Соколов. Дилогия (СИ) - Страница 112

И, кроме того, Корф знал, кем я был на самом деле. Знал, что сделали старшие Соколовых. И вряд ли ему все это добавляло мне очков популярности в его глазах.

– Значит, это “нет”, – сказал я, убирая кольцо обратно в коробочку.

Странно, но какая‑то часть меня даже обрадовалась такому повороту. Не хотел я неволить девчонку, особенно потому, что она мне нравилась. Но оставался открытым вопрос с Матильдой. Что еще можно было сделать, чтобы и наставницу вытащить, и чтоб свои родственнички не угробили за проваленную миссию?

– Это значит ровно то, что я сказала. “Я ничего не решаю”, – печально улыбнулась Ирэн. – Мне нравится твой план, и я бы на него согласилась. Правда. Меня все это жутко смущает, да и вообще я не хотела вступать в брак так рано… Но ради тетушки я бы с готовностью это сделала.

– Я понял. Что ж, спасибо за правду.

– Но я обязательно расскажу тетушке о твоем предложении. Как очнется, попробую с ней поговорить и убедить. Все равно не вижу других вариантов. Нужно ее спасать.

Я кивнул, допил почти остывший какао и спрятал посуду в корзину.

– Хорошо. Тогда домой? Вдруг она все же пришла в себя.

– Ага.

Ирка шустро потушила костер, я спрятал коробку с кольцом в карман до лучших времен и закинул оставшиеся пожитки в корзину. Пока я возился, моя несостоявшаяся невеста успела завести Македонского и дожидалась меня. Едва я захлопнул дверь, Ирка нервно рванула с места.

– Чего это ты? – улыбнулся я. – Обычно же осторожно водишь.

– Да просто мне не по себе от всей этой ситуации. Да и вообще от всего, что случилось за минувший месяц. – Ирэн бросила на меня косой взгляд. – У тебя не бывает ощущения, словно ты оказался пешкой в чужой игре?

Я откровенно заржал. В голос. Нервно. О, милая моя, знала бы ты все то, что знаю я…

– Еще как бывает, – успокоившись, ответил я.

Ирэн укоризненно на меня взглянула и покачала головой.

– Я серьезно. Понимаю, ты наверняка будешь надо мной смеяться или вовсе сочтешь меня сумасшедшей, но я не могу отделаться от мысли, что нами играют. Всеми нами. И больше всего меня бесит то, что все вокруг явно знают больше меня!

Она разогналась до опасной скорости для поездки в ночи по ухабистой грунтовой дороге. Македонский подпрыгивал на каждой кочке, и пару раз я аж клацнул челюстью и едва не вписался головой в потолок.

– Ир, аккуратнее, пожалуйста. Если мы сейчас оба убьемся, то помочь твоей тетке станет еще сложнее. Не психуй.

Она помрачнела пуще прежнего и уставилась на дорогу, но скорость все же сбросила. Я тихо выдохнул от облегчения. Иногда я забывал, что эта девица обладала весьма необузданным нравом. Это со мной она еще сдерживалась.

– Значит, ты тоже думаешь, что мы замешаны в какой‑то игре?

– С чего ты решила?

– Например, с того, что этот всемогущий Радамант нас не угробил, а предпочел забавляться. С того, что дядя Вальтер слишком уж зачастил к нам в гости. С того, что с твоим появлением в нашей жизни все покатилось в тартарары, и чем дальше, тем безумнее. А теперь еще и внезапное ухудшение состояния тетушки. Миш, она несколько лет страдала от этого недуга, но никогда не было так плохо. Почему она начала так стремительно слабеть? Почему сейчас?

Так. Стоп. Ну Ирка, ну дура дурой! Какого ж рожна она молчала?

– Погоди, Ир. Я‑то думал, что у Матильды это не первый приступ. Ты и сама говорила, что бывало всякое.

– Было. Но по‑другому. Обычно у нее просто случались перепады настроения, иногда была слабость. Обычно это занимало день‑другой, да и мы, зная о проблеме, старались не доводить до обострения. Мы же не безумцы… Но так скверно никогда не было. Может я, конечно, зря включила паранойю и вообще не о том думаю, но…

– Черт бы тебя побрал, Ирина! – рявкнул я. – Ну почему ты раньше не сказала?

Это ведь могло быть ниточкой. Зацепкой. Только к кому она вела, я понятия не имел. Думай, Миха, думай! Думай, зачем могли попытаться вывести нашу тетю Мотю из игры.

Первый и уже очевидный вариант – моя семейка хотела ухватить удачу за хвост, обрести осколок и бабло. Логично. Бабушка могла получить какую‑то информацию во сне. Но могла ли она сделать что‑то, чтобы ухудшить состояние Матильды. Теоретически возможность у нее была – они виделись лично. Но хватило бы на такое у бабки силы? Этого я не знал.

Зачем еще?

Почему‑то на ум пришел Корф. Если он хотел какое‑то будущее для Ирины, с которым могла не согласиться Матильда… Гипотетически – да. Он, будучи менталистов, мог легко поджарить ей мозги, чтобы получить возможность управлять жизнью Ирэн. И с учетом того, что до совершеннолетия ей осталось примерно полгода, то следовало поторопиться.

Но зачем это могло понадобиться Корфу? Здесь я даже предполагать не рисковал.

Кто еще мог это сделать?

Радамант? Силы у него хватило бы. Но зачем? Штоффов не было в его списке, а с разумом Ирэн он забавлялся скорее для того, чтобы просто показать мне могущество. Зачем ему было лишать Ирку поддержки Матильды? Ведь баронесса старалась уберечь племянницу от этой неразберихи.

Или дело было в этом? Могла ли Ирэн понадобиться Радаманту?

– Твою мать… – я обхватил голову руками, опасаясь, что она сейчас взорвется от потока предположений.

– Чего выражаешься? – хмуро бросила девушка, выруливая на асфальтированную аллею. Перед нами уже высились готические башенки особняка.

Я повернулся к девушке, стараясь не мешать ей переключать передачи.

– Ты же менталистка. Скажи, а могло ухудшение состояния Матильды быть рукотворным? – Спросил я. – Мог ли кто‑нибудь со злым умыслом что‑то подкрутить у нее в мозгах, чтобы ей стало хуже?

Ирэн резко ударила по тормозам и повернулась ко мне с округлившимися глазами.

– Ты что такое говоришь?

– Просто ответь. Могло такое быть?

– Теоретически – да… – она замялась. – Но это должен быть сильный менталист. Не ниже третьего ранга. Ну или какой‑нибудь самородок вроде тебя, но только более умелый. Это очень тонкая работа, а уж чтобы сделать ее незаметной для лекарей, нужно обладать большим опытом и знаниями…

– Но это все‑таки возможно, – надавил я.

– Да. Миш, ты хочешь сказать…

– Ага. Не стоит сбрасывать со счетов это предположение. Не знаю, чем оно нам поможет, да и выяснить причину мы вряд ли сможем…

– Или сможем, – процедила девушка.

– Как?

Ирэн побарабанила наманикюренными пальчиками по рулю.

– Великий князь Александр Константинович. Он не только менталист, но и Романов. И он умеет считывать следы воздействия, помнишь? Он ведь смог определить, что Радамант принадлежит к императорской фамилии. Может и сейчас получится. Если бы могли показать ему Матильду…

Я аж поперхнулся.

– Ир, как ты себе это представляешь? Двое вчерашних школяров заваливаются во дворец к Великому князю и просят проверить, сама ли поплыла мозгами наша баронесса или ей помогли?

– А что? – с вызовом ответила девушка. – Других вариантов это выяснить у нас нет. К тому же Александр Константинович дружен с дядей Вальтером. Я попрошу его устроить нам встречу. Вряд ли он откажет – тетя ему очень дорога.

Этого сценария я и опасался. Но не знал, как осторожнее намекнуть Ирэн, что Корф тоже мог быть заинтересован в случившемся, не вызвав на себя гнев девушки. Она безоглядно ему доверяла, а вот верить мне причин у нее было куда меньше. Может, конечно, и я перегибал с подозрительностью, но ведь Пистолетыч и правда проходил по первичным параметрам: менталист высокого ранга, опекун Ирэн, вхож в дом, мог иметь какие‑то свои умыслы…

Но пытаться убедить в этом Ирку, да еще и сейчас, когда она и так была на взводе, казалось мне самоубийством. Только отношения испорчу, а сейчас мне нужен был союзник. Поэтому сперва лучше добыть хоть какие‑нибудь аргументы в пользу этой версии.

– Не думал, что скажу это, но пока лучше повременить с этим шагом. Не стоит дергать ни Корфа, ни Александра Константиновича, пока Матильда не очнулась, – осторожно посоветовал я.