Сокрытые-в-тенях - Страница 6
— Ходили слухи, — осторожно закинул наживку Ольсар, — что у вас тут, или в деревне поблизости, скот мрет прямо на пастбищах. И никто, говорят, разгадать, в чем дело, не может.
Давно эти слухи ходили, еще сыскарь даже покидать Целению не собирался, а уже поговаривали, что кто-то наводит потраву на стада в здешних краях. И не думал Ольсар, что и по сей день это беспокоит местных…
Кузен Гарта закивал:
— Д-да, господин Ольсар, было дело! И у нас скот падал, и у соседей…
— Так и не узнали, что за напасть?
Селянин энергично покрутил головой. Тем временем помощница или дочь хозяйки принесла им заказанное. Скорее даже дочь: и цвет волос такой же, и пышность их, и даже фигурой от трактирщицы она почти не отличалась, разве только посвежей была, да походка полегче. В громадных, ею принесенных, тарелках курились дымком только что с пылу с жару куски телятины, утопали в ароматной подливке подрумяненные лепешки из полбы и рассыпчатая каша. Вино девчонка выставила прямо в кувшине, от хозяйских щедрот.
— А что, умница, составила бы нам компанию! — аккуратно предложил сыскарь. — Работы, чай, немного…
Та вежливо отказалась, сославшись на домашние обязанности, и ушла. Кузен Гарта слегка подался к Ольсару и шепнул ему на ухо:
— Не позволено ей. Мать не велит с посетителями любезничать. А я, если хотите, могу сводить вас на пастбища, где падеж был… Сами на все и поглядите.
— Договорились.
Правда, поголовье скотины в здешних деревеньках, равно как и в других, напрямую Ольсара не интересовало, но это был хороший шанс оглядеть окрестности и повыспрашивать о сопутствующих делах. Мало ли, всё когда-нибудь пригодится…
— Надо бы поспешать… — вздохнул доктор, явно вспомнив о бедственном состоянии телохранителя месинары, к которому был вызван. — А то как бы к покойнику не приехать…
Гонцы-возницы переглянулись между собой, и Гарт, выбирая слова, ответил Лорсу:
— Видите ли, доктор… Айнору, слава Ам-Маа, еще до нашего отбытия полегче стало… Надо вам знать, наверное… э-э-э…
— Вы о чем? — насторожился доктор, да и Ольсар не будь растяпа тут же навострил слух.
— Помощь ваша больше горничной месинары Ананты понадобится… Умом она тронулась. Кажется, будто увидела страшное, да вот рассудок и потеряла оттого…
Доктор покашлял, рассерженный тем, что так долго скрывалась от него правда. Это где же видано: правительница исчезла, верный телохранитель ранен, а служанка ума лишилась?! Что творится в мире?
Те же вопросы задавал себе и сыскарь. Расправившись с обедом, все они, с кузеном Гарта, направились обратно к карете. Долговязый возвышался над остальными и все время размахивал руками, объясняя возницам, куда нужно ехать ради их затеи. Доктор Лорс Сорл недовольно фыркал, считая поездку на пастбища ненужной проволочкой, да и сам Ольсар не был уверен, что они не потеряют время напрасно, катаясь по полям. Да вот только годы исправной работы с различными тайнами и путаницами развили в нем звериную чувствительность, и мерещился теперь сыскарю запах нужных следов во всей этой истории. А спроси у него кто объяснений — воздержался бы от ответа. Уж слишком всё призрачно и неясно было. И, кто знает: может, запах верный, да путь ложный? И так бывало на веку Ольсара…
Карета стонала, скрипела рессорами и болтала пассажиров, но отдохнувшие кони тащили ее бодро по извилистым тропам и верно приближались к холмам. Долговязый и его кузен Гарт молча сидели напротив доктора и сыскаря, цепляясь за ручки на дверцах и сосредоточенно стискивая челюсти. Тряска была немыслимой.
— Приехали, что ли? — наконец крикнули с козел.
Долговязый выглянул за занавеску.
— Ага! Дальше не проехать, идти надо!
Ольсар поймал на себе недовольный взгляд старого приятеля-доктора, сверкнувший в прорезях маски, и успокоительно похлопал его по предплечью.
На заливном лугу щипало траву, покрывшую взгорья плотным ковром, множество коров, коз и овец. Стада с отарами выглядели идиллически, уж во всяком случае ожидать дурного при виде такой картины было невозможно…
— Нам туда, — долговязый указал на деревья небольшого перелеска, приютившегося у подножья высокого утеса над поляной.
