«Соколы», умытые кровью. Почему советские ВВС воевали хуже Люфтваффе? - Страница 147

¹¹⁰ Драбкин А. Я дрался с асами люфтваффе. С. 166.

¹¹¹ Драбкин А. Я дрался на истребителе. Принявшие первый удар. 1941—1942. М., 2007. С. 91, 92.

¹¹² Баевский Г.А.Указ. соч. С. 89, 93.

¹¹³ См.: Драбкин А. Я дрался с асами люфтваффе. С. 223; [Корнюхин Г.Ф.] Советские истребители в Великой Отечественной войне // Спик М. Асы союзников. Смоленск, 2000. С. 374; Вахламов В.Александр Выборнов // Ас. 1993. № 1. С. 2.

¹¹⁴ Горбач В. Указ. соч. С. 48, 116, 154.

¹¹⁵ Цит. по: Там же. С. 176—177.

¹¹⁶ Морозов М. Несостоявшийся Пёрл-Харбор, или Почему потерпела крах операция «Айсштосс» // Авиамастер. 2001. № 3. С. 28.

¹¹⁷ Зефиров М.В. Указ. соч. С. 344—346.

¹¹⁸ Зефиров М.В., Дёгтев Д.М., Баженов Н.Н. Тени над Заполярьем. С. 141—142.

¹¹⁹ Хазанов Д. «Восемьдесят восьмой» против СССР. С. 7.

¹²⁰ Хазанов Д.Б. 1941. Война в воздухе. Горькие уроки. М., 2006. С. 55; Горбач В.Указ. соч. С. 474; Медведь А., Хазанов Д.Пикирующий бомбардировщик Пе-2. «Пешка», ставшая ферзем. С. 117, 153; Котельников В.Р., Петров Г.Ф., Соболев Д.А., Якубович Н.В.«Американцы» в России. М.,1999. С. 104; Швабедиссен В. Указ. соч. С. 360.

Анализ советских и немецких источников, введенных в научный оборот за последние 15—20 лет, подводит нас к однозначному выводу: советская авиация действовала в Великой Отечественной войне менее эффективно, чем немецкая. Будучи куда более многочисленными, чем люфтваффе, советские ВВС добились меньших успехов и понесли несравненно бóльшие потери. Да и успехов советские ВВС добивались в большей степени числом, нежели умением.

Столь же ясной представляется и первопричина меньшей эффективности краснозвездной авиации; это – общая культурная отсталость тогдашнего СССР по сравнению с Германией.

Это и нехватка культуры производства – не позволявшая, наряду с другими причинами, наладить качественное изготовление современных для Второй мировой войны самолетов, авиадвигателей и авиационного оборудования.

Это и нехватка культуры проектирования – делавшая советские самолеты не столь технически законченными, как немецкие, лишенными целого ряда «мелочей», которые повышают летно-тактические характеристики и облегчают эксплуатацию техники.

Это и нехватка технической культуры – обусловившая слабость научно-экспериментальной базы самолето-, двигателе– и приборостроения, нехватку технического опыта и дефицит квалифицированных научных и инженерных кадров.

Это, наконец, и нехватка культуры управления, принятия решений и интеллектуальной деятельности – когда из всех возможных вариантов решения проблемы выбирается не наиболее эффективный, а требующий наименьших интеллектуальных усилий. Отсюда, в частности, «количественное» мышление советского руководства, заботившегося больше о наращивании темпов «штамповки» самолетов, летчиков, штурманов и т.д., чем об улучшении качества подготовки личного состава ВВС. Ведь «количественный» вариант решения проблемы лежит, что называется, на поверхности, напрашивается прежде, чем какой-либо другой. Но «авиация, – подчеркивал легендарный летчик, командовавший в 1942—1944 гг. 1-й и 3-й воздушными армиями, а в 1944—1945 гг. возглавлявший Главное управление боевой подготовки фронтовой авиации, М.М.Громов, – это такой вид оружия, в котором особенно большую роль играет качество, а не количество. Это относится и к технике, и к выучке людей...». И то, что у нас, продолжает Михаил Михайлович, «важным считалась массовость в противовес качеству», свидетельствовало «о слабости нашей авиационной культуры»¹ (читай: культуры принятия решений у руководства страны и ВВС). От нехватки культуры интеллектуальной деятельности шел и воинствующий непрофессионализм многих советских фронтовых авиационных командиров, не желавших планировать действия своей группы в ходе боевого вылета, заставлявших подчиненных летать на невыгодной высоте и в неэффективных боевых порядках, взлетать под огнем блокирующих аэродром «мессеров» и т.п. – в общем, демонстрировавших самую настоящую, говоря словами И.В.Сталина, «работу на Гитлера». Ведь игнорировать боевой опыт, пренебрегать азами военного искусства и летного дела проще, нежели учитывать все это в принимаемых решениях... От нехватки культуры интеллектуальной деятельности шла и тактическая неграмотность многих рядовых пилотов, делавших в бою ставку «на грубую силу вместо тонкого расчета», т.е. попросту не желавших думать – да еще и бравировавших этим, смеявшихся над «писаниной» А.И.Покрышкина и третировавших расчетливых немецких летчиков как «трусов»...

В конечном счете все упиралось в отставание тогдашнего СССР от Запада по уровню общей культуры населения. «Я бы сказал, там грамотный народ, культурный, – отмечал, например, весной 1936 г., вернувшись из поездки по Западной Европе, командующий войсками Белорусского военного округа И.П.Уборевич. – Хотя мы их культуру называем буржуазной, но я думаю, что знать хорошо математику, географию, естественные науки – неплохо»². «Испытания интеллигентности», проведенные в годы войны немцами среди советских военнопленных, показали, что, хотя группа с интеллектуальным развитием выше среднего обнаружила «выдающиеся знания и одаренность, превосходящие западноевропейский уровень», группы с развитием средним и ниже среднего (а к ним, как и у других народов, принадлежало около 75% испытуемых) «оказались значительно ниже германского уровня»...³ Советским вузам неоткуда было получать человеческий материал для того, чтобы готовить в необходимых количествах высококвалифицированных инженеров; школам ФЗУ, техникумам, школам младших авиационных специалистов неоткуда было получать человеческий материал, чтобы выпускать в необходимых количествах высококвалифицированных рабочих, мастеров, техников, мотористов, воздушных стрелков и т.п. Летным школам ВВС неоткуда было получать человеческий материал для подготовки в необходимых количествах по-настоящему грамотных командиров, летчиков и штурманов – людей, не только получивших специальные знания, но и привыкших эти знания применять на практике, т.е. привыкших анализировать вновь сложившуюся ситуацию и подбирать (опираясь на свои теоретические познания) оптимальный для этой ситуации вариант решения задачи – привыкших, иначе говоря, думать, заниматься интеллектуальной деятельностью. Ведь культуру мышления формирует общее образование: учась в общеобразовательной школе, человек постоянно сталкивается с новой информацией (в виде нового учебного материала) и постоянно же пытается использовать эту информацию в своих интересах, запоминая и анализируя учебный материал – если и не для овладения знаниями, то хотя бы для того, чтобы не иметь неприятностей в школе и дома, получить документ об образовании и т.п. А в СССР только в 1935 г. было принято твердое решение принимать в военные школы (с 16 марта 1937 г. – военные училища) лиц с общим образованием не менее 7 классов; только год спустя, в 1936-м, это решение воплотили в жизнь и только еще через год, в 1937-м, повысили общеобразовательный ценз для кандидатов в курсанты до 8 классов. Значительная часть советских авиационных командиров Великой Отечественной – те, кто командовал в ней воздушными армиями, авиакорпусами, авиадивизиями, авиаполками и даже частью эскадрилий – получала военное образование до конца 30-х. А, например, на 15 июля 1933 г. среди курсантов военных школ Воздушных Сил РККА окончившие 9 классов (т.е. полную среднюю школу) составляли лишь 12,4%, окончившие 7 классов (т.е. неполную среднюю школу) – лишь 26,1%; у 58,1% было лишь низшее (1—6 классов) общее образование, а 3,4% вообще никогда не учились в общеобразовательной школе!⁴ В военных академиях РККА еще на 1 января 1930 г. 44,4% слушателей имели лишь низшее общее образование, а у 0,3% не было никакого⁵. Общеобразовательная подготовка, осуществлявшаяся в военных школах и академиях, могла дать кое-какие знания, но нехватку умственной тренировки, полученной в наиболее восприимчивом детском возрасте, – той тренировки, которая приучает знания применять! – компенсировать уже не могла...