Соглядатай (сборник) - Страница 111

А*** давно уже должна бы вернуться.

Тем не менее возможных причин задержки хоть отбавляй. Не думая пока об аварии – чего тоже нельзя исключать, – можно предположить подряд два прокола – и вот водитель вынужден сам заменять шину: следует снять колесо, развинтить его, найти дырку в камере при свете фар и т. д…; а может, из-за слишком резкого толчка полетел какой-нибудь контакт, например выключились фары, что повлекло за собой долгие поиски поломки и ее быстрое, наугад, устранение при тусклом свете карманного фонарика. Дорога в таком скверном состоянии, что могут оказаться поврежденными даже ведущие детали, если машина едет слишком быстро: сломаны буфера, разбит вал, картер изодран в клочья… Нельзя даже отказать в помощи другому водителю, попавшему в беду. Возможны и другие случайности, отсрочившие отъезд: слишком затянулось какое-то дело, зазевался официант, случайно встреченный друг в последнюю минуту пригласил поужинать, и т. д., и т. п… Наконец, водитель мог устать и отложить поездку на утро.

Шум грузовика, что поднимается по дороге с этой стороны долины, вновь разносится в воздухе. Машина идет с запада на восток, от одного до другого предела слышимости, максимальная мощность звука достигается на участке за домом. Грузовик движется с той же скоростью, что и прежний, так что можно подумать, будто это рейсовый автобус; но рокочет гораздо громче. Явно катит порожняком. Это возвращаются из порта перевозчики бананов, оставив груз под навесами у въезда на причал, где стоит на приколе «Кап Сен-Жан».

Это как раз и изображено на почтовом календаре, что висит в комнате на стене. Белый корабль, совсем новенький, стоит на пристани, вдоль длинного мола, который, начинаясь от нижнего края картинки, завершается к ее середине острым концом. С трудом различимо строение мола: скорее всего, перед нами деревянный (или железный) каркас, поддерживающий платформу, залитую асфальтом. Поскольку платформа находится почти на уровне воды, борта корабля поднимаются над нею на приличную высоту. Корабль развернут носом, видна вертикальная линия форштевня и две гладкие переборки, из которых только одна освещена.

Корабль и пристань занимают середину изображения; первый расположен слева, вторая – справа. Море вокруг них усеяно пирогами: восемь видны отчетливо и еще три более смутно, на заднем плане. Лодка попрочней, под квадратным парусом, трепещущим на ветру, огибает пристань. А на пристани вокруг нагроможденных тюков перед пришвартовавшимся кораблем скопилась разноцветная толпа.

Немного в стороне, но на переднем плане, повернувшись спиной к суматохе и к вызвавшему ее большому белому кораблю, какой-то человек, одетый по-европейски, разглядывает в правой части картинки что-то смутное, выброшенное морем, плывущее по волнам в нескольких метрах от него. Поверхность воды подернута слабой зыбью, невысокой, размеренной; мелкие барашки катятся по направлению к смотрящему человеку. Предмет, наполовину приподнятый волною, похож на старый пиджак или пустой мешок.

Самая крупная из пирог находится в непосредственной близости от него, но плывет в другую сторону; все внимание двух туземцев, которые ею правят, привлечено тем, что происходит впереди: столкновением невысокой волны с корпусом судна, – взметнувшийся султан белой пены запечатлен на фотографии.

Слева от пристани море еще спокойнее. И зеленый цвет его более насыщенный. Вытянутые лужицы бензина образуют радужные пятна у самой пристани. Именно сюда только что пришвартовался «Кап Сен-Жан», и на нем сосредоточено внимание всех других персонажей, образующих сцену. Из-за положения, которое занимает корабль, сооружения над верхней палубой видны смутно – только передняя часть мостика, трап, край трубы и первая грузовая стрела со склоненной перекладиной, блоками, канатами, тросами.

На верхушку стрелы присела птица, не морская птица, а стервятник с голой шеей. Второй парит в небе, в верхнем правом углу: крылья вытянуты в одну сплошную линию, четко очерчены, весь силуэт явно клонится к верхушке стрелы; птица вот-вот развернется и полетит назад. Сверху горизонтально проходит белая полоса шириной в три миллиметра, потом красная рамка, которая в два раза уже.

Над календарем, который прикреплен кнопкой за красную тесемку в форме перевернутой галочки, стена выкрашена в светло-серый цвет. Вокруг заметны другие дырки от кнопок. Дыра побольше, слева, осталась от болта или большого гвоздя.

Если не считать этих отверстий, здесь в комнате краска на стенах сохранилась хорошо. Как и во всем доме, стены тут покрыты вертикальными рейками шириной сантиметров в десять, отделенными друг от друга двойной каннелюрой. Глубина бороздок подчеркивается четкой тенью, возникшей в резком свете керосиновой лампы.

Такая насечка идет по всем четырем сторонам квадратной комнаты – точнее, кубической, поскольку высота ее равна ширине и длине. К тому же и потолок покрыт такими же серыми рейками. Что до пола, то и на нем сходный рисунок, подчеркнутый продольными, хорошо выраженными щелями, очень чистыми, углубленными и выдолбленными частым мытьем, от которого побелели половицы, и параллельными каннелюрам потолка.

Так, шесть внутренних сторон куба разрезаны на тонкие ровные полосы равных размеров, вертикальные для четырех вертикальных плоскостей, ориентированные с запада на восток для двух плоскостей горизонтальных. Поскольку лампа немного дрожит в вытянутой руке, кажется, что все эти линии с их короткими подвижными тенями безостановочно вращаются по кругу.

Снаружи стены дома обиты, наоборот, горизонтальными планками; к тому же эти планки шире – около двадцати сантиметров – и находят одна на другую. Так что их поверхность не вписана в единый вертикальный план, а состоит из многочисленных параллельных плоскостей с наклоном в несколько градусов, отделенных друг от друга на толщину одной планки.

Окна окружены орнаментом, а над ними – треугольный фронтон, сильно сплющенный. Планки, из которых составлены эти украшения, прибиты к расположенным в виде чешуек доскам стены так, что обе системы соприкасаются лишь на гранях (по нижнему краю каждой доски), и между ними остаются довольно значительные зазоры.

Всей своей площадью прикреплены только два горизонтальных орнамента: основание фронтона и основание всей каймы, под оконным проемом. Оттуда, из угла, вдоль по древесине стекала темная жидкость, пересекая одну планку за другой, грань за гранью, затем бетонный цоколь, становясь все тоньше и тоньше, превратившись наконец в едва заметную ниточку, и достигла пола террасы посередине одной из плиток, завершившись там маленьким круглым пятном.

Плитки вокруг чистые, ничем не запачканы. Пол здесь часто моют, мыли и сегодня днем. Обожженная глина, очень ровная, представляет собой матовую поверхность сероватого цвета, приятную на ощупь. Плитки крупных размеров: если считать от круглого пятна до ступеньки, ведущей в коридор, то вдоль стены их помещается всего пять с половиной.

Дверь тоже окаймлена орнаментом и увенчана треугольным сплющенным фронтоном. За порогом пол тоже выложен плиткой, но более мелкой: каждая плитка уменьшена вполовину по всем параметрам; такой размер более ходовой, обычный. Они не гладкие, как на террасе, а заштрихованы по диагонали еле процарапанными бороздками; вдавленные части имеют ту же ширину, что и выпуклые, то есть несколько миллиметров. Их расположение меняется от одной плитки к другой, так что вырисовывается последовательный узор, напоминающий шевроны на рукаве у солдат. Этот рельеф, чуть заметный при дневном свете, неплохо виден при искусственном освещении, особенно если держать лампу недалеко от пола; узор виден еще лучше, если поставить лампу на пол.

Легкое колыхание света, который движется вдоль коридора, сообщает непрерывной последовательности шевронов постоянное волнообразное движение, похожее на морской прибой.

Та же облицовка, без какой-либо границы, продолжается и в салоне-столовой. Участок, где стоят стол и стулья, покрыт циновкой, сплетенной из волокон; тень от ножек быстро вращается против часовой стрелки.