Деревья слегка покачивались от дуновения прохладного ветра с востока.
Сыскарь почуял, как пробуждается в сердце его древний, неизбывный охотничий дух. Запах следов усилился, но теперь всё вокруг отдавало еще и липким, сладковато щекочущим глотку привкусом тлена. Здесь недавно погуляла затейница-смерть, и выяснить, что за правила игры она избрала на сей раз, Ольсару предстояло через несколько шагов.
Они спустились в поросшую низким кустарником ложбину, вскарабкались по каменной осыпи и, вынырнув наверх, разом, безо всякого упреждения, если не считать таковым отрывистое карканье вороны, очутились на той самой поляне.
Око всегда ловит сначала движение, а уж потом замечает все остальное, второстепенное. Так и наши путники первым делом увидели двух стервятников, которые кривыми своими клювами колупали серый, очевидно перезимовавший здесь под снегом, труп коровы. Шагах в двадцати подобную же тушу обсела целая стая серо-черных ворон. И еще в двадцати шагах севернее тоже клевали мертвечину какие-то, плохо узнаваемые издалека, хищные птицы. Все они насторожились, готовые в любой момент взлететь, когда дозорная ворона, что сидела на сосне, каркнула каким-то особым способом. Двуногие и пернатые, выжидая, смотрели друг на друга.
Ольсар отметил: мертвые животные были раскиданы по лугу в каком-то определенном порядке, установленном безжалостной рукою, их убившей. Что это был за порядок, сыскарь еще не разобрался.
Долговязый селянин стоял дрожа, но крепился, хотя не надо было иметь навыки сыскаря, чтобы почуять его страх перед необъяснимым злодейством. Гонцы-возницы казались равнодушными, а доктор — скорее раздраженным, чем напуганным либо удивленным. Вся поза Лорса Сорла вещала одно: «Когда уже мы покинем это поганое местечко и тронемся в путь-дорогу?» Но из почета к профессии старого друга доктор сдерживал порывы возмущения. Ему показалось, что Ольсар близок к какой-то разгадке: движения сыскаря обрели уверенную размашистость. С прищуром, из-за глазных прорезей маски оценив увиденное на взгорье, Ольсар достал из своего неразлучного саквояжа кусок серой, чем-то разрисованной с одной стороны бумаги, завинченную чернильницу и белое гусиное перо.
— Будьте любезны подождать меня здесь, господа, — попросил он спутников и, ко всеобщему удивлению, стал карабкаться на скалу.
Солнце перекатилось через зенит, когда взмокший от пота Ольсар добрался до края утеса, точно над поляной и над ожидающими его внизу людьми. Переводя дух, сыскарь с облегчением развел руки и медленно покружился. Отсюда, с высоты, вдалеке уже смутно угадывался шпиль Обелиска Заблудших. Вершина горы, на первый уступ которой он так долго лез, по-прежнему выглядела недосягаемо-величественной, в белоснежном шлеме и маске, в скалистых складках, проглаженных игрой света и теней — зеленых, синих, серых, а у провалов пещер и внутри — бездонно-черных. Чуть ниже облаков скользила парящая точка — орел. И по снегу вершины горы, повторяя полет, мчалась его маленькая тень.
Ольсар посмотрел вниз и вздрогнул. Нет, именно это он и ожидал увидеть, а потому, от оправданных ожиданий, ощутил словно бы разряд из гальванической батареи. Старательно успокаивая себя, сыскарь медленно раскрутил чернильницу, макнул в нее перо и стал зарисовывать то, что увидел с высоты уступа, то, что различить с земли было попросту невозможно…
Уставшие от бесцельного ожидания гонцы-возницы и долговязый присели на ствол поваленного дерева, а Гарт раскурил длинную тонкую трубочку, наполнив прохладный горный воздух ароматом свежего табака. Доктор же отправился поглядеть на одно из мертвых животных — вдруг да раскроется тайна гибели? Хотя после того, как над трупом поработали клювы стервятников — вряд ли…
Скелет, обтянутый рваной серой кожей, шерсть с которой облезла еще во время таяния снега, лежал на черной, будто выжженной, земле. И края опаленного участка на стыке с буйно заросшим травой имели четкую, ровную границу. Доктор нагнулся, зацепил немного сыплющейся почвы и растер ее в пальцах. На коже остались явственные следы копоти, словно от раздавленного кусочка угля.