гималаев, Апеннин, с озер Канады и Шотландии. Откликнулись молодые пары из Сиама и с далеких островов в Тихом океане. Старейший африканский дракон не подал голоса. В последнее время его сигналы становились все слабее и слабее, и сегодня Алнонд понял, что еще один Целитель ушел от них навсегда.
Как только дракон умирает, его собственное пламя, высвобождаясь, сжигает его дотла. Вот почему никто и никогда не находил останков драконов. Если же по каким-либо причинам самовоспламенения не происходит, например, если дракон умер в воде, как мать Метты, – его сжигают сородичи. Драконы верят, что душа уносится ввысь вместе с чистой энергией огня. Алнонд пристально вглядывался в ночное небо, как делал это часто после смерти жены, словно надеялся получить ответ на мучивший его вечный вопрос, но звезды отрешенно мерцая, хранили свои тайны.
Незаметно для себя он уснул на мягкой подстилке из кедровых игл и дубовых листьев и проснулся лишь на рассвете, когда повсюду еще царила утренняя тишина. По крутой заросшей тропе он спустился к берегу. Небо и вода были окрашены нежными пастельными красками. Чайки летали над морем молча, изредка перекликаясь приглушенными голосами.
Неожиданно посреди этой незыблемой тишины вода у берега взбурлила, и из фейерверка брызг и пены вырвалась Метта, сверкая глазами и мокрой кожей.
– Напугала, напугала! – радовалась озорница, прыгая вокруг отца.
Алнонд смотрел на нее с нескрываемым удовольствием. Люди многое потеряли, лишив себя возможности видеть драконов. Вряд ли сыщется в природе более красочное и великолепное создание. Китайцы, раскрашивая изображения драконов всеми цветами радуги, нисколько не погрешили против истины.
К тому же в организме дракона содержится настоящее золото. Особенно сильна его концентрация в многочиcленных рожках, украшающих голову, когтях и шипах на хвосте. В коже его присутствие выражается едва уловимым мерцанием, особенно заметным при солнечном свете. С годами краски и золото несколько тускнеют, как у Алнонда, но молодежь вроде Метты представляет собой сказочное зрелище.
К сожалению, драконов осталось совсем немного. Уцелело несколько сотен крылатых драконов, остальные, как Метта и Алнонд, – бескрылые. Бескрылые живут у воды – морей и озер, крылатые предпочитают поросшие лесом труднодоступные горы.
Хотя все драконы хорошо маскируются, подобно хамелеонам, природа пошла еще дальше, наградив молодняк – видимо, для того, чтобы надежнее уберечь его от опасности – способностью, помимо окраски, изменять очертания своего тела. Эту привилегию молодежь сохраняет примерно лет до пятидесяти, пока еще кожа их нежна и эластична. Позже могучему дракону никто не страшен.
Впрочем, человек со своим изощренным оружием представляет и для драконов реальную опасность, так что по сравнению с беззащитными животными, не имеющими возможности постоять за себя или спрятаться от вездесущего человеческого глаза, охотничьих собак и оптического прицела, драконы, умеющие исчезать, находятся в более выгодном положении.
Метте недавно исполнилось двадцать лет, что по меркам драконов считается вступлением в юный возраст. Она часто пользовалась своей способностью к мимикрии не столько из соображений безопасности, сколько для развлечения. Прикинуться камнем или деревом для нее было совсем не сложно; гораздо труднее было скопировать живое существо. Для этого требовалось наличие значительного количества таких существ, то есть живая среда.
Как нельзя лучше для тренировок подходили дельфины. Они не сразу замечали невесть откуда взявшегося чужака, и Метта успевала вдоволь покувыркаться среди подвижных животных, но, как только они начинали проявлять к ней беспокойный интерес, она пряталась в ближайшей подводной пещере